Как и надеялась Юлия, это был не тот судья, который отдал когда-то Генри Питеру. Жан навел справки: после объявления новых законов о рабах и провозглашения отмены рабства в администрации колонии произошли некоторые изменения. Старые чиновники ушли в отставку, а во многих официальных инстанциях появились новые, либерально настроенные люди. Юлия надеялась, что этот судья был одним из них.
Судья долго молча изучал заявление, которое Юлия с помощью Жана подала сюда несколько дней назад. Юлия старалась сдержать дрожь.
Теперь существовало три варианта развития событий: судья либо отклонит все обвинения и признает правоту Питера, либо пойдет по пути длительных судебных заседаний, либо, учитывая тяжесть обвинений, тут же вынесет приговор.
Судья прокашлялся и без обиняков перешел к делу:
– Мийнхеер Брикк, вам предъявлены обвинения в многочисленных проступках в отношении доверенных вам рабов. Что вы можете сказать по этому поводу?
Питер встал:
– Все это ложь!
Амру сердито фыркнула, что повлекло за собой сердитый взгляд судьи в ее сторону.
– Мефрау Леевкен, вы подали это заявление. Что вы можете сказать по этому поводу?
Юлия, у которой от страха дрожали колени, встала и рассказали судье все, что она узнала от Кири и Лив, а теперь и от Амру.
– Мы к тому же привезли с собой в город двух рабынь, которые клятвенно заверяют, что медикаменты, которыми мийнхеер Брикк «лечил» их мужей, навредили им так, что они от этого умерли.
Судья наморщил лоб:
– Мефрау Леевкен, я думаю, что вы согласитесь со мной: эти рабыни вряд ли обладают необходимыми медицинскими познаниями, чтобы судить об этом. Мийнхеер Брикк, что вы можете сказать как врач?
Питер шепотом посовещался со своим сопровождающим, а затем с притворно-вежливой улыбкой, которая должна была настроить судью в его пользу, заявил:
– Там все испортил знахарь. Если бы негры прислушались к тому, что говорил им я, до этого бы не дошло.
И так продолжалось все оставшееся время: Юлия высказывала обвинения, Питер старался оправдаться, а судья выслушивал все это с непроницаемым выражением лица.
– Мефрау Леевкен, – в конце концов сказал он, – таким образом, вы хотите, чтобы мийнхеер Брикк был привлечен к ответственности за смерть раба Йенка и, кроме того, за смерть остальных людей и чтобы вам было возвращено право опекунства над вашим сыном, а также чтобы вам было передано руководство плантацией и… также право опекунства над сыном мийнхеера Брикка?
Юлия кивнула, хотя сейчас, когда она услышала все свои требования, ей самой показалось невероятным, что они будут удовлетворены по всем пунктам.
Мужчина задумчиво посмотрел на них.
– Я вынесу судебное решение через три дня, – заявил он. – Прошу в пятницу, в одиннадцать часов, снова прийти сюда.
Питер покинул зал с каменным лицом.
Юлия вздохнула и подарила судье исполненный надежды взгляд. Затем ей тоже пришлось покинуть комнату.
– Миси!
Ночью с четверга на пятницу взбудораженная Лив вбежала в спальню Юлии. Рабыня была так перепугана, что даже не обратила внимания на Жана, который лежал рядом с Юлией и теперь смущенно натянул на себя одеяло.
– Миси Джульетта, идите быстрее сюда!
– Лив, что случилось? – Юлия выскочила с постели и набросила на себя пеньюар.
– Дети! Дети исчезли!
– Что?
Ужас охватил Юлию. Она пробежала мимо Лив по коридору в комнату, где спали Генри и Мартин. Кроватки были пусты. Юлия выбежала из детской комнаты и закричала:
– Жан!
Он выскочил из комнаты Юлии в одних брюках и босиком. Собственно говоря, они хотели держать в тайне то, что по ночам делили постель, однако сейчас было не до того, где ночевал Жан. Он поспешно набросил на себя рубашку.
За несколько секунд все пришло в движение. Фони прибежала со двора в дом, а немного погодя внизу в коридоре появилась даже Кири, чей послеродовой «отпуск» еще не закончился.
Пока женщины предавались отчаянию, Жан стал внимательно исследовать помещение.
– Джульетта, дверь на заднюю лестницу открыта! Фони, Лив, кто-нибудь из вас сегодня выходил через эту дверь?
Обе отрицательно покачали головами.
На заднюю лестницу можно было выйти через дверь, которая вела к узкой наружной лестнице-стремянке. Ею пользовались рабы в том случае, когда господа не хотели, чтобы они входили через главный вход. Юлия всегда считала, что в этой стремянке нет никакой необходимости, ведь тут домашние рабыни ходили по общей лестнице.
Жан стал осматривать дверь:
– Да ведь тут кто-то… Фони, принеси-ка сюда лампу!
Рабыня торопливо убежала и вскоре появилась с маленькой масляной лампой.
Жан быстро сделал вывод:
– Замок был взломан!
Он осмотрел дверь детской комнаты, а затем еще раз дверь, ведущую к наружной лестнице.
– Джульетта, я не могу пока ничего сказать, но мне кажется, что кто-то похитил мальчиков!
Юлия в ужасе вскрикнула. Ей не надо было долго думать над тем, кто мог это сделать. Тем более что Питер хорошо знал, куда вела лестница и какая комната находилась рядом с ней.
– Какой мерзавец! Как он мог? Фони, пошли Хедама в полицию. Немедленно!
Фони поспешила на задний двор и разбудила старого домашнего раба, который был единственным человеком, проспавшим всю эту суматоху. Но зато теперь он быстро вскочил на ноги и торопливо удалился.
Юлия и Лив в это время зажгли свет во всем здании.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем двое сонных полицейских вошли в дом.
– Значит, вы считаете, что это ваш зять похитил детей? – недоверчиво спросили они.
– Да, конечно он! – сердито воскликнула Юлия.
Почему эти парни сразу же не вызвали поисковую группу? Пока они закончат свои расспросы, Питер будет уже очень далеко!
– Хм… да… Мефрау, тогда вам придется завтра утром прийти в отделение и написать заявление.
– Завтра? Вы сошли с ума? До тех пор он может что-нибудь сделать с детьми!
Жан положил руку на плечо Юлии:
– Джульетта, успокойся, пожалуйста…
– А вы, собственно, кто такой? – недоверчиво спросил один из полицейских.
– Я? Я – друг семьи, – сказал Жан твердым голосом. – А теперь извините нас, пожалуйста. Утром мы придем в отделение полиции.
И с этими словами Жан провел полицейских наружу.
– Но Жан! – Юлия, не веря своим ушам, посмотрела на него.
Для нее было загадкой, почему он отослал этих мужчин прочь, ведь они должны были искать детей!
Жан, однако, стал успокаивать ее:
– Они все равно не начнут поиски до утра. А нам нужно отправляться в дорогу. – Еще говоря это, он вытаскивал из гардероба свою куртку. – Возьми с собой пару вещей и приходи в порт. Мне кажется, я знаю, куда собирается направиться Питер.
С этими словами Жан выскочил за дверь.
Юлия приказала Фони собрать кое-какую одежду и несколько одеял. Сама она побежала наверх в свою спальню и вытащила из тайника в шкафу маленький мешочек с монетами. В конце концов, никогда не знаешь, что может случиться, а с помощью денег многое становилось возможным. Затем Юлия торопливо вернулась в салон. Время, казалось, застыло.
Когда Кири появилась в салоне с Карини на руках, Юлия решительно отмахнулась от нее:
– Кири, тебе нельзя с нами! Подумай о малышке.
Кири стала возражать Юлии, даже зная, что этого делать нельзя. Речь шла о более важных вещах.
– Миси, Карини поедет с нами. Рабыни уже через три дня после родов обязаны снова выходить на поля. Я могу нести Карини на себе.
Юлия недоверчиво посмотрела на свою служанку. Та, однако, была исполнена решимости:
– Миси, в последние месяцы я нянчила Генри, словно собственного ребенка. Если сейчас с ним что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу!
– И я пойду с вами, миси. – Амру появилась за спиной Кири, и на ее лице тоже была написана глубокая тревога.
– Ну, ладно.
Юлия чувствовала, что не имело смысла устраивать дискуссию. К тому же из‑за этого они лишь теряли драгоценное время. Она с обеими рабынями отправилась в порт.
Уже брезжил рассвет, когда они добрались до порта. Жан прибежал к ним навстречу по берегу. Он с удивлением взглянул на Кири и Амру, а затем сообщил, что ему удалось выяснить:
– Питер нанял лодку и, насколько мне известно, поплыл вверх по течению. Несколько матросов видели его, когда возвращались на свои корабли пару часов назад. С Питером был чернокожий мужчина и двое детей – так они сказали.
– Неужели он хочет вернуться на плантацию? – Юлия вопросительно посмотрела на Жана.
Тот лишь пожал плечами:
– Может быть. Возможно, ему нужно что-нибудь забрать. Но оставаться там он не будет, он не дурак.
Юлия умирала от страха за обоих детей. Чего хочет Питер? Почему он забрал детей?
