Энн вздохнула, заткнула уши пальцами и побежала. За ней поднялся со своего места Мик, а другая манекенщица, одетая в брюки цвета корицы и блузу с воротником «поло» под просторным кардиганом цвета верблюжьей шерсти, заняла место у тележки, нагруженной поленьями.
Мик запустил серию «голубых» анекдотов про футбольную команду «Рэнгерс». Тэлли пошел к Финелле, которая помогала первой манекенщице снять свой ансамбль и с полной откровенностью обнаружила тот факт, что на манекенщице из белья были надеты только эластичные колготки.
— С каждой минутой здесь вид все лучше и лучше, — сказал, все оценив, Тэлли. — Нам нужно облагать гостей дополнительным налогом!
Манекенщица с каменным лицом уставилась на Тэлли, потом стала натягивать леггинсы, пока Финелла, отобрав со стойки прямую узкую тунику в тонах «золотой осени», не подала той одежду.
— Анекдоты Мика лучше, — объяснилась манекенщица. — Они хоть не сексуальные.
— Ну да? А как насчет трусов Макстэя? — допытывался Тэлли, с сожалением наблюдая, как манекенщица закрывает голую грудь, натягивая тунику. Наслаждаясь видом маленькой, свободной от белья груди девушки, на которую он бросал мельком взгляды, в уме сравнивал (не в ее пользу) с более полными, снежно-белыми холмами Флоры.
— Если его расскажу я, он станет сексуальным, — сладко отозвалась Финелла и одобрительно улыбнулась манекенщице, которая пошла к парикмахеру, работавшему на садовой скамье.
— А тебе не мешало бы заняться своей фигурой. — Она недовольно ткнула в выступающий живот Тэлли. — Одно из двух: либо ты в положении, либо мало занимаешься спортом.
У Тэлли вид был покаянный, но совсем не смущенный.
— Это от хорошей жизни, — объяснил он, похлопав по животу, — в сквош играешь?
— Да, собственно говоря, только это и делаю, — усмехнулась Финелла. — У меня в машине даже ракетка есть. Хочешь со мной сыграть?
— С удовольствием. Когда?
— Как только закончим здесь. Впрочем, ты проиграешь, я в форме.
— Держу пари, что в большой, — вставил Тэлли, оценивая взглядом ее крепкую спортивную фигуру.
Как и пообещала, Финелла сыграла лучше Тони, а вдобавок, как заметил Тэлли, оценив взглядом, — при слабом освещении в шортах выглядела намного привлекательней, чем тот.
При наездах Финеллы в «Талиску» их матчи устраивались постоянно, и некоторые схватки, по накалу близкие к драке, заставили Тэлли попотеть. Он иногда даже сокращал ради игры с Финеллой свои свидания с Флорой во второй половине дня, но очень следил за тем, чтобы не смешивать игры, в которые играл с той и с другой. Его безразличие продолжало обескураживать и ввергать в отчаяние Финеллу, потому что она по-прежнему ничего не знала о его взаимоотношениях с Флорой и никак не могла понять его явное к ней равнодушие. Одно утешало — благодаря Мику, каталог имел большой успех, представив ее новые необычные наряды, и от этого казалось, что носить их — одно удовольствие.
В конце августа на Талиску явилась команда «Горячего Гриля», и, как и предсказывала Нелл, Патрик М. Койнингэм и его директор приехали с женами и не скрывали своей явной надежды на бесплатный уик-энд. Пока Патрик М. удивлялся разительной перемене в ее внешности, Нелл быстренько похоронила эту надежду.
А Патрик разливался:
— Никогда бы тебя, Нелл, не узнал! Боже мой, ты выглядишь совершенно другой!
Он, со своей стороны, показался Нелл таким, каким она его и представляла, а именно: обидчиво-привередливым. Помещения он изучал, делая пометки в своем микрокомпьютере, который каждый раз, когда он останавливался, доставала из объемистой сумки для покупок его довольно небрежная жена. В воскресенье к обеду он уже с уверенностью решил, что для рождественской программы Талиска очень подходит, но ему понадобилось полсубботы и совместные усилия его самого, Тэлли и Калюма (которые поддержали утверждение плана программы), чтобы убедить Нелл согласиться. Ее сомнения частично были вызваны тем, что она сочла мизерным гонорар за помещения гостиницы, предложенный Патриком Койнингэмом («бедняком», как она назвала его в лицо), так что значительное увеличение суммы этого гонорара, которое он в конце концов предложил, сыграло не последнюю роль в том, что она изменила свою позицию.
— Временами Нелл может быть как кремень, — сказал Тэлли Флоре на следующий день, когда телевизионная команда отбыла. — Я всегда думал, что она девушка легкомысленная, но она дюйма не уступила этим парням из телевидения. Это на меня произвело большое впечатление.
Флора водила пальчиком по голому плечу Тэлли, и не в первый раз отметила, что жира у него становится больше, чем мышц.
— Думаю, что, проработав с ними столько времени, она их прекрасно знает. Но с Нелл не все в порядке, Тэлли. Ты уверен, что она не больна? Теперь она выглядит ужас какой худой.
— Я ее спрашиваю, а она говорит, что в полном порядке. Наверное, она просто переработала или сидит на диете. А так как Нелл была полновата, то и перестаралась с этим. Скоро она сама прибавит в весе — это неизбежно.
— А я так не уверена. Такое похудание может превратиться в болезнь. Я об этом читала в одном журнале, и в статье говорилось, что это может грозить смертью. Истощается сердце и весь организм. Может, тебе нужно с ней снова поговорить?
Тэлли перекатился и обнял Флору одной рукой. Хотя было почти шесть вечера, они все еще лежали в постели.
— Почему бы тебе самой с ней не поговорить? Ты не думаешь, что о таких вещах женщинам лучше говорить между собой? Мы, мужчины, в таких делах, как слоны в посудной лавке.
Он нежно поцеловал ее в грудь, с обожанием оглядев ее. Кожа у Флоры сияла, как лунный камень, и Тэлли хотелось беспрестанно ее ласкать.
Флора безмолвно покачала головой: ее возлюбленный явно не желал, чтобы его вовлекали в какие-нибудь заботы.
Перекрутившись гибким движением, Флора высвободилась из его рук.
— Ладно, — согласилась она. — Я поговорю с ней, но я ей скажу, что ты меня об этом просил. Всю ответственность на себя не возьму.
Окрыленная своими успехами экономки в «Талиске», Флора сделалась более самостоятельной.
— Ой, мне нужно идти! — в ужасе воскликнула она, посмотрев на часики на прикроватном столике. — Мак сказал, что на этой неделе будет приходить пораньше. Сейчас темнеет к семи тридцати.
Флора принялась одеваться.
Тэлли встревожился:
— Боже мой, конечно. Дело к зиме. Что же мы будем делать, когда он совсем перестанет выходить в море? Когда погода будет для лова ужасная?
Казалось, Флора ничуть не огорчилась и продолжала методично одеваться:
