– Этот снег убьет новую поросль, – сказала она как можно более непринужденным тоном. – Но когда он растает, талая вода будет очень кстати.
Ответа не последовало. Честно говоря, она на него и не рассчитывала, но все-таки надеялась. Собрав все свои силы, она обернулась, чтобы встретиться с неподвижным взглядом матери.
– Мама?
– У меня прямо мороз по коже, когда я представляю твое имя на ее могильной плите.
Джиллиан сделала вид, будто полностью сосредоточена на том, чтобы осторожно налить кипяток в чашку и подать ее матери.
– Тебе в любом случае не стоит ходить на кладбище. Это слишком далеко.
– Это мне решать, девочка моя, что для меня очень далеко, а что не очень!
Джиллиан согласно кивнула, продолжая стоять рядом и держа кружку в протянутой руке. Последовал еще один приступ кашля, и только когда он закончился, мать взяла у нее отвар и осторожно пригубила его. Очень скоро она опустила кружку, но дыхание ее стало заметно ровнее.
– Я уйду завтра рано утром, мама. Но прежде чем я это сделаю, мне нужно кое-что тебе объяснить.
Мать фыркнула и уставилась на Джиллиан поверх своего питья.
– Девочка, ты меня в могилу загонишь своей глупостью. Нет ничего зазорного в том, чтобы быть горничной. Горничной до меня была моя мать, а до нее – ее мать. Мы в течение нескольких поколений были в услужении у семьи Виндхэмов.
– А теперь мы сами станем Виндхэмами, – язвительно бросила Джиллиан, отворачиваясь от нее и глядя в сторону.
– Попридержи-ка свой язык, девочка. Это кощунство, так и знай. – Слова матери прозвучали резко, но Джиллиан с облегчением заметила веселые искорки, вспыхнувшие в ее глазах. – К тому же ты вовсе не похожа на эту жеманную Аманду Виндхэм. Они сразу же тебя раскусят, обязательно раскусят.
– Никто не видел Аманду почти два года. Я вела хозяйство в ее доме, переписывалась с ее адвокатом и вообще делала все, что должна была бы делать она.
– Ты не можешь так поступить! Это греховная мысль!
Джиллиан ничего не ответила ей, понимая, что любые слова с ее стороны были бы всего лишь бравадой. Мать боялась их грядущей разлуки, и, по правде говоря, Джиллиан тоже разделяла некоторые из ее опасений. Но в любом случае нужно было что-то делать, и делать быстро.
Зима в этом году была лютая, и суровость природы отразилась на здоровье матери, и без того слабом: лицо ее приобрело болезненный землистый оттенок, появился изматывающий кашель, который и сейчас сотрясал ее немощное тело. Если бы ранняя оттепель не согрела воздух, женщина могла бы вообще не пережить зиму. А вот Аманда умерла, несмотря на все старания и уход Джиллиан.
Теперь, когда Аманда была мертва, все заботы Джиллиан переключились на мать. Они с Мэри должны были улучшить свои жизненные условия до наступления следующей йоркширской зимы. А это означало, что Джиллиан должна удачно выйти замуж. Но сделать это можно было, только став законнорожденной дочкой покойного барона.
– Завтра я уйду до рассвета, мама. Каждый четверг миссис Хоббс будет приносить тебе еду и дрова. А в конце лета она даже обещала приносить яблоки.
– Презираю эти ее замашки насчет хорошенько поесть.
Джиллиан вздохнула. Мать с самого начала настроилась против этого плана. Она была готова скорее умереть в благородной нищете, чем взять контроль в свои руки ради достижения лучшей жизни. Однако Джиллиан была не такой. Она с радостью заложила бы душу дьяволу, лишь бы обеспечить своей матери теплое жилье и приличное питание.
Она подалась вперед и взяла худые руки матери в свои.
– Ты могла бы поехать со мной. В качестве моей горничной.
Мать гневно топнула ногой по полу:
– Я уже говорила тебе. Это полная глупость!
– Но, мама, всю свою жизнь Аманда хотела быть такой же здоровой и сильной, как я.
– А ты всегда хотела быть ею.
Джиллиан усмехнулась.
– И теперь мы обе получим то, к чему стремились.
– Ты – незаконнорожденный ребенок, Джиллиан. Старому барону приглянулась моя улыбка, и через девять месяцев после этого родилась ты. И ты никогда не сможешь быть счастлива, если не смиришься с этим, желая быть кем-то еще.
– Мама, я управляющая в поместье Виндхэмов. И уже много лет. Нет ничего такого, что могла бы сделать его законнорожденная дочь и чего не могла бы сделать я. И кем бы она ни захотела стать, я точно могла бы стать не хуже.
– Ты – Джиллиан Эймс, и ничто не сможет изменить этого.
– Начиная с завтрашнего дня я буду Амандой Фейт Виндхэм. И я не сомневаюсь, что вернусь из Лондона богатой замужней дамой. – Джиллиан нагнулась и быстро поцеловала мать в запавшую щеку. – И тогда я заберу тебя из этого хлева и обустрою с шиком.
Джиллиан встала, решив напоследок убрать в доме, но мать удержала ее, с неожиданной силой схватив за руку.
– Возьми с собой чепец.
Взгляд Джиллиан скользнул в угол, куда она сама забросила этот ненавистный чепец горничной в тот день, когда умерла Аманда. В ту ночь она поклялась больше никогда не надевать его. Осторожно высвободившись из цепких пальцев матери, Джиллиан отрицательно покачала головой.
– Он мне больше не понадобится.
– Если ты начнешь не с того места, Джиллиан Эймс, ты не сможешь продвинуться вперед. А начинаешь ты отсюда. С этого домашнего чепца.
– Уже нет.
Произнося эти слова, она твердо верила в то, что говорит. Но утром, когда она украдкой пробиралась на дорогу из их крохотного домика, глубоко на дне ее саквояжа был упакован и этот самый чепец.
Глава 1
Настоящая леди никогда не садится наверху экипажа
В Лондоне было холодно, мокро и слякотно. Но Джиллиан все равно чувствовала себя так, словно оказалась в сказочном королевском дворце. Каждый грязный переулок, каждый жалостливого вида беспризорник приводили ее в умиление. От такого количества людей, собранных в одном месте, у нее кружилась голова – в прямом и переносном смысле. Пока тяжеловесная почтовая карета пробиралась по зловонным улицам, Джиллиан ловила себя на том, что постоянно вертит головой, чтобы увидеть как можно больше интересного: зданий, парков, магазинов, людей.
Что ж, людей здесь действительно было очень много, причем никто ни о ком ничего не знал – ни как его зовут, ни чем он занимается, – поэтому затеряться было элементарно! Просто замечательно!
Она не могла дождаться, когда их дилижанс наконец остановится.
Слава богу, что из соображений экономии ей пришлось сидеть на верхней скамье экипажа. Вид отсюда открывался потрясающий, да она еще в буквальном смысле подскакивала на месте, чтобы увидеть побольше.
И вот они заехали на постоялый двор «Бык и горлышко бутылки», и у Джиллиан вырвался вздох восхищения. Сколько здесь карет, сколько народу! Казалось, что в этот унылый день с моросящим дождем весь Лондон собрался тут, чтобы приветствовать ее. Она, конечно, понимала, что это далеко не так, но прием все равно казался ей таким восхитительным, что остальное не имело значения.
Джиллиан ждала, пока выгрузятся пассажиры, ехавшие внутри экипажа, и в кои-то веки была благодарна такой задержке. За это время она успела прийти в себя, насколько это было возможно, наблюдая за постоянно движущимся потоком людей.
Во дворе стояло еще четыре заляпанных грязью почтовых дилижанса; все они были тяжело загружены и находились на разных стадиях разгрузки. Кучера и распорядители бодро переговаривались друг с другом, в то время как цепочка почтовых грузчиков ждала, когда подъедет следующий экипаж. Оглядываясь по сторонам, Джиллиан заметила продавца пирожков в заляпанном ягодным соком фартуке; по меньшей мере двух калек, один из которых явно был ветераном войны; уличного торговца, продающего маленькие игрушки, а еще целую кучу детей и собак, постоянно сновавших туда-сюда. Она даже увидела одного мужчину в жилете с пришитыми к нему колокольчиками, который всячески пытался соблазнить окружающих, приглашая их за пару монет заглянуть в ящик сюрпризов с неприличными картинками в его пип-шоу.
– Выглядят как живые, мисс!
Из задумчивости Джиллиан вывел охранник, который поторопил ее, чтобы она спускалась. С тихим «ох!» она быстро спрыгнула на землю рядом со своим тощим, изрядно потертым саквояжем.
– Спасибо вам, сэр! – крикнула она полному кучеру и усмехнулась в ответ на его восхищенное подмигивание. Она понимала, что его поступок, вероятно, можно посчитать чуть ли не скандальным, не говоря уже о ее собственном поведении, но оказаться наконец-то в Лондоне было так замечательно, что не хотелось морочить себе голову правилами приличия.
Возбужденная от происходящего с ней, Джиллиан с интересом смотрела по сторонам, стараясь не упустить даже мелочи, но это было просто невозможно. Ее тут же окружили уличные торговцы. Пирожник совал под нос свои пирожки с мясом, продавец игрушек предлагал миниатюрную игрушечную овечку.
– Мисс, хотите пирожок? Это как раз то, что нужно после долгой дороги.
