сковывает мою талию в кольце своих рук и ворчит:
— Родная, ну не умею я петь. Не начинай. И удали уже эту запись.
— Посмотрим, — упрямствую я.
— Прошу тебя. Удали, никогда не слушай ее больше. Забудь о ней.
Тогда я выпутываюсь из его рук, поднимаю с пола телефон и под пристальным вниманием Эмира раз и навсегда избавляюсь от этой записи. Я удаляю ее, за что удостаиваюсь нежного поцелуя и таких уютных объятий, из которых не хочется выбираться.
Как же мне этого не хватало...
Мы не виделись целую неделю. Для меня это чуть больше, чем вечность.
Я так соскучилась по нему, по детям.
С ребятами Эмир отправился в Барселону, а я не смогла. В самый последний момент мой заказчик захотел срочно внести изменения в дизайнерский проект будущего дома. Поэтому мне пришлось остаться в Стамбуле и пыхтеть над завершением проекта.
Поначалу Эмир воспротивился. Он не желал оставлять меня одну. Дело чуть до скандала не дошло, поскольку у него до сих пор срабатывает защитный инстинкт. Однако я настояла на своем. Мне удалось переубедить Эмира. Потому что все осталось в прошлом. Нам больше некого бояться, не от кого защищаться.
К тому же дети были уже настроены на поездку. Все уши нам прожужжали о ней. Для Элиф это вообще было первое путешествие в жизни. Обидно было бы отказываться от долгожданного отпуска из-за капризов моих заказчиков.
— А где дети? — интересуюсь я, посмотрев по сторонам.
— В машине. Они играют в "пол — это лава". И кому только в голову пришла эта дурацкая игра? — цокнув языком, Эмир хохочет. — Из-за нее я целый день проносил их на своем горбу.
Я тоже посмеиваюсь, представив как Эмир на себе таскал этих "мартышек".
— Ты им не сказал, что я приехала?
— Нет, иначе бы им было плевать на эту чертову лаву.
— Так пошли поможем им? — предлагаю я, взяв его за руку и потянув за собой.
Чуть прихрамывая, Эмир следует за мной.
Мы не успеваем даже подойти к машине, как дверь ее распахивается и сначала из нее вылетает Арслан, а за ним следом неуклюже выбирается малышня.
— Мама! — восклицает громко Марк, побежав ко мне навстречу. — Мама!
— Мамочка! — Элиф старается перекричать и обогнать своего братика.
Арслан же ведет себя более сдержанно, но он первый подбегает ко мне.
— Привет, малыш, — Обняв его, я целую в макушку и взъерошиваю отросшие волосы. — Я так соскучилась.
— Я тоже, Диана, — с лучезарной улыбкой отвечает он.
Арслан называет меня Дианой или скромно "ма". Для него я никогда не стану матерью, но я и не стремлюсь быть ею.
У него одна-единственная мать. Пускай и живет она только в его памяти и сердце, но я никогда я не отберу у Мерьям право быть Арслану матерью.
Формально Арслан не живет с нами. Он по-прежнему проживает с Ферратом, а на выходных и на каникулах с удовольствием гостит у нас. Мы с ним довольно быстро подружились. Арслан из тех детей, кто не доставляет окружающим никаких хлопот. У него идеальное воспитание. Чего не скажешь о Марке и Элиф. Эти двое порой способны устроить большой армагеддон в маленьком помещении. Неугомонные малявки с вечной батарейками внутри и шилом в одном месте.
Как раз следом ко мне подбегают мои любимые малявки. Я поочередно беру их на руки и зацеловываю розовые щечки, наслаждаясь их чудесным ароматом.
— Ну, вот и все, — ворчит себе под нос Эмир, глядя на меня в окружении наших детей. — Как только ты появляешься на горизонте я становлюсь им не нужен.
— Это не правда, — хихикаю я. — Ты же их кумир!
— Папа, папа, а покатай меня на коняшке, — в подтверждение моих слов Элиф цепляется за штанину Эмира, напрашиваясь на объятия.
— И меня, и меня! — прыгает Марк на месте и хлопает в ладоши, умоляюще смотря на своего отца.
— Ну вот, — развожу руками. — Что я тебе говорила? Ты их коняшка, — смеюсь я, ободряюще похлопывая его по спине.
И Эмир начинает ползать на четвереньках по песку, катая наших детей на своей спине под их звонкий смех. А я стою в сторонке и завороженно наблюдаю за ними.
А ведь всего этого могло и не быть...
Когда Эмира вытащили из горящего дома, я была в ужасе от того, что увидела. Он не подавал никаких признаков жизни. Ноги его были сильно обожжены. Ни одного живого места. Никогда не забуду этот тошнотворный запах горящей плоти.
Я как чувствовала, что нас ждет что-то ужасное. Буквально вынудила Гарнера отправиться в Стамбул вслед за Эмиром. Уже находясь в самолете, я звонила ему. Я боялась больше никогда не услышать его, не увидеть, не обнять.
Когда мы приехали к дому Эмасов и увидели валящий из него дым, я молила бога, чтобы Эмира там не было, но сердце подсказывало, что он где-то рядом.
А когда из дома вынесли тело Рифата, я поняла, что сердце не врет. Спасатели бросились на поиски тела Эмира, а я убивалась ожиданием. Как только его вынесли, мой мир рухнул окончательно.
Врачи не давали никаких прогнозов. Эмир не мог самостоятельно дышать, за счет чего он длительное время пребывал в коме. Каждую минуту он проводил в борьбе за свою жизнь, а врачи боролись с другим — они пытались сохранить ему ноги. Однако пальцы все же пришлось ампутировать, не позволив тем самым гангрене распространиться и дальше. Чуть больше года у Эмира ушло на полное восстановление. Ему заново пришлось учиться ходить. Сейчас только шрамы напоминают нам о том чудовищном дне.
В который раз убеждаюсь, что Бог дает человеку столько испытаний, сколько он может выдержать.
Что касается Рифата, так какое-то время он также цеплялся за жизнь. Но его организм оказался гораздо слабее, и в борьбе за жизнь он сдался через месяц. Рифат умер, так и не придя в сознание.
Ровно с того момента я начала жизнь с чистого листа.
А сейчас я безгранично счастлива и никто уже не вправе лишить меня моего счастья.
Теперь я по-настоящему живу и наслаждаюсь каждым прожитым днем.
Я свободна. Я любима. Я больше ничего не боюсь...
Через несколько часов мы укладываем детей спать, а сами выходим на улицу и спускаемся на берег.
Эмир расстилает на песке плед, кладет на него ведерко со льдом, в котором хранится бутылка шампанского и два бокала. Он присаживается, а я устраиваюсь у него между ног, прижавшись спиной к груди.
Вдыхаю аромат свежести и чистоты морского воздуха. Подняв наполненный бокал на уровень глаз, я разглядываю в нем поднимающиеся пузыри на фоне огней большого города.
— Ты был прав, Эмир. Это место потрясающее. И закаты здесь волшебные. Не
