Его глаза темнеют, ухмылка растягивает уголки его губ. Его рука скользит по моей шее сзади, обхватывая мой затылок.
- Это уже мое, Нера, и я никогда не отдам это обратно.
Он прижимает мой рот к своему в опустошающем поцелуе. Это полная противоположность целомудрию. Другой рукой он обнимает меня за талию и прижимает к своему твердому члену, но сам поцелуй медленный. Дразнящий и мучительно соблазнительный. Его язык переплетается с моим и облизывает мои губы, прежде чем он обхватывает ртом мою пухлую нижнюю губу.
Когда он прикасается ко мне, по моему телу пробегает электричество другого рода. Этот момент такой пьянящий, такой мощный и заряженный, что я чувствую его вокруг себя, сжигающий нас вместе, как вспышка молнии перед раскатом грома. Каждое прикосновение к моему телу, будь то его губы на моей шее, его рука на моем бедре или его пальцы, скользящие по моей киске, каждое его прикосновение доводит меня до экстаза.
В момент прояснения я распорядилась, чтобы в отель доставили удобную одежду. Он срывает спортивные штаны, избавляется от моего нижнего белья, а затем оказывается рядом, прижатый к моей киске и требующий входа.
Я ожидаю, что он войдет, но вместо этого он снова находит мой рот.
- Я люблю тебя, - шепчет он мне в губы, прежде чем завладеть ими в нежном поцелуе. Медленно он начинает входить внутрь.
Он проглатывает хриплый стон, который я издаю, и опускается внутри меня. Черт, как хорошо чувствовать его внутри себя и снова прижиматься ко мне. Нет такого места, где я предпочла бы быть.
Я хватаю воротник его рубашки и начинаю стаскивать ее через голову. Чистое возбуждение сияет в моих глазах, когда они падают на его обнаженную грудь. Он такой толстый и совершенный, такой мужчина. И почему-то он любит меня.
Мои ногти впиваются в его спину, царапая его, чтобы притянуть ближе. Он прижимает меня к стене, мои ноги обхватывают его талию, когда он входит в меня.
- Ты такая хорошая девочка, - выдыхает он мне в рот, подчеркивая предложение толчком. - Умница. - Толчок. - Красивая. Толчок. - Болтливая. - Толчок. - Моя.
Мои глаза закатываются от его горячих, собственнических слов.
Я позволила своим стенам, своему страху уязвимости и собственному недоверию ослепить меня от того факта, что он любит меня. Когда все это окончательно разрушено и ушло, все, что осталось, - это любовь. Теперь я вижу это ясно. Он был рядом со мной в течение нескольких месяцев, заботился обо мне, сражался в моих битвах, спасал меня.
Я обхватываю его лицо руками, когда он входит в меня. Он смотрит на меня, сначала в мои глаза, затем на мои бьюти-метки, затем на мой рот и снова на мои глаза. Его рот приоткрыт, легкие вздохи напряжения слетают с его губ с каждым толчком.
Глядя глубоко в его ясные глаза цвета океана, я приближаю его лицо ближе и заявляю о своих правах.
- Мой.
В ответ его яркие радужки темнеют, зрачки расширяются.
- Твой.
Влажность скапливается внизу моего живота в ответ, моя киска сжимается вокруг его толстой длины.
Я была такой глупой. Я чуть не позволила ему ускользнуть у меня из рук. Сейчас я держусь за него изо всех сил, как человек, нашедший спасательный плот посреди бурного глубокого моря и цепляющийся за него, чтобы добраться до безопасного места.
И я обнаружил, что, когда слова вырываются наружу, в них гораздо легче признаться, даже с гордостью заявить, чем я думала.
- Тристан?
- Да, детка? - он отвечает, закрыв глаза в сосредоточении. Его большой палец находит мой клитор и касается его, сводя меня с ума.
Я нежно глажу его по щеке.
- Я тоже тебя люблю.
Его глаза распахиваются. Они находят мои, дикие и бешеные, даже когда он скрипит зубами.
- Не говори мне этого, когда я по самые яйца внутри тебя.
Я смеюсь, держась крепче. - Почему бы и нет?
- Потому что ты собираешься заставить меня кончить.
Он разворачивает нас и подходит к кровати, где укладывает меня, заползая на меня сверху, все еще погружаясь в меня.
- Значит, я не должна говорить тебе, что люблю тебя? - Говорю я, поддразнивая его.
- Нет, я хочу, чтобы ты это сказала, черт возьми, мне нужно, чтобы ты это сказала. Скажи тому, кто будет слушать, фактически скажи всему гребаному миру, чтобы они знали, что ты моя. Просто подожди пять минут, - ворчит он, наморщив лоб, когда закидывает мою ногу себе на плечо, меняя угол своих толчков.
Удовольствие зажигает каждый атом в моем теле, и я выгибаюсь навстречу ему в ответ.
- Я не могу, - тяжело дышу я, - я не могу больше ждать ни секунды, чтобы сказать тебе, что я чувствую. Я люблю тебя.
Он чертыхается, а затем его рот обрушивается на мой. Он целует меня, пока его большой палец играет с моим клитором, и его толчки подводят меня все ближе и ближе к краю.
- Еще раз.
- Я так нездорово, опасно, по уши влюблена в тебя, детка. - Его глаза обжигают мой рот, как будто он впитывает каждое мое слово и запирает их в своей голове. Они прямо-таки обжигают, когда я использую то же ласковое обращение, что и он ко мне. - Очень долгое время, я просто не могла признаться в этом самой себе. Не могла преодолеть свой прошлый опыт и понять, что лучшее, что когда-либо случалось со мной, все это время оставалось рядом. Ты научил меня верить в себя, быть доброй к самой себе. Ты научил меня по-настоящему жить и наслаждаться этим. Ты делаешь меня невероятно счастливой. Правда в том, что я больше не знаю, как жить без тебя. Надеюсь, мне никогда не придется узнать. Я не знаю, что ждет нас в будущем или как мы ориентируемся в реальности наших обстоятельств, но для меня это не имеет значения. Все, что имеет значение, - это знать, что я буду с тобой, и мы разберемся во всем вместе.
Его глаза сверкают чистой одержимостью, когда он смотрит на меня. Он трется своим носом о мой, прежде чем найти мой рот своим. Он позволяет своему весу полностью навалиться на меня, его тело душит меня своим теплом и лаской.
Я нахожу его ухо и шепчу: - Лучшим решением, которое я когда-либо принимала, было подойти к тебе в том баре.
- Лучшим решением, которое я когда-либо принимал, было пойти за тобой, когда ты попыталась уйти.
Я хихикаю, и он наказывающе толкается в меня. Мой рот приоткрывается на шепчущем ‘о’, когда он ворчит мне на ухо: - Не смешно. Я чуть не упустил любовь всей моей жизни из-за этой маленькой игры .
Мои щеки краснеют, и я притягиваю его губы к своим. Он ускоряет ритм, и я выгибаюсь навстречу ему, толчок за толчком. Наши рты остаются слитыми, когда он входит в меня.
Затем он сжимает мой клитор, заставляя все мое тело содрогнуться. Его мышцы сжимаются, когда моя киска сжимается вокруг него. Взрывоопасность наших совместных оргазмов удивляет меня, и все, что я могу сделать, это держаться за него, пока он погружает меня в себя.
Мы лежали так несколько минут, переводя дыхание и тихо смеясь, глядя друг на друга, смехом молодых людей, недавно и головокружительно влюбленных. В моей груди и на душе такая легкость, которую, я надеюсь, мне удастся сохранить навсегда.
В конце концов, стук в дверь моей спальни заставляет нас вздрогнуть.
- Мы услышали какие-то звуки, э-э, давайте назовем это энергичным согласием, доносящиеся из вашей спальни... – начинает Беллами с другой стороны двери.
- Мы слышали это даже из гостиной! - Тайер вскакивает, ее взволнованный голос отчетливо звучит сквозь твердое дерево. - Поздравляю исключительно с этим, Нера. Я показываю тебе большой палец за дверью, я знаю, ты этого не видишь .
- Сосредоточься, - слышим мы, как Беллами шепчет ей шипение.
- Что Беллами пытается сказать, так это то, что, похоже, вы, ребята, помирились, так что, если хотите, можем ли мы войти? - Говорит Сикстайн, беря управление на себя. - Мы умираем от желания узнать, что, черт возьми, происходит.
—И лично я также хотела бы обсудить возможное продление срока действия моего документа о ценных бумагах...
