– В чем-то вы правы, миледи! Абсолютно правы. Вы же знаете, я человек самых либеральных взглядов. И не устаю повторять, что, по-моему, все современные правители страшно далеки от народа. Они ведут слишком замкнутый, я бы даже сказал изолированный образ жизни, практически не соприкасаясь со своими подданными.
– Как королева Виктория в своем Виндзорском замке.
– Именно! И все же я не рискну взять на себя подобную смелость. Пусть его королевское высочество, ваш будущий муж, решает, до какой степени вам будет позволительно нарушить строжайший дворцовый этикет, который превращает жизнь монарха в жизнь под стеклянным колпаком.
– Вы же сами видите, что на данный момент его королевское высочество не проявляет никакого интереса к моей персоне. А следовательно, я вольна распоряжаться своим свободным временем по собственному усмотрению. Я хочу в пивную!
– Это невозможно, миледи!
– Ах, так? Тогда я пойду туда одна! – решительно объявила Тильда профессору.
– Леди Виктория! – в ужасе вскричал ее наставник.
– Я не шучу! Я пойду одна или попрошу кого-нибудь из гостиничных слуг меня сопровождать. А если история с моим посещением пивной выплывет наружу, я объявлю всем, что это вы во всем виноваты.
– Я?! Но в чем же моя вина? – в отчаянии простонал профессор.
– В том, что вы так живо и ярко описывали мне эти пивные, разожгли мое любопытство, пробудили желание увидеть их своими глазами, а в последнюю минуту категорически отказались меня сопровождать. Вот!
– Леди Виктория! Это провокация! Или вы просто разыгрываете меня, как любили делать это дома? В любом случае сегодня ваш розыгрыш зашел слишком далеко!
– Никаких розыгрышей! Я сказала то, что сказала, и только. Либо идем в пивную вместе, либо я иду туда одна!
Профессор покрылся испариной. Он провел дрожащей рукой по лбу и вполголоса пробормотал:
– Давайте, леди Виктория, рассуждать логически.
– И слышать не желаю ни о какой логике! Говорю же вам, что такого шанса я не упущу. Быть в Мюнхене и не увидеть своими глазами то, о чем столько раз слышала! – Тильда энергично взмахнула рукой. – Судите сами, профессор! Когда еще мне представится возможность посетить Мюнхен? Увидеть его во всем блеске и красе? И кому будет плохо, если мы на пару часов заглянем в какую-нибудь пивную? Кого мы огорчим или обидим своим поступком? К тому же никто ничего не узнает! Только мы с вами будем в курсе, вы и я!
– Разве можно быть уверенным в чем-то до конца? – начал профессор более уступчивым тоном, и Тильда поняла, что желанная цель близка.
– Да я уже обо все подумала! Вот послушайте!
Тильда оглядела себя в зеркале и осталась вполне довольна тем, что увидела.
А ведь был момент, когда ей уже стало казаться, что так тщательно спланированная операция срывается и горничная не сумеет раздобыть нужный костюм.
Из столовой она поднималась к себе в комнату, зажав в руке два золотых талера.
– Вы должны дать мне денег, профессор! – сказала она ему в конце разговора.
– Денег? – страшно удивился тот.
– Вы же прекрасно знаете, что своих денег у меня нет, а мне нужно расплатиться с горничной. Я попрошу ее, чтобы она нашла для меня баварский костюм.
Профессор вперил в нее непонимающий взгляд.
– Но вы же не хотите, в самом деле, – досадуя на его несообразительность, пояснила Тильда, – чтобы мы отправились в пивную в нашем собственном платье. Полагаю, нам стоит позаботиться хоть о какой-то конспирации.
– Вы правы, леди Виктория! Тысячу раз правы! Но мы вообще не пойдем ни в какую пивную!
– Ах, прошу вас! Не начинайте этот бессмысленный спор снова. Все решено! – безапелляционным тоном заявила Тильда. – А потому мне нужны деньги. Извольте выдать мне энную сумму!
Профессор с явной неохотой извлек из кармана две золотые монеты и вручил Тильде. У себя в номере Тильда тотчас же позвонила, вызвала горничную и приготовилась ждать.
Многое будет зависеть от того, сколько лет служанке. С молоденькой девушкой договориться всегда проще. Но вполне возможно, к ней приставят пожилую особу, к примеру такую же занудливую старуху, как леди Крукерн. Ведь их появление в отеле вызвало самый настоящий переполох, а потому владельцы побоятся послать к ней кого-нибудь из младшего персонала. Уговорить же пожилую служанку будет гораздо, гораздо труднее. Ведь с возрастом люди перестают понимать забавы и шалости, свойственные молодости. А уж в ее-то положении подобные эскапады и вовсе могут быть расценены как нечто из ряда вон и в высшей степени неуместное.
Впрочем, никто в отеле не знает, что она помолвлена с князем Максимилианом.
Кстати, на такой секретности настоял в свое время ее отец. Герцог Фортгемптон был категорически против любой огласки. О помолвке будет официально объявлено лишь тогда, когда Тильда благополучно прибудет в Обернию.
– Нам не нужна излишняя шумиха вокруг твоего имени, дитя мое! – сказал Тильде отец. – Все эти журналисты, они такие бесцеремонные! Мне бы совсем не хотелось, чтобы они досаждали тебе своими назойливыми расспросами, да еще и пытались сфотографировать для своих газет.
Именно поэтому Тильда путешествовала по Европе почти инкогнито, в качестве обычной туристки. Однако весь антураж, свита, сопровождающие ее слуги и все прочее не могли остаться незамеченными на постоялых дворах, где им приходилось менять лошадей. И уж тем более все это сразу же бросилось в глаза хозяевам отеля в Мюнхене.
В дверь постучали, и, к вящему облегчению Тильды, на пороге показалась молоденькая розовощекая горничная, почти одного возраста с нею.
– Вы звали меня, ваша светлость?
– Да. Как тебя зовут, милая?
Служанка сделала книксен.
– Гретель, ваша светлость.
– Мне нужна твоя помощь, Гретель!
Глаза девушки округлились от удивления.
– Моя помощь?
– Да. Ты ведь умеешь хранить чужие тайны, не так ли?
Горничная нерешительно сделала шаг к Тильде, явно заинтригованная ее последними словами.
– Дело в том, что мы с профессором Шиллером собираемся посетить одну из ваших знаменитых пивных. Профессор много рассказывал мне о мюнхенских питейных заведениях, и вот теперь мне захотелось взглянуть на них своими глазами.
– Да, у нас там очень весело, ваша светлость! Очень весело!
– Значит, ты понимаешь, почему мне тоже хочется побывать в пивной. Но для этого ты должна помочь мне.
– Но каким образом, ваша светлость?
– Мне нужен ваш национальный костюм. Поможешь раздобыть такой наряд?
Горничная замерла, уставившись на Тильду.
– Уж слишком вы малы ростом, ваша светлость! – проговорила она, оглядывая Тильду со всех сторон. – Едва ли сыщешь на вас подходящий костюм, – добавила она с сомнением в голосе.
– Но пожалуйста, Гретель, дорогая! Прошу тебя, придумай что-нибудь! Мне очень надо, всего лишь на один вечер. И я готова купить или заплатить за наряд, взяв его взаймы.
В подтверждение своих слов Тильда показала горничной две золотые монеты.
– Это слишком много, ваша светлость!
– Именно столько я намереваюсь заплатить тебе за помощь.
Горничная погрузилась в глубокомысленные раздумья, сосредоточенно потирая лоб рукой.
– Дайте-ка подумать хорошенько, ваша светлость! Наверняка среди моих знакомых или родни есть кто-то, кто нам подойдет.
Прошло несколько минут, показавшихся Тильде вечностью.
– Вспомнила! – радостно воскликнула Гретель. – Роза, моя напарница, говорила, что купила баварский костюм для младшей сестренки, которая будет подружкой на свадьбе одной их родственницы. Но свадьба только в следующем месяце. Так что вполне можно позаимствовать ее наряд, тем более на один вечер, – горничная снова оглядела госпожу. – Розиной сестре только десять, но, думаю, ее платье – это именно то, что нам нужно, ваша светлость.
– Тогда не будем терять времени понапрасну! Немедленно отправляйся за ним и принеси мне.
Горничная ушла, а Тильда принялась самостоятельно стаскивать с себя элегантное вечернее платье, в котором была за ужином. Интересно, думала она, управляясь с застежками и булавками, как бы князь Максимилиан оценил мой туалет? И вообще, понравятся ли ему мои наряды, на пошив которых мама потратила столько сил и денег?
Принцесса Присцилла заказала все туалеты для своей дочери у самого дорогого лондонского портного. И Тильде, привыкшей к простым платьицам самых незамысловатых фасонов, обновки показались верхом совершенства и портняжного искусства. Однако в таком роскошном туалете едва ли стоит появляться в пивной, даже если это и знаменитый «Хофбройхаус».
Она сняла с шеи ниточку жемчуга: это тоже неуместно для вечерней прогулки по городу, и с сомнением взглянула на колечко на пальце левой руки.
Принцесса запретила дочери носить украшения во время поездки. Исключение было сделано только для жемчуга.
– В дороге не стоит привлекать к себе излишнее внимание, – сказала она. – Это слишком опасно. Вдруг твои драгоценности заметит какой-нибудь карманник или даже настоящий бандит?
