Лорд Ротвин знал, что тридцать три тысячи фунтов стерлингов были уже потрачены в прошлом году, а в этом году, по всей вероятности, будет израсходовано не менее сорока тысяч фунтов стерлингов. Но он любил регента и восхищался его фантазией и романтическим размахом, которых были лишены монаршие особы со времен Карла Первого.
– Люди злословят на мой счет и высмеивают мой павильон, – с горечью говорил регент лорду Ротвину, когда тот последний раз посещал Брайтон.
– Потомки будут восхищаться тем, как вы украсили Лондон, ваше высочество. Королевский павильон станет самой большой достопримечательностью Брайтона, – ответил лорд Ротвин.
Но сейчас он хотел как можно скорее вернуться в Рот-Парк и гнал лошадей, как опытный кучер. Его грум с удовлетворением отмечал восхищенные взгляды лондонцев. Фигура лорда Ротвина в сочетании с великолепием его лошадей и кареты действительно привлекала восторженное внимание горожан.
Скоро они выехали из города и понеслись на север.
Большой дом Рот-Парка, освещенный вечерним солнцем, сверкал, будто был построен из драгоценных камней, а не из красного кирпича. Над высокой крышей, которая была главным украшением здания, развевался флаг. По водной глади пруда скользили белые лебеди.
Как всегда, при виде своего дома лорд Ротвин испытал чувство гордости как представитель древнего аристократического рода, который подарил стране немало выдающихся людей.
Он подкатил к парадному входу, остановил лошадей и, обернувшись, улыбнулся груму.
– Лучше, чем обычно, Нед? – спросил Ротвин.
– На три минуты быстрее, чем в прошлый раз, милорд.
В дверях дома лорда Ротвина ожидал дворецкий. Взяв шляпу и перчатки его светлости, он сказал:
– Леди ожидает в Серебряном салоне. Она хочет вас видеть, милорд.
– Леди? – переспросил лорд Ротвин.
– Мисс Стадли, милорд.
Лакей открыл дверь в Серебряный салон, и он увидел стоявшую возле окна Софи.
Она сняла шляпу, и вечернее солнце золотыми бликами заиграло в ее великолепных волосах. Нежная кожа, морская синева глаз, рот, подобный бутону розы, являли истинный идеал красоты.
Когда лорд Ротвин вошел, она обернулась и радостно бросилась ему навстречу.
– Иниго! – воскликнула она.
– Что вы здесь делаете? – резко спросил он.
Софи томно подняла на него глаза:
– Зачем вы спрашиваете? – Она протянула к нему руки, словно намереваясь обнять. – Я должна была прийти, Иниго! – произнесла она драматическим тоном. – Я должна была!
– Могу я спросить, что вы имеете в виду? – Он уклонился от ее объятий и остановился спиной к камину. – Я не приглашал вас.
– Знаю, – ответила она мягко, – но я больше не могла не видеть вас. Поэтому и приехала сюда.
– Нам не о чем говорить друг с другом.
– Я так много хочу сказать вам, – проговорила Софи тоном бывалой соблазнительницы. – Я люблю вас! Я наконец поняла, что я люблю только вас и не могу жить без вас.
Лорд Ротвин посмотрел на нее, и его губы скривились в циничной улыбке.
– Откуда такая внезапная вспышка страсти? Может быть, дело в том, что Вертон уехал на континент?
Лорд Ротвин заметил смятение во взгляде Софи. Она не ожидала, что ему известно об этом. Однако тон ее не изменился, когда она проговорила:
– Я сделала ошибку, Иниго, послав к вам Лалиту той ночью. Это мама заставила меня. Она запретила мне даже думать о браке с вами.
– Значит, это ваша мать вынудила вас бросить меня в последний момент? – медленно проговорил лорд Ротвин.
– Да, да! Вы знаете, какая она властная. Я не могла ей не подчиниться. Я люблю вас, я говорила ей, но она не стала слушать.
– Вы неплохая актриса, Софи, но я отлично знаю, почему вы приехали сюда сегодня. Вертон говорил, что общество не так благосклонно принимает вас, как раньше.
– Это неправда! – быстро проговорила Софи. – Но так или иначе, это не имеет никакого значения. Я люблю вас, и это главное.
– Несмотря на то что я не герцог? – цинично спросил лорд Ротвин.
– Я никогда не собиралась выходить замуж за Джулиуса. Это мама заставляла меня. Пока он был в Англии, я не смела встречаться с вами. Теперь он уехал, и я свободна.
– Уже слишком поздно, чтобы «передумать», или как там вы это называете. Вам хорошо известно, что я женат.
На мгновение он замолчал, а затем спросил:
– Вы видели Лалиту? Что вы ей сказали?
– Лалита пошла нам навстречу, – ответила Софи. – Она не помешает нашим планам.
– Каким планам? – спросил лорд Ротвин. – Я не хочу причинять ей боль!
Его рука потянулась к звонку, но Софи, угадав его намерение, быстро сказала:
– Не звоните. Лалита уехала!
– Уехала? Что вы хотите этим сказать? – резко и неприязненно спросил лорд Ротвин.
– Я сказала ей, как люблю вас, и она согласилась уйти из вашей жизни. В конце концов, вы женились на ней исключительно из чувства мести, чтобы наказать меня.
– Лалита согласилась уйти из моей жизни? – медленно проговорил лорд Ротвин, словно не понимая. – Но как? Куда она уехала?
– Она не побеспокоит вас больше. Я приняла меры относительно ее будущего. Вам больше не стоит о ней думать.
– Куда она уехала? – снова спросил лорд Ротвин.
– Какое это имеет значение? Вы не объявили о вашем браке, так что никто в Лондоне о нем не знает. Я готова выйти за вас замуж хоть завтра, и мы сможем быть вместе, как вы всегда хотели.
Лицо лорда Ротвина внезапно исказилось гримасой гнева.
– Не воображаете ли вы, что я когда-нибудь коснусь вас, не говоря уже о том, чтобы жениться на вас после того, как вы и ваша мать обращались с Лалитой!
– Я не имею к этому никакого отношения, – быстро проговорила Софи, – и если она наговорила вам всякой лжи, вы не должны ей верить. Она всегда была лгуньей. В конце концов, она всего-навсего дитя любви. Моя мать заботилась о ней из милосердия.
– Куда она уехала?
– Почему вас это интересует? Она же никто, тощая уродка! Я готова отдать вам всю себя, Иниго. Могли ли вы желать чего-либо еще?
– Вы выводите меня из себя, – проговорил лорд Ротвин, – и хотя у меня нет желания даже прикасаться к вам, если вы не скажете мне, куда уехала Лалита, я выжму из вас правду, я буду бить вас так же, как ваша мать била эту несчастную девушку!
Он говорил с такой яростью, что Софи инстинктивно отпрянула назад.
– Вы, должно быть, сошли с ума, как вы смеете говорить со мной подобным образом?!
– Я буду говорить с вами еще худшим образом, если вы не ответите на мой вопрос! Где Лалита? Я должен применить силу, чтобы добиться ответа?
Он сделал к ней несколько шагов, и теперь Софи действительно испугалась.
– Не трогайте меня! – вскрикнула она. – Я скажу вам! Скажу, куда уехала Лалита!
– Прекрасно. Только поторопитесь!
– Я дала Лалите деньги, чтобы она уехала в Норфолк. Я не знаю точно, куда она направилась, но я высадила ее на перекрестке.
– Это я и хотел узнать, – проговорил лорд Ротвин, направляясь к двери. Уже дойдя до нее, он повернулся и сказал: – Убирайтесь из моего дома! Если я найду вас здесь, когда вернусь, то прикажу слугам вышвырнуть вас вон! – С этими словами он вышел, хлопнув дверью.
В холле дворецкий с опаской посмотрел на него, но лорд Ротвин молча прошел мимо и направился к конюшне.
– Мой экипаж с четверкой свежих лошадей, немедленно! – распорядился он.
Полдюжины грумов бросились исполнять его приказ. Минут через пять экипаж был готов. Лорд Ротвин сел на место кучера, и лошади рванули, так что Нед едва успел вскочить на запятки.
Они помчались еще быстрее, чем при возвращении из Лондона. Только когда они достигли перекрестка, лорд Ротвин придержал лошадей и спросил:
– По какой дороге поехал сегодняшний дилижанс на Лондон?
– Он едет очень медленно, милорд, останавливается в каждой деревушке. Берите влево, ваша светлость!
Лорд Ротвин повернул налево и снова, хотя дорога была очень извилиста, погнал лошадей так, что временами Нед с ужасом закрывал глаза.
Уже опускался вечер, и они были всего в нескольких милях от Лондона, когда увидели впереди до отказа набитый пассажирами тяжелый дилижанс. Дорога была узкая, и лорду Ротвину не сразу удалось обогнать его. Наконец он остановил взмыленных лошадей поперек дороги так, что дилижанс вынужден был тоже остановиться.
– Что вы себе позволяете? – возмутился кучер дилижанса.
– Ее светлость должна быть там, Нед, – сказал лорд Ротвин. – Попросите ее присоединиться ко мне.
– Хорошо, милорд.
Нед побежал к дилижансу, открыл тяжелую дверь и увидел Лалиту, зажатую между грузными фермерами, маленькими детьми, пастором и двумя коммивояжерами.
Она сидела, наклонив голову, низко натянув на лоб капюшон, чтобы пассажиры не видели ее слез.
Дилижанс уносил ее все дальше и дальше от всего того, что олицетворяло для нее безопасность и счастье.
Как только они выехали через большие каменные ворота Рот-Парка на дорогу, Лалита призналась себе, что покидает человека, которого полюбила всем сердцем. Полюбила в ту минуту, когда он поцеловал ее на кладбище. Полюбила, хотя он напугал ее. А когда лорд Ротвин зашел к ней в комнату, она сразу поняла, что не встречала в жизни никого красивее, чем он.
