как подняться в квартиру, Зайкин повел ее в супермаркет закупиться необходимым: продуктами и гигиеническими принадлежностями. По торговым рядам они ходили, держась за руки. Парень выбирал и запрашивал ее одобрения. Девушка молча на все соглашалась. Ей было без разницы, что есть. Она знала, что все равно будет вкусно.
В квартиру Зайкин вошел по-хозяйски. Первым делом помыл руки в ванной, оставил там свои вещи, которые купил, затем принялся раскладывать продукты в холодильник. Часть выложил на стол. Включил свет над гарнитуром и раскрыл дверцы шкафа, чтобы найти нужную посуду. У хозяйки ни о чем не спрашивал. Она и не возражала. Умывшись, упала на стул, подперла голову рукой, смотрела Зайкину в спину. Ей нравилось наблюдать за тем, как он готовит.
Парень делал все ритмично, как будто стремился попадать в ноты, звучащие в голове. Легким волновым движением разбрызгал масло по сковороде, прямыми резкими нажимами нарезал овощи, скинул с доски в шипящую жидкость. Лопаткой водил контурно, перемешивал не хаотично, а в определенном порядке, быстро двигал рукой туда-обратно.
— Жарко у тебя, — сказал Зайкин, чтобы снять толстовку.
Увидев голый торс, Карина почувствовала прилив нежности и острое желание его коснуться, хотя бы кончиком пальца или языка. Она поднялась и сразу оказалась от него всего сантиметрах в двадцати. Шагнула и прижалась, руки положила на грудь снизу. Зайкин обернулся и чмокнул воздух.
Девушка приложилась щекой к его гладкой спине и поцеловала лопатку. Пошла дальше. Губы захватывали новые участки жадно, подбирались выше. Пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до основания шеи. Руки, наоборот, ползли вниз.
— Кариш, — остановил ее парень, когда настырная ладонь прижала член.
Он снял сковородку с плиты, поставил на деревянную подставку. Жареные овощи испаряли остро-пряный аромат.
— Я еще десерт из фруктов хотел приготовить, — то ли отпрашивался, то ли предупреждал Зайкин и вытащил ее руку из штанов.
Девушка отшагнула, расстегнула платье до конца и села на стол, широко раздвинув ноги. Под платьем осталось бордовое белье и черные чулки. Он обернулся и оперся ладонями в столешницу гарнитура. Язык показался в уголке рта. И ухмылка завилась наверх.
— Мне на десерт твой член, пожалуйста, — Карина ответила игривым прищуром глаз.
— Я, когда голодный, злой.
Парень подошел к ней и посмотрел впритык. Синий возбуждал.
— То, что надо. Выеби меня.
Она поцеловала его первой и обхватила ногами, чтобы притянуть ближе и не отпускать, пока не доведет до экстаза.
Зайкин, действительно, не стал долго нежить ее поцелуями. Даже трусики не снял. Тонкое кружево легко оттягивалось. Член вошел беспрепятственно. Карина промычала и впилась губами в напряженную шею, дышала через раз, сдерживала себя, чтобы не раскричаться. А уже подрывало. Он словно выталкивал из нее душу. С каждым толчком тело на мгновение становилось эфемерным, сгустком удовольствия, а потом превращалась обратно в материю, пустеющую на глазах.
— Ты охуенная, — парень резко остановился и оглядел ее всю сверху вниз. — Я тобой наслаждаюсь.
Карина посмотрела в его восторженное лицо, чуть влажное от пота, и не смогла сдержать улыбку, даже тихо хихикнула. Приятно было это слышать.
— Я тобой тоже, — она потянулась к его губам.
Зайкин ответил страстно, а потом оттащил ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Знаешь, меня заводит, что ты такая… шлюха, но… — взгляд упал на ее грудь, — если честно… не очень нравится, что не только со мной.
Карина опустила голову, высвободившись из его хватки, и отвернулась. Сразу захотелось плакать.
— То есть… это твоя жизнь, но… я ревную.
Он провел большим пальцем по торчащему соску ее левой груди. Приятный импульс достиг сердца. Девушка поежилась и прикусила нижнюю губу.
— Меня саму тошнит. Я устала. Я хочу трахаться только с тобой. И не только трахаться. Я с тобой в целом жить хочу, — открытым близким взглядом она пыталась показать, что говорит правду. — Я больше не собираюсь ни с кем спать. Вживую. Только в онлайне.
Всхлип не удалось сдержать на последнем предложении. Она накрыла рот ладонью и лишь через пару секунд смогла продолжить.
— Вебкам тебя все-таки смущает, да? Ты не хочешь, чтобы я этим занималась? — сама пыталась понять, с какой интонацией спрашивает: с надеждой или опасением.
Зайкин улыбнулся и пожал плечами. Пальцем он все еще водил по ее левой груди, мягко мял, вжимал сосок внутрь и наблюдал за тем, как тот быстро выныривает обратно.
— Не знаю. Вроде, когда не думаю об этом, и норм. А когда думаю, то… не очень.
— Для меня это работа. Мне нужно только заработать на учебу. И все. Хотя бы на следующий семестр, а потом я что-нибудь придумаю.
Она крепче сжала его ногами, словно боялась, что он убежит и не вернется. В синем взгляде читалось разочарованное или смиренное: «Опять».
— Я понял.
Зайкин ее поцеловал и снова задвигал тазом, резко и быстро. Нарвавшееся рыдание вытеснилось стонами. Ногти царапали твердую спину. Стол шатался и трещал, но парень расходился сильнее. И Карина перестала сдерживаться. Закричала на всю мощь. В этот раз кончила раньше него, но долго после не могла открыть глаза. Боялась, что расплачется.
Вынув член, парень откинулся на гарнитур и стукнулся затылком о шкаф. Карина сдвинула ноги, вернула линию стринг на место и натянула лифчик на грудь.
— Я пойму, если ты меня бросишь, — ей хотелось поделиться самым главным своим страхом. — Я не претендую ни на что, не думай. Дружить вряд ли получится. Но обиды с моей стороны точно не будет.
Карие глаза забегали по кругу. Слезы копились в веках. Она слезла со стола и застегнула платье.
— Кариш, ты чего? — Зайкин посмеялся. — Я столько тебя добивался. Чтобы что? Пару раз потрахаться?
— Ну… рано или поздно… ты должен во мне разочароваться.
Девушка все еще боялась напороться на его взгляд.
— Кому должен? — он притянул ее за руку и обнял. — Я же вроде дал понять, что от меня так просто не избавиться.
Это заставило ее улыбнуться и тоже его обнять.
— Любовь не означает, что в человеке должно нравиться абсолютно все, — парень заговорил философским тоном. — Да, мне может не нравиться то, что ты мастурбируешь на глазах у тысячи извращенцев. Тебе не нравится, как я одеваюсь. Но это же не значит, что вместе мы быть не можем. Притремся как-нибудь. Любовь как раз для этого и нужна, чтобы люди притирались наименее болезненно.
— Мудрец, — прошептала Карина ласково, сюсюкалась, как с малышом. — И я не говорила, что мне не нравится. Мне все равно. Ходи, в чем хочешь. Просто в другой одежде ты сексуальнее. Я вовсе
