class="p1">— Иди сюда, тварь!
Все резко затихло. Зайкин прижал Карину к себе. Сам смотрел поверх ее головы на ушлепков, которые застыли в дверях. Пять его друзей быстро оказались рядом, закатывали рукава, скалились самоуверенно. Она расплакалась.
— Мы ее не трогали, отвечаю! — выкрикнул тот, что был в красных штанах.
— Че за развод такой? Че вам надо? — шугался второй, вынырнул на мгновение из туалета и снова спрятался в его глубине. — Она сама…
— Хер с ними, — сказал Зайкин своим.
— Уверен? — спросил лысый. — Это же Кариша твоя?
Она почувствовала кивок на своей макушке и уткнулась в грудь плотно, чтобы остальные не слышали ее рева.
— Их морды так и напрашиваются, — сказал низкий.
— Напросятся где-нибудь еще.
Зайкин обнял Карину за плечи и отвел к стулу, на котором сидел.
— Ну, смотри, — с неохотой согласился лысый и припугнул тех двух, что прятались в туалете.
Бармены выглядывали из-за стойки, боялись стычки. Посетители тоже поглядывали с опаской. Карина втирала ладонями слезы обратно в глаза и старалась не хныкать.
— Ладно, пацаны, мы пойдем.
Зайкин быстро со всеми попрощался, захватил вещи и вывел ее на улицу. Там по тротуару сновали люди целыми компаниями или семьями, поэтому он завел ее в небольшой туннель в соседнем доме, где было темно и сыро, зато спокойнее. Джазовая музыка и толпы остались позади. Карина, наконец, смогла поднять голову и посмотреть в любимое лицо.
— Прости… — просипела она. — Я такая дура…
— Ты меня прости, — он снова ее обнял и поцеловал в лоб. — Я не думал, что встречу знакомых… Что эти уроды успели сделать?
Мягкие пальцы щупали ее лицо, синие глаза изучали в темноте что-то, хотя вряд ли бы могли заметить синяки или ссадины.
— Ничего… Я сразу убежала…
— А я, блин, не сразу увидел, уже только, когда ты заходила…
Карина обхватила его за лопатки и прижалась. Хотела заглушить вину.
— Прости, пожалуйста. Я сама, не знаю, почему… почему я такая…
Зайкин размяк и обнял ее тоже.
— В жопу этот рейтинг, — девушка почти сплюнула и подняла заплаканные глаза, изъеденные совестью и сожалением. — Я не хотела, на самом деле. Я просто… растерялась.
Синие глаза отвечали жалостью, а потом медленно закрылись, и он ее поцеловал. И этот поцелуй оказался целительным. Очищал ее протухшую душу, освобождал многолетние залежи обид и, наконец, наполнял пустоту любовью. А та залечивала все, что болело.
Когда поцелуй закончился, Карина почувствовала себя новой и посмотрела на Зайкина удивленно.
— Чем я тебя заслужила? — улыбнулась сквозь слезы.
— Я не медаль, чтобы меня заслуживали, — он посмеялся коротко и чуть приподнял подбородок. — Я сам выбираю, с кем быть.
— Ты явно выбираешь неправильно, — девушка опустила лицо, хотела бы убеждать его в обратном, но аргументов не нашлось ни одного.
— Здесь нет правильно или неправильно. Дело вкуса.
Ласковая рука потрепала ее по голове. Карина, как котенок, зажмурилась и вжала голову в плечи, а губы растянула в счастливую улыбку.
— Значит, вкус у тебя дерьмовый.
— Хватит меня оскорблять, — синий взгляд укорял понарошку. — Такой, какой есть. Как и ты.
Она его обняла, боялась дальше спорить. Ей очень хотелось с ним согласиться. И чтобы он оказался прав. А все, что было, забылось.
— Вызову такси. Переночую у тебя. Есть запасная зубная щетка? — парень положил голову поверх ее и достал из кармана смартфон.
— Найду, — сразу ответила девушка, лишь бы он не передумал.
— Есть у тебя, наверное, тоже нечего.
— Ну, ты же что-нибудь приготовишь.
Оба улыбнулись.
Такси приехало быстро. Зайкин усадил Карину на заднее сиденье и уселся сам. Она сразу к нему прижалась, залезла под руку и легла головой на грудь. Только так чувствовала себя спокойно. В пути молчали. Он читал комментарии под своим новым видео, смотрел аналитику канала, отвечал на письма, делал заметки.
В мессенджере висело множество новых сообщений, ждущих ответа. Много было групповых, но не меньше личных. В чате с Полиной было написано «Вы заблокировали этот контакт». В семейной группе «папка» скидывал прикольные картинки, над которыми Карина тоже весело похохотала с Зайкиным на пару. В «Друзяках» переписывались Игнатьева с Варданяном.
«Вард, не глупи. Потом пожалеешь», — писала девушка.
«Да блин, хоть три дня побуду счастлив, а потом все. Вернусь к обычной жизни. Что будет в Милане, останется в Милане».
Варданян выслал хитрый смайлик.
«Не вернешься. Я тебя знаю. Ты перешагнешь черту. Ты к этому готов? Если готов, я только за, чтобы вы были вместе. Но Настену я тебе обидеть не дам, она тебе не игрушка».
«Какой обидеть, Рит? Вы знаете, как я к ней отношусь».
Зайкин вздохнул и посмотрел на Карину.
— Поездку к кумиру обсуждают? — догадалась она.
— Угу.
Парень тыкнул пальцем в строку для текста и напечатал:
«Вард, на двух стульях долго не усидишь. Тебя потом совесть заест до инсульта. А ты нам живой и здоровый нужен».
«Совесть меня уже заела. И, кажись, Сир начала что-то подозревать. Я просто не могу с ней… ну, сексом заниматься. Ваще как отрезало. И раньше-то было сложно. Теперь ваще стремно».
«Вард, не становись козлиной. Двух хороших девушек не обижай, — Карине нравилась прямолинейность Игнатьевой. — Если хочешь остаться с Сиран и семьей, не изменяй. Если с Настеной, то будь честным с Сиран».
«Рита права. Надо определяться, а не мутить херню, — вставил Зайкин. — Все равно придется».
«Это не херня. Зай, блин, ты сам говорил, что живем один раз. И все, что можно попробовать, надо попробовать, — защищался Варданян. — Всего одна поездка».
«Но не в ущерб другим», — добавила Игнатьева.
Варданян перестал отвечать. Зайкин пролистал чат на более ранние сообщения, будто боялся что-то пропустить или хотел перечитать, но тут же вышел. Ответил какой-то Инге по блогу, потом написал Степе по учебе. СемСемычу выслал: «Завтра меня не будет. Продукты привезут как обычно».
Ревнивица в Карине зацепилась за диалог с Самойловой, который Зайкин пропустил. Было видно только последнее сообщение: «Игноришь меня теперь?». Ее это сразу успокоило.
В инстаграме тоже писали подписчицы, сотнями. В основном реагировали на сториз. Зайкин отвечал только, если задавали вопросы. Когда дошел до Лины, цокнул.
— Блядь, как она это делает.
Зашел в ее профиль и опять заблокировал, сразу вышел. Сообщения читать не стал. Карина ухватила только одно: «Ты не представляешь, как я жалею». Стало обидно, что их историю он ей так и не рассказал. Спрашивать она пока не имела права, он ведь просил об этом. Раз не говорил, значит, не был готов. «То есть не доверяет?» — пугливая мысль забилась в угол сознания.
Перед тем,
