— Я собираюсь выебать тебе мозги позже вечером только за это.
— О нет, — передразниваю я. — Все, что угодно, только не это. — Я спрыгиваю с кровати и направляюсь в ванную, обнимаю его сзади. — Я люблю тебя.
— Вы, Беккеты, и ваши гребаные токтоки.
— ТикТоки. — Я сжимаю его еще раз, лейтенант Джонсон быстро пожимает мне руку. — Я пойду приготовлю нам завтрак.
— Дженни? — зовет он меня вслед. — Я тоже тебя люблю.
Я знаю, что он любит, поэтому я готовлю ему башню из четырех блинчиков, покрытую сверху пастой Reese’s и нарезанными бананами, посыпанных сахарной пудрой и политых настоящим кленовым сиропом, с гарниром из канадского бекона. Я как раз заканчиваю покрывать его, когда он крепко хлопает двумя руками по моей заднице, заставляя меня ахнуть.
— Твоя задница выглядела одинокой без моих рук на ней. — Он целует меня в щеку и вдыхает. — Выглядит и пахнет потрясающе.
— Спасибо. Все натуральное.
Он щиплет меня за задницу.
— Я говорил о завтраке, ты, черепаха.
Он разворачивает меня, и я отталкиваю его на шаг назад, скользя взглядом по его телу. Он так до смешного красив, что это причиняет боль.
— Что это? — Спрашиваю я, дотрагиваясь до воротника его куртки.
Он смотрит на себя сверху вниз.
— Джинсовая куртка.
— Хм. Мне она нравится.
Он ухмыляется и дергает за лацканы джинсовой ткани.
— Да?
— Да, — бормочу я, скользя по пуговицам, когда мои зубы впиваются в нижнюю губу. Схватившись за воротник, я притягиваю его к себе. — Ты мне нравишься.
Гаррет смеется, сердечно и раскатисто, обеими руками сжимая мою задницу. Кончик его носа касается моего, когда он нежно целует меня в губы.
— Я не могу дождаться, когда смогу полюбить тебя открыто.
— Я готова, — честно говорю я ему.
— Я тоже.
* * *
— Это самая невероятная вещь в мире.
— Не так ли? — Карие глаза Оливии сияют, когда она улыбается, глядя на свой живот. — Я бы хотела, чтобы ты почувствовала это изнутри.
Моя ладонь скользит по ее упругому круглому животу в поисках моей племянницы. Оливия берет мою руку и кладет ее справа, у основания своей грудной клетки. Она прижимает мою руку к своей коже, и мгновение спустя что-то отталкивает ее назад.
Я ахаю, с удивлением наблюдая, как подпрыгивает ее живот.
— Тетя Джей уже так сильно любит тебя, — шепчу я своей племяннице или племяннику, проводя рукой по дому, который оберегает его или ее. — Не могу дождаться встречи с тобой.
Открывается входная дверь, и Дублин слетает с дивана и летит по коридору.
— Привет, Дабс, — воркует Картер. — Кто мой красавчик? Ты скучал по папочке? Папочка скучал по тебе. Да, я скучал, мистер красавчик. — Он заходит в гостиную, неся на руках семидесятифунтового пса, прежде чем поставить его на землю. — Поздоровалась со своим племянником?
— Или племянницей, — указываю я, затем ахаю, когда он фактически толкает меня на пол, чтобы прижать руки к животу Оливии. Я бью кулаком по его квадрицепсу. — Ты мудак.
— Привет, детка, — говорит он, уткнувшись ей в живот. — Как поживает мой маленький человечек?
— Картер, ради всего святого, помоги своей сестре встать и перестань предполагать пол нашего ребенка.
— Ладно, командирша. — Он подсаживает меня обратно на диван, затем обхватывает ладонями лицо Оливии и прижимается поцелуем к ее губам. — Но ты будешь чувствовать себя ужасно глупо, когда этот ребенок вырастет мужчиной.
— Это ты не хотел ничего узнавать, — напоминаю я ему.
— Потому что я просто знаю. — Он постукивает себя по виску и подмигивает. — Назови это связью отца и сына.
— Назови это невежеством, — бормочет Оливия, затем лучезарно улыбается, когда Картер ставит на кофейный столик тарелку с угощением. — Ммм, иди к маме.
— Разве ты не отказалась от вредной еды? — Спрашиваю я, когда они набрасываются на еду.
— Я поняла, что во время беременности лучше не иметь никаких целей или ожиданий. Таким образом, я не расстраиваюсь на себя, когда случайно захожу в закусочную Taco Bell, заказываю три тако, один Crunchwrap Supreme и крупную картошку фри с сыром чили, а затем съедаю все четыре за десять минут.
— Должны ли мы это выяснить? — Внезапно спрашивает Картер. — Пол? У нас еще есть месяц. Мы могли бы это выяснить. Ты хочешь это выяснить? — Он поднимает руку. — Нет, не отвечай на этот вопрос. Я не хочу это выяснять.
Он плюхается на стул, барабаня пальцами. Его глаз дергается? Его челюсть определенно дергается. Он вытягивает руку, а затем, передумав, заносит ее обратно, подпирая подбородок кулаком.
— Что, если это будет девочка? Этого не будет, верно? Нет, потому что моя мама родила меня первым, а твоя мама родила Джереми первым, так что это значит, что сначала у нас будет мальчик. Это просто наука.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что это не так работает, но Оливия касается моей руки и легонько качает головой, продолжая наблюдать за Картером. Он попеременно смотрит в пространство и дергает себя за волосы, рассуждая о генетике и ДНК, о которых он не имеет права говорить.
Внезапно он вскакивает на ноги с дикими глазами и прижимает руку к груди.
— Если это девочка, Оливия, я умру. Я просто умру. — Он мчится по коридору, запуская пальцы в волосы и бормоча что-то себе под нос. Тяжелые шаги раздаются на лестнице.
— Что, черт возьми, это было? И он только что назвал тебя полным именем? — Единственный раз, когда я слышал это в разговоре, это когда они произносили свои клятвы. Обычно это Олли, Ол, Лив, принцесса, тыковка, тыквенный пирог или Миссис Беккет, но никогда Оливия, если только он не поет ту песню, которая ему нравится.
Оливия пренебрежительно машет рукой в воздухе.
— Он только что мысленно превратил себя в папу для девочки, и теперь он думает о том, что однажды кто-нибудь попытается отнять ее у него. Это действительно расстраивает его. Ему нужно немного времени, чтобы остыть. — Она подтаскивает кофейный столик поближе и хватает с тарелки еще одно печенье. — Такое случается примерно раз в неделю. — Она смотрит в конец коридора. — У тебя есть всего пятнадцать минут, чтобы побеситься, Картер! Тебе нужно принять душ, одеться и быть готовым к выходу через полчаса!
— Я не схожу с ума! — Картер визжит в ответ. — Ты сходишь с ума!
Она разламывает свое печенье.
— Рост шесть футов четыре дюйма, вес более двухсот фунтов, зарабатывает на жизнь тем, что вдавливает людей в борты, и мысль о семифунтовой малышке приводит его в адский ужас.
— Я так надеюсь, что это девочка.
— Мы с тобой обе, Дженни. Ты и я, мы обе.
* * *
— Картер, если ты еще раз озвучишь Дарта Вейдера, я ухожу.
Оливия так говорит, но я на 100 процентов согласна с ее решением. Мы втроем идем ужинать, прежде чем встретиться со всеми остальными в клубе, и Картер привлек столько внимания разговорами с животиком Оливии.
— Прекрасно, но когда этот ребенок выйдет оттуда, меня никто не остановит. — Он потягивает пиво, переводя взгляд на троих мужчин за соседним столом, которые орут в телевизор, на столе разбросаны пустые пивные кувшины и стаканы. Он снова смотрит на нас. — В любом случае, сегодня было весело со всеми детьми. Они были так рады нашему присутствию. Адам говорит о проведении пары дополнительных мероприятий по сбору средств в этом году, чтобы они могли обновить оборудование, посмотреть, сможем ли мы познакомить этих детей с какими-нибудь семьями и тому подобное. Кара собирается помочь с планированием.
— Этот мужчина — самый милый человек на этой планете, — говорит Оливия. — Я надеюсь, он найдет того особенного человека, которого ищет. — Она озорно улыбается мне. — Эй, Дженни, может быть…
— Нет. — Картер гладит ее по голове. — Нет, тыковка.
Я фыркаю от смеха, когда мой телефон вибрирует. Если мысль о том, что я встречаюсь с Адамом Локвудом, золотым мальчиком, является каким-то признаком, то рассказать ему о Гаррете и мне — значит устроить пожар в мусорном контейнере.
