помещения, поэтому я не могу быть уверен, что она делает, но она не спит. Потому что она всегда выключает свет, когда ложится спать.
И это самое худшее…
Я делаю глубокий вдох, и мой выдох снова затуманивает стекло.
Хуже всего то, что она больше не спит в нашей кровати. Она бросила ее, как и я. И это значит, что у меня больше нет тех немногих личных моментов с ней. Единственных моментов, когда я был достаточно близко, чтобы видеть, как исчезают ее синяки. Единственных моментов, когда я мог чувствовать хотя бы самую крохотную остаточную связь с ней.
И вот уже почти неделя этих мучений.
Не то чтобы я заслуживал лучшего.
Я не заслуживаю никакой ее части.
Я пытался заставить персонал убрать кровать, которую она постелила в углу своей студии, но они начали открыто игнорировать мои требования. Они сказали мне сделать это самому.
Мои кулаки сжимаются на подоконнике.
Почему здесь никто не может уважать мое решение?
Почему никто не может понять, что я делаю это для нее?
Раздается еще один, чуть более громкий стук в дверь.
«Что?!» Я проношусь через комнату. «Чего ты хочешь?» — кричу я, распахивая дверь.
И тут я замираю.
Потому что это она.
Моя Саванна.
От ее вида, так близко, у меня перехватывает воздух из легких.
Она здесь.
Она слишком близко.
«Кинг». Ее голос такой тихий и неуверенный, что он царапает мое сердце.
Она все еще боится меня.
Все, что я с ней сделал, проносится между нами.
Разбитая форма для лазаньи у ее ног.
«Прекрати это». Я крепче сжимаю ее, унося из квартиры Лиланда. «Мне нравятся пухленькие».
«Помнишь, что я говорил о стрельбе по любому, кто придет тебе на помощь?»
Заставить ее бояться Дюка.
Ее крик, когда она бежала по ступенькам, убегая от меня.
Показываю ей все эти фотографии ее близких.
«Ты выйдешь за меня замуж».
Она закричала, прежде чем ее голова ударилась о ступеньки, когда она убегала от одного из моих врагов.
Как она вздрогнула.
Как же я себя ненавижу.
«Мы можем поговорить?» Ее голос дрожит, и я заставляю себя посмотреть ей в глаза.
Синяки почти исчезли, и только фиксатор на руке напоминает о том, что ей пришлось пережить.
Но она выглядит уставшей. Усталой.
«Иди спать, Саванна». Я сам удивляюсь, как мне вообще удается выдавить из себя эти слова.
И прежде чем она успеет сказать больше. Спросить меня больше. Я захлопнул дверь. И запер ее.
Это чертовски по-детски. Но мне нужен барьер. Потому что мой собственный не выдерживает. И если бы она подошла ближе, я бы притянул ее к себе, как бы она ни сопротивлялась. И тогда я бы больше, чем просто возненавидел себя.
Повторяя позу, которую я принимаю у окна, я прислоняюсь лбом к двери.
«Почему ты не заходишь в нашу комнату?» Ее вопрос вызывает легкую вибрацию на дереве.
И когда между нами дверь, и ее образ так свеж в моей памяти, я отвечаю. «Потому что я теперь понял». Кулак сжимает мое сердце. «Я думал… я думал, что смогу заставить тебя…» Я закрываю глаза. «Я никогда не смогу отпустить тебя, Саванна. Дав людям знать, что ты моя, я разрушил все твои шансы на нормальную жизнь. И мне жаль, что я не могу это исправить. Но я оставлю тебя в покое».
«В покое?» Ее голос надламывается, и я не знаю, какие эмоции она чувствует. И я благодарен за дверь, потому что если это облегчение… Я бы не смог этого вынести.
«Тебе всегда будет нужна охрана. Но ты вольна делать то, что хочешь. Я могу дать тебе это».
Раздается тихий стук с другой стороны дерева, и я представляю, что она стоит так же, как и я.
«Я не понимаю». Ее слова стали тише, почти неслышными.
Я опускаю голову ниже, чтобы оказаться на одном уровне с ее головой. «Может, ты и не хотела, чтобы я это увидел. Но я увидел». Я сильнее зажмуриваюсь. «Ты отшатнулась от меня». Черт, мое сердце болит. «И все в порядке, детка. Я не виню тебя за то, что ты меня боишься».
Последовавшая за этим пауза говорит сама за себя.
«Иди спать, Саванна».
Я отхожу от двери и включаю стереосистему. Заполняя комнату шумом, чтобы мне не приходилось слушать ее тишину.
ГЛАВА 89
Саванна
«Ты отшатнулась от меня». Он звучит так обиженно. Так же обиженно, как и выглядел. «И все в порядке, детка. Я не виню тебя за то, что ты меня боишься».
Я замолкаю, пытаясь понять, о чем, черт возьми, он говорит.
Он не может иметь в виду…
«Иди спать, Саванна».
Я открываю рот, чтобы ответить, сказать ему, что он гребаный идиот, но из-за двери доносится громкая музыка.
«Гребанный идиот», — говорю я в любом случае.
Теперь все имеет смысл.
Это глупо. Но все внезапно обретает смысл.
Я была слишком не в себе, когда проснулась в больнице, чтобы что-то вспомнить, но у меня была неделя, проведенная в одиночестве в своей спальне, чтобы заново пережить каждый момент той ночи. И хороший, и плохой.
И я помню, как проснулась на полу, услышала рычание и стук плоти о плоть. И я была в ужасе, что с Кингом могло что-то случиться. Поэтому я перевернулась. Но как только я это сделала, мое запястье начало пульсировать. Боль была невероятная. Намного хуже, чем что-либо еще на моем теле, и это было все, на чем я могла сосредоточиться.
Пока Кинг не появился там, прямо здесь, и не потянулся ко мне. Потянулся к моей сломанной руке.
И я вздрогнула.
Но не потому, что я его
