– Он все еще скучает по ней.
Женщина грустно улыбнулась:
– Он не понимает, почему она не вернулась.
– Но он знает Зейла… Его величество. Мы говорили о нем.
– Да, принц Константин обожает своего старшего брата. – Она внимательно посмотрела на Ханну. – Я знаю, что вам часто это говорят, но вы – вылитая мама.
Ханна была поражена:
– Откуда вы знаете?
– Я знала ее. – Она нахмурилась. – Боже мой, я даже не представилась. Я – миссис Сивка, няня его величества.
– Его величества? Зейла Патека?
– Его самого. Я нянчилась со всеми принцами в семье Патек, когда они были маленькими, а теперь забочусь о принце Константине.
Ханна указала жестом на диван:
– Присаживайтесь, пожалуйста. Я хотела бы побольше узнать о королевской семье, о детстве его величества. Каким он был? Часто ли попадал в переделки?
– Да, как и все мальчишки. Принц Зейл и принц Стефан были умными, подвижными и озорными ребятами и частенько проказничали. Принц Стефан был не такой хитрый, как принц Зейл, и часто попадался с поличным, а его величество был маленьким, быстрым и изворотливым.
– Маленький, быстрый и изворотливый? Звучит не слишком лестно.
Голос принадлежал Зейлу. Он так тихо вошел в гостиную, что никто не заметил.
Миссис Сивка расплылась в улыбке:
– Вы были еще тем сорванцом, ваше величество, но очень милым сорванцом.
Зейл присел на корточки перед братом.
– Тинни, – строго сказал он, – нельзя убегать от миссис Дом. Ты очень сильно напугал и расстроил ее.
Тинни прижал ладонь ко рту:
– Тинни играл.
– Я знаю, что ты любишь играть, но нельзя уходить от нее вот так. Она же плачет.
– Тинни любит миссис Дом.
– Знаю, что ты ее любишь. Именно поэтому ты не должен никуда ходить один. Всегда бери миссис Дом или миссис Сивку с собой, если хочешь прогуляться или увидеться со мной.
Темно-карие глаза Тинни наполнились слезами.
– Тинни хочет к маме. Тинни скучает по маме.
– Я знаю, Тинни. Я тоже скучаю по маме.
Тинни утер слезы тыльной стороной ладони:
– Теперь в кровать. Сказку.
Зейл кивнул и похлопал брата по колену:
– Да, сейчас мы уложим тебя в кровать и прочитаем тебе сказку.
Миссис Сивка взяла Тинни за руку и повела его в его комнаты. Зейл и Ханна последовали за ними. Тинни что-то бормотал себе под нос и раскачивался назад и вперед.
– Он долго успокаивается, если расстроен, – сказал Зейл Ханне.
– Он все еще скучает по маме.
– Это очень тяжело – ведь я ничего не могу с этим сделать. Он очень любил маму, и она проводила почти все свое время с ним.
– Как он оказался в моей спальне?
– Он сбежал от миссис Дом, когда они гуляли после ужина. Во дворце много потайных дверей и ходов. Миссис Дом пошла в одну сторону, мой брат – в другую, и началась паника.
Они дошли до комнат Тинни, и Зейл предложил помочь переодеть Тинни в пижаму, но миссис Сивка запротестовала:
– Когда приедут гости, вам больше не удастся побыть наедине, так что пользуйтесь возможностью, которая у вас есть сейчас.
Ханна обняла принца Константина.
– Спокойной ночи, Тинни, – сказала она по-рагувийски, целуя его в щеку, и добавила по-английски: – Приятных снов.
Тинни крепко сжал ее в объятиях:
– Спокойной ночи, Эмми.
Эмми. Какое милое прозвище для принцессы Эммелины. Ханна проглотила комок в горле и повернулась к миссис Сивке.
– Вы просто чудо, миссис Сивка, – хрипло произнесла она, едва сдерживая слезы. – Мне очень приятно было с вами познакомиться, и я думаю, его величеству повезло, что вы были его няней.
– Он все еще мой мальчик, – тихо ответила миссис Сивка. – Вы всем довольны, ваше высочество? Вам нравится у нас?
– Все чудесно, спасибо.
– Как я понимаю, сегодня вы были на острове его величества. Сейчас отличная погода для купания.
– Сегодня был прекрасный день. Мне здесь очень нравится, все так добры ко мне!
– Вы могли бы быть счастливы здесь?
– Да.
– А его величество? Он добр к вам?
Ханна бросила быстрый взгляд на Зейла. Он слушал их разговор.
– Он старается.
– Думаю, вам пора попрощаться, – вставил Зейл, беря Ханну за руку. – Пойдем, Эммелина. Спокойной ночи, миссис Сивка, увидимся утром.
Все еще держась за руки, Зейл и Ханна вернулись к большой лестнице и прошли в другое крыло дворца.
– Миссис Сивка сказала, что я живу в комнатах королевы, – сказала Ханна, когда они завернули за угол и прошли по коридору, ведущему в ее комнаты.
– Это правда.
– Но почему комнаты королевы находятся так далеко от комнат короля?
– Не все короли хотят, чтобы их королевы жили за соседней дверью.
– Потому что короли заводили любовниц?
– Возможно. Но этому есть и другое объяснение.
– Какое же?
– Не всем королям нравились их королевы, – сказал Зейл, открывая перед Ханной дверь ее апартаментов.
– Похоже, где-то я уже об этом слышала.
Он отпустил ее руку, но не отошел:
– Не хочу противоречить себе, но ты начинаешь мне нравиться. И это все усложняет.
– Почему?
Он окинул ее лицо медленным взглядом из-под ресниц:
– Потому что если ты мне действительно понравишься, я не захочу отпускать тебя.
– Но пока ты не можешь сказать, что я действительно тебе нравлюсь.
– Могу сказать только, что ты нравишься мне все больше и больше.
– Боже, – пробормотала она. Ее сердце было настолько переполнено, что начало болеть. – Какой кошмар.
– Ты озвучила мои мысли, – ответил он, но его голос звучал так чувственно, что у Ханны перехватило дыхание.
Ханна поняла, что безнадежно влюбляется в него.
– Хочешь зайти?
– Уже поздно…
– Не так уж и поздно – всего десять вечера. Мы можем заказать кофе или портвейна.
Он посмотрел на нее долгим взглядом:
– Если я войду к тебе, не думаю, что мне захочется кофе.
– Мы могли бы просто поговорить.
– Ты же знаешь – нам и этого не захочется. – Он опустил взгляд к ее губам. – Если мы окажемся наедине за закрытыми дверьми, я сделаю то, чего я хотел еще с того вечера, когда ты приехала.
– И что же это?
– Мне тяжело контролировать себя.
– Но мне просто любопытно.
– Ты же знаешь, что любопытство сделало с кошкой.
– Да, но было ли это приятно?
Его глаза вспыхнули огнем.
– Чертовски приятно, – произнес он, привлекая ее к себе.
Она откинула голову назад:
– Так значит, кошку сгубило наслаждение?
– Ты несносна. Если будешь продолжать в том же духе, я раздену тебя прямо здесь и зацелую.
– Боюсь, это будет слишком весело для охранников.
– Ты испытываешь меня на прочность.
Ей было приятно обнимать его мускулистое, горячее тело. Она прижалась к нему, потерлась о него, как кошка.
– Я не могу заняться этим здесь, – сказал Зейл. – Было бы как-то неудобно делать это в комнате, где жила моя мать.
– Тогда пойдем к тебе.
Он взглянул ей в глаза:
– Ты серьезно?
Она кивнула:
– Я хочу этого…
– Подожди часик. Остынь. Подумай хорошенько. Потому что если мы хоть раз займемся любовью, обратной дороги уже не будет.
Ханна вошла в спальню короля в черном халате поверх ночной сорочки и черных бархатных тапочках. Она старалась сохранять беспечный вид, но в животе у нее порхали бабочки, а сердце билось слишком быстро. Она сразу увидела Зейла в дальнем конце комнаты, перед одним из каминов. Он снял пиджак, расстегнул ворот рубашки и закатал рукава.
– Молодец, храбрая девочка, – сказал он.
Комната была роскошной – потолок, отделанный деревом, фламандские гобелены на стенах. Но самым роскошным предметом мебели была огромная кровать с балдахином. Многочисленные окна были закрыты золотыми с голубым занавесками, а из-под балдахина кровати виднелось темно-синее расшитое золотом бархатное покрывало.
– Ты пришла, – сказал Зейл, положив руки на бедра и глядя на нее из-под опущенных ресниц.
Она подумала о том, что не такая уж она и храбрая – у нее было ощущение, будто она вошла в логово льва. Свет был приглушен, а кровать готова для соблазнения. На протяжении многих веков могущественные короли спали, мечтали и молились здесь – а скоро здесь окажется и она.
– Да.
– Ты хорошо все обдумала?
– Да.
Он улыбнулся и начал расстегивать остальные пуговицы на рубашке:
– Тогда почему не подойдешь поближе?
Но Ханна не могла сдвинуться с места, зачарованная движениями длинных тонких пальцев Зейла, расстегивавших пуговицы. Наконец он снял рубашку, обнажая загорелый мускулистый торс. Он был великолепен. Метко закинув рубашку на спинку ближайшего стула, он спросил:
– Сомнений не осталось?
– Нет.
– Тогда иди ко мне.
У него было потрясающее тело – широкие плечи, мощная грудь, плоский живот и узкие мускулистые бедра. Было видно, что он много лет работал над созданием такой фигуры.
– Иди ко мне, – повторил он. – Я хочу тебя.
Его голос прозвучал так чувственно, что Ханна задрожала. На мгновение ее сознание запротестовало, но она заглушила протест. Она тоже хотела его. Уже очень давно она не чувствовала себя желанной, уже давно никто не касался ее, не любил ее. И было очень сложно делать вид, что любовь ей не нужна. Не то чтобы она хотела любви Зейла – но она ему нравилась, он желал ее, и на сегодня этого было достаточно.
