— Сколько раз — это слишком много?
Я ахаю, когда он поднимает мою ногу, погружаясь глубже.
— Заниматься сексом?
— Говорить тебе, что я люблю тебя.
— Мне нравится это слышать. Никто никогда не любил меня так, как любишь меня ты, и я никогда никого не любила так, как люблю тебя.
Он улыбается мне сверху вниз, прежде чем прижаться своим лбом к моему. Когда мы двигаемся вместе, мы оба берем и отдаем, когда я кончаю с ним внутри себя, а он следует за мной, я не знаю, где заканчиваюсь я и начинается он. Мы просто одно целое; одно тело, одна любовь, одно сердце.
— Ты взволнована предстоящим вечером? — спрашивает он, когда я натягиваю трусики и пижамный комбинезон, который он подарил мне на Рождество, с надписью «ангел» на заднице, и заканчиваю парой его толстых шерстяных носков.
Я заползаю обратно на кровать и сажусь, скрестив ноги.
— И да, и нет. Я ненавижу притворяться, что мы всего лишь друзья.
Так продолжается уже две недели, время от времени мы встречаемся, а в следующий момент остаюсь одна, и мне приходится прятаться каждый раз, когда мы оказываемся рядом с нашими друзьями. Взгляды знающих людей усложняют задачу, но именно человек, который не знает, делает ее невероятно пугающей. Сегодняшний вечер ничем не отличается, но все равно, я рада, что у меня есть друзья, с которыми я могу провести время, провести с ними вечер. Хотя я хотела бы, чтобы мне разрешили потанцевать с моим парнем.
Гаррет берет мою руку, кладет ладонью вверх. Он проводит по всем линиям, длине моих пальцев, и его горло вздрагивает, прежде чем он поднимает на меня взгляд.
— Я хочу сказать Картеру.
Не могу сказать, что я этого не предвидела. В последнее время он ужасно беспокоится из-за Картера.
Это сказывается на нем, хотя Гаррет внешне в этом не признается, за исключением того, что говорит, что хотел бы все время держать меня в своих руках. Большую часть времени он находит способ, будь то поглаживание моей поясницы, когда проходит мимо меня, его мизинец обхватывает мой, если нам посчастливится сидеть рядом на диване или за столом. Если нам особенно повезет, я получу полный захват за задницу.
Но то, что начиналось как забава и простая ложь, превратилось в полномасштабные тайные отношения за спиной моего брата, одного из лучших друзей Гаррета. Картер может быть эгоцентричен, но его семья и друзья — это его мир, и лгать ему так долго кажется величайшим предательством. Он навсегда останется моим лучшим другом, моим защитником, плечом, которое всегда было рядом, когда я в нем нуждалась. То, что я так долго лгала ему, может разбить ему сердце, и мне стыдно быть причиной этого.
— Мне больше не нравится лгать ему, Дженни. Не сейчас, когда я не вижу конца для нас.
Мое сердце учащенно бьется.
— Не видишь?
— Я действительно не вижу, солнышко.
— О, хорошо. — Мое тело расслабляется от облегчения. — Я тоже, но я не знаю, как это сделать.
— Ты была бы готов рассказать ему об этом завтра утром? Вместе? Может быть, если мы пригласим его и Оливию прийти на завтрак. Или попросим его, чтобы у него не случился сердечный приступ еще до того, как он доберется сюда. — Его смех натянутый и тревожный, и он с гримасой потирает грудь.
Я сжимаю его руку.
— Ты нервничаешь.
В его встревоженном взгляде я вижу безграничное сострадание, которое плещется в нем, все его мягкие, нежные черты, которые делают его тем, кто он есть, мужчиной, которого я люблю.
— Я боюсь, что он подумает, что я недостаточно хорош для тебя.
— Ты так хорош для меня, Гаррет. Но более того, мы подходим друг другу. За несколько месяцев ты помог мне преодолеть то, с чем я не могла справиться несколько лет. Я думаю, в конце концов, это будет то, что важно для Картера.
Гаррет кусает губу.
— Может быть, я привезу Орео в качестве мирного подношения. Я приберег для этого случая специальное издание из Штатов.
— Ты шутишь. Как долго?
— В последний раз мама Адама присылала мне коробку на Рождество, так что… примерно тогда?
— Но…
— Но ничего. Именно тогда я понял, что у меня есть чувства к тебе, и в конечном итоге мне нужно будет подкупить Картера, чтобы он позволил мне встречаться с его сестрой.
— Возможно, мне было бы неинтересно, — бросаю я в ответ с дерзкой ухмылкой.
Он переползает через меня, толкая обратно на матрас.
— Черта с два, ты бы этого не сделал. Ты одержима мной.
В его телефоне зазвенел будильник, и он со стоном прижался лбом к моей груди.
Я убираю волосы с его лица.
— Ты должен приготовиться. Несколько взволнованных детей ждут встречи со своим героем.
— Не могу поверить, что я чей-то герой.
— Я могу. — Он был моим раньше, даже если я всегда хотела быть единственной, кто спасал меня. Но иногда тебе нужно впустить кого-то другого, чтобы он помог спасти тебя.
Поскольку Адам проводит так много времени в детском доме, он установил невероятные связи с детьми там и превратил их всех в хоккейных фанатов. На их последнюю домашнюю игру, которая состоялась во второй половине дня, он купил билеты для всех, снабдил всех закусками и организовал экскурсию перед игрой. Сегодня у него в гостях вся команда.
— Ты собираешься заехать к Картеру и Олли этим утром, или хочешь, чтобы я подвез тебя по дороге к Адаму? — Гаррет зовет из ванной, включив душ.
Сейчас только первый день марта, но весна уже пробивается сюда, на западное побережье. Я не жалуюсь; я ненавижу выбирать между моим милым пальто и моим теплым.
Из-за отсутствия снега я чаще выезжаю на дорогу на машине Картера. Я не заехал ни на один знак остановки и, по сути, теперь останавливаюсь примерно в десяти футах от него. Гаррет говорит, что это тоже не здорово, но Гаррет может поцеловать меня в задницу.
— Ты можешь меня подвезти? — Я как бы невзначай обронила Картеру, что Гаррет подвозил меня до школы по пути за утренним кофе. Это должно сработать в нашу пользу, потому что это показывает Картеру, что наша дружба крепнет, что у нас было время узнать друг друга получше.
Или, может быть, я полностью брежу и надеюсь на чудо.
— О, я вспомнила, — кричу я поверх шума воды. — Вчера мне пришлось подкачать воздух в шины. Я получил отличную сделку!
Ничего, кроме шума падающей воды.
И затем: — Сделку? На воздух?
— Да, я отвезла ее в магазин на Ренфрю, и они сбили цену до четырехсот долларов!
Вода перестает, в воздухе повисает тяжелая тишина, из ванной просачивается пар. Медленно, как патока, Гаррет появляется в дверях, голый, насквозь мокрый, даже не потрудившись прикрыть свой член размера XL.
— Прости?
— Сто баксов за шину! За воздух премиум-класса! Ты можешь в это поверить?
— В… Воздух премиум-класса?
— Они сказали, что обычно берут двойную плату!
— О Боже мой. — Он поднимает руки, голова быстро двигается между ними, как будто он не уверен, что делать, прежде чем он, наконец, проводит ими по лицу. — О Боже мой. Дженни, какого хрена? Как-как-как… Тебя обокрали!
— О чем ты говоришь?
— Воздух — это… Боже мой! Дженни, заправка воздухом твоих шин стоит около доллара!
— Что?
Его руки взлетают над головой.
— Ты делаешь это на заправке! У тех маленьких насосов со шлангом! Черт возьми, Господи. — Он трет лицо, и я думаю, это забавно, что ему каким-то образом удается добиться эрекции прямо сейчас. — Нам придется пропустить завтрак. Мы заедем в магазин по дороге к Картеру. Я верну тебе твои деньги.
У меня урчит в груди. Я прикусываю губу, пытаясь остановить это, но когда взволнованный взгляд Гаррета встречается с моим, я ничего не могу с собой поделать. Из моего горла вырывается смешок, и я наклоняюсь вперед, когда наружу вырывается остаток моего смеха.
— Это тренд в ТикТоке, — выдыхаю я, перекатываясь по кровати. — Не могу поверить, что ты купился на это. Ты такой доверчивый!
Он поднимает скомканную пару носков и швыряет мне в голову.
