ним Зейд разговаривал обо мне.
— Симеон Шипиро. — Представляется мне мужчина, протягивая руку. — Рад познакомиться.
— Ната Хегазу. Взаимно. — Пожимаю руку в ответ, испытывая дикое волнение. Даже ноги становятся ватными.
Мы проходим в его кабинет. Карабинер передаёт папку доктору Шипиро. Я вытягиваю шею, желая заглянуть в неё и узнать, что собрано в ней, но никто не торопится показывать её содержимое.
Какое-то время мужчина внимательно изучает содержимое, кивает самому себе, а потом поднимает на меня взгляд. Мне бы хотелось угадать, что он думает, что я не нахожу ничего за круглыми очками в карих глазах.
Умные глаза обещают чудо, мужчина производит впечатление грамотного специалиста, способного подарить мне надежду. Заставляю себя верить, что у нас всё получится.
— Если Вы не против, мне нужно провести осмотр. Сеньора Хегазу, вы готовы?
Я бы с удовольствием ответила нет, если бы могла, но выбора у меня нет.
— И не надейтесь. — Качает головой Зейд, когда доктор Шипиро просит выйти его. — Я там уже видел всё, как Вы понимаете, и новым Вы меня ничем не удивите.
Заливаюсь краской. Я бы выставила наглеца за дверь, если бы могла. Зейда с места ни одна сила не сдвинет, и мы все это понимаем.
Переодеваюсь в халат и забираюсь на пыточное кресло. Жутко неприятно.
Доктор Шипиро сначала осматривает меня, потом проводит узи. Мужчина невероятно внимателен.
— Ага. — Вздыхает он и поправляет изящную оправу. У меня сердце перестаёт биться. Ненавижу эту паузу. Она в себе таит нечто страшное, пробирающее до нутра. Машинально хватаю Зейда за руку, хочу, чтобы он поделился со мной своей уверенностью. — Тут конечно… да….
Он убирает оборудование и разрешает мне слезть с кресла. Я снова скрываюсь за шторкой и смахиваю слёзы. Не хочу, чтобы Зейд видел меня в таком состоянии. Стараюсь успокоиться.
— Всё так плохо? — Тихо спрашиваю мужчину. Хочу услышать сразу правду. Без иллюзий. — Лучше скажите сразу.
Зейд в отличие от меня спокоен. На руках вздулись вены от напряжения, он и сам ждет вердикта. Не подаёт виду ради меня. Мой крепкий орешек. Даже выдавливает из себя улыбку, пытаясь меня успокоить.
— К сожалению, в моих услугах Вы не нуждаетесь. — Качает мужчина головой, быстро набирая текст заключения на компьютере. Ничего не понимаю на иврите. Доктор Шипиро практически не смотрит на нас, поглощён своим делом. — Я не могу ничего сделать в вашем положении, да и помощь моя будет не уместна.
Внутри меня всё обрывается. Меня будто столкнули в пропасть.
— Точнее. Почему? — Зейд давит на доктора Шипиро, становится за его спиной и смотрит в экран. Ему, как и мне, не нравится абстрактный ответ мужчины. Только если я обречённо медленно умираю, то Зейд готов убивать.
— Потому что ваша жена уже беременна. Вам сейчас нужно поддерживать беременность и позаботиться о ребёнке. Сейчас самый опасный срок… — Немею. От волнения у меня стали появляться галлюцинации, слышу всякую чушь. — Я сейчас перенаправлю Вас к моей коллеге, она позаботиться о Вас и скажет точно, что нужно будет делать. Думаю, что Вам придётся задержаться в Израиле, госпоже Хегазу какое-то время нельзя будет летать, чтобы не спровоцировать неприятные последствия.
Он шутит?
— Я не могу быть беременна. — Говорю мужчине убеждённо, практически перебиваю его. — Я бесплодна. Вы ошиблись.
Мои слова заставляют его остановиться. Доктор Шипиро оборачивается и снимает очки, чтобы ничто не мешало ему смотреть мне прямо в глаза во время разговора. Смотрит он на меня лучезарно улыбаясь, наслаждаясь моей реакцией. Наверное, Санта Клаус так упивается восторгом детей.
— О нет, моя дорогая, Вы совершенно точно беременны. Неделя шестая… — Зейд от его выводов хмурится и очень многозначительно смотрит на меня. Я сглатываю вязкую слюну. Шесть недель назад я жила в особняке в заточении и занималась сексом с ним в презервативе. Это сюр какой-то?
Надеюсь, Зейд теперь не будет думать, что ребёнок не его?
Я забеременела именно тогда, когда мы предохранялись?
— Извините, но у меня недавно были месячные. И шесть недель назад мы с мужем предохранялись совершенно точно…
— Развеиваю Ваши сомнения. Презерватив — защита лишь на девяносто процентов, вам повезло, и вы попали в остаточную десяточку. Касаемо, месячных, так бывает. Редко, но бывает. — Мужчина улыбается ещё шире. — Вы видимо так хотели ребёнка, что забеременели вопреки всему. Так тоже бывает. Люблю гинекологию за её непредсказуемость. Очень часто люди делают всё, чтобы завести ребёнка и ничего не получается, но когда они теряют надежду, Бог дарим им шанс стать родителями.
Он какое-то время ещё пишет заключение, говорит что-то Зейду.
Я в это время как попугай кручусь возле зеркала и смотрю на свой живот. Как я могла не заметить?
— Ну теперь это многое объясняет. — проговаривает Зейд, закуривая прямо в больнице, когда мы выходим из кабинета. Несколько медицинских работников, проходящих мимо нас, смотрят на него осуждающе, но мужу плевать на их косые взгляды. — Твой обморок. Смена настроения… Агрессия… Я думаю, чего ты такая злая стала? А в тебя оказывается вселилось моё ДНК.
Маленький Хегазу и в правду делал из меня легковоспламеняющуюся фурию.
Интересно, Зейд также постоянно испытывает гнев и раздражение?
Поджимаю губы и упираю руки в боки, рассматривая только что вошедшего в дом мужа. Зейд вернулся после важных переговоров, он, как и всегда, в идеальном костюме и рубашке. Только вот запах специй сегодня подслащен, разбавлен чем-то женским. Это бесит.
— Что? — спрашивает он хитро, чувствуя моё желание поскандалить. Гормоны внутри меня бурлят.
— Где ты был? — Спрашиваю его гневно, стучу ногой гневно по полу. Стук раздражает даже меня, но остановиться я не могу.
— В ресторане. Захватил тебе торт, как ты и просила. — Примирительно шепчет мне в губы. — Я же говорил тебе, что буду поздно.
Хватаюсь пальцами за ворот рубашки и истерично дёргаю его. Клянусь, он пропитан женскими духами. Зейд провонялся другой женщиной.
— Тогда почему от тебя пахнет шлюхами? — Выдержки ему не занимать, лишь устало закатывает глаза. Я бы подумала, что он наведывался к Марго, но притон разогнали, Зейд закрыл бизнес. Но это не значило, что в Риме не появился новый блядушник.
Зейд аккуратно снимает мою руку, целует сначала ладонь, потом живот.
— Наверное, потому что у шлюх есть свойство липнуть… это видимо распространяется и на их парфюм. — Он усмехается, ему явно весело, а я хочу глаза ему выцарапать. Нравится ему моя ревность, получает удовольствие от моих страданий. — Успокойся, Малыш, я не смотрю ни на кого кроме моей любимой
