В этом положении моя задница и киска полностью выставлены напоказ, и я не могу удержаться от того, чтобы сжать бедра вместе, пытаясь немного облегчить возбуждение, нарастающее в теле.
— Пожалуйста, Ноа, — хнычу я. — Ты мне нужен.
— Я здесь, Подсолнух, — обещает он. — Я всегда рядом с тобой. Сейчас и навсегда.
Сладость его слов идеально контрастирует с тем, как грязно он начинает меня ласкать, уткнувшись лицом в мою киску сзади и пожирая. Его губы и язык повсюду, и с этого ракурса все кажется другим.
Он раздвигает мои колени шире, давая себе больше доступа, и низкий стон сотрясает мою кожу, когда он вонзает в меня свой язык.
— Черт, — выдыхаю я. — О боже, это так приятно.
Мои пальцы сжимают покрывало, спина выгибается еще сильнее, когда наслаждение поднимается во мне все выше и выше. Ноа вводит один палец, а затем второй в киску, трахая меня ими одновременно с движениями языка, и меня охватывает дрожь во всем теле.
Трудно поверить, что когда-то я думала, что не смогу кончить таким путем. Ноа такой восторженный любовник, что обычно он может довести меня до оргазма на его языке или пальцах несколько раз, и я никогда не волнуюсь, что он будет вынужденно делать это. Однажды он сказал мне, что, если я задушу его, сидя на лице, он умрет самым счастливым человеком на земле — и хотя я определенно не хочу позволить ему уйти таким образом, я ему поверила.
— Да… ох, черт, прямо здесь, — закусываю губу, заключив свою голову между руками. — Не останавливайся. Не…
Желудок сжимается, когда я тяжело кончаю, ощущения прорываются сквозь меня и выбивают дыхание из легких. Ноа трахает меня пальцами, и когда я наконец спускаюсь с высоты, он выпрямляется позади меня. Я чувствую, как его скользкие пальцы покидают мою киску, и когда один из них скользит мне в задницу, я издаю сдавленный визг.
— Я хочу трахнуть тебя сюда, — рычит он. — Хочешь мой член в своей заднице сегодня вечером, Подсолнух? Хочешь, чтобы я растянул тебя так, как тебе нравится?
Я киваю, поднимаю голову и смотрю на него через плечо сквозь сбившиеся пряди волос.
— Да. Я хочу.
Он усмехается, еще раз шлепает меня по заднице, затем подползает к тумбочке за смазкой. Он возвращается с ней, и я издаю хриплый стон, чувствуя, как прохладная жидкость капает на мою заднюю дырку.
Ноа, как всегда, не торопится согревать меня. Он единственный мужчина, который когда-либо был у меня там, и я этому рада. Мне нравится, что у нас есть что-то только наше, и, честно говоря, нет никого в мире, кому я бы доверяла, чтобы попробовать сделать это, но не сейчас.
Он настолько сосредоточен на моем удовольствии, что заставляет кончить еще раз, пока готовит меня, дразня клитор одной рукой, а пальцами другой раскрывает и растягивает мою задницу. К тому моменту, как его пальцы выскальзывают из меня, я покрываюсь легкой каплей пота, и только звук того, как он смазывает свой член, заставляет меня дрожать в предвкушении.
— Ты готова ко мне, малышка? — грубо спрашивает он, прижимая широкую головку своего члена с пирсингом к моей узкой дырочке.
— Да, — шепчу я. — Боже мой, Ноа, пожалуйста…
— Бля, мне нравится слышать, как ты меня умоляешь, — хрипит он.
Затем он проталкивается внутрь, медленно продвигаясь все глубже и глубже. Он делает небольшие толчки, прекрасно ощущая меня, чтобы знать, когда я готова к большему, а когда отступить и дать мне возможность приспособиться на секунду. Наконец, его бедра оказались на одном уровне с моей задницей, его член полностью погрузился в меня, и я чувствую себя настолько полной, что думаю, что могу умереть.
Что ж, если Ноа хочет умереть, задушенный моей киской, думаю, мне бы хотелось умереть вот так. Затраханой до смерти человеком, которого я люблю.
— Ты чувствуешься… — голос Ноа хриплый. — Так… чертовски хорошо.
Он начинает двигаться, сначала медленно, размеренными движениями входя и выходя из моей задницы. Но это длится недолго. Нам обоим нужно больше, и когда я натыкаюсь на него задницей, подгоняя и встречая его толчки, он крепко сжимает мои бедра и отпускает. Его бедра хлопают по моей заднице, и я качаю головой, а звезды танцуют перед глазами.
— Я близко, — задыхаюсь я. — Мне просто нужно… черт, мне нужно…
— Я все сделаю, детка.
Едва замедляя темп, Ноа наклоняется и обхватывает за талию, поднимая в вертикальное положение, прижимая мою спину к его груди. Угол его члена меняется, и он крепко прижимает меня к себе, в то время как его другая рука проникает между моих ног, обхватывая скользкий, опухший клитор.
От сочетания ощущений у меня перехватывает дыхание, и достаточно еще нескольких сильных толчков, чтобы я утонула в блаженстве. Прижимаюсь к нему, выгибая спину и выкрикивая его имя, а Ноа ругается. Его рука скользит вверх, крепко обхватывая мою грудь и зажимая сосок, и он еще несколько раз толкается мне в задницу, и это ощущение вызывает еще один мини-оргазм.
Он изливается в меня, стонет от облегчения, когда сжимаю его, а затем мы замираем, оба дыша, как будто только что пробежали марафон.
— Со счастливым… — Ноа целует меня в висок, все еще массируя мой клитор. — …ебучим днем рождения… — он снова ущипнул меня за сосок. — …меня.
— Очень правильная формулировка, — смеюсь, мое сердце колотится.
Он усмехается, оставаясь внутри меня еще на долгое мгновение, прежде чем наконец вырваться наружу. Ноа развязывает мне запястья, нежно потирает их, чтобы убедиться, что кровообращение улучшается, а затем идет в ванную за тряпкой. Через мгновение он возвращается, чтобы привести меня в порядок, и я прикрываю веки, наслаждаясь ощущением заботы мужа.
Когда он подползает ко мне и притягивает к себе на руки, я открываю глаза. Мое тело приятно насыщается, но пульс снова начинает учащаться, когда взгляд встречается с его.
— Знаешь, это был не твой подарок, — говорю я, бабочки порхают у меня в животе. — И вечеринка тоже.
Брови Ноа поднимаются, в его голубых глазах вспыхивает интерес.
— Нет? Тогда какой мой подарок?
Я выворачиваюсь из его объятий и тянусь к одной из подушек за маленькой пластиковой палочкой, которую спрятала там ранее. Моя рука слегка дрожит, когда я поворачиваюсь к Ноа, позволяя ему увидеть это — и крошечный синий знак плюса, видимый в середине палки. Он моргает, долго и молча глядя на него, а я задерживаю дыхание.
— Это…? — его взгляд перемещается с меня на тест на беременность, а затем обратно. — Это…?
— Я беременна, — подтверждаю я, горло сжимается от эмоций. — Ты станешь папой, Ноа.
— Боже мой, — дюжина разных эмоций промелькнула на лице Ноа, заставив его выглядеть ошеломленным. Он сглатывает, его глаза находят мои. — У нас будет ребенок?
— Да, — киваю, улыбаясь сквозь слезы, наворачивающиеся на глаза. — Наша семья станет больше.
Ноа внезапно переворачивает меня на спину, целуя, смеясь и плача одновременно.
— Черт возьми. Черт возьми, Подсолнух. Я не могу в это поверить.
Я цепляюсь за него, наши ноги переплетаются, когда мы целуемся и обнимаем друг друга.
— Это правда. Я сделала тест сегодня утром. Хотела сказать тебе сразу, но… Я подумала, что подожду, пока мы сможем отпраздновать как следует.
Он поднимает голову, в его глазах светится обожание.
— Это лучший подарок на свете, Подсолнух. Самый лучший день рождения.
Мое сердце переполнено любовью, и я провожу кончиками пальцев по его щеке.
— Я люблю тебя, Ноа.
— Я тоже тебя люблю.
Он снова целует меня, медленно и глубоко, как будто планирует поклоняться мне до утра, поэтому никуда не торопится. Я провожу пальцами по его волосам, провожу ногтями по его голове и заставляю его тихо стонать, пока счастье расширяется в моей груди.
Меня всегда немного поражало, что Ноа стал таким добрым и заботливым человеком, учитывая тип людей, которые его воспитали. Я люблю его еще больше за то, какой он человек, потому что он сам выбрал быть таким. Ноа решил проложить свой собственный путь, оставив позади их токсичность и обусловленную любовь.
