Внезапно я ощутил, что моя длинная каштановая борода вся промокла. Как и голова, собранные в хвост волосы, лицо и, как стало ясно, когда я поднял бороду, весь перед моего винтажного джемпера «Нью-Йорк Джайентс». Все промокло насквозь. Кто-то залил водой наследие Зала Славы Лоренса Тэйлора. Кощунство.
Только тогда я увидел записку, привязанную к ошейнику Бэнгера. На обрывке картона, в углу которого все еще виднелся логотип «Дикси кристалз», черным маркером было накорябано:
Томас Меттенич, тащи свою задницу ко мне на кухню к 6:30. Кэтрин будут показывать по ТВ. Твоим мутным глазам это на пользу. Не заставляй меня возвращаться с новым ведром воды.
С любовью, Дельта.Кэтрин Дин. Я никогда не встречался с ней, но, конечно же, знал, кто она. Все ее знали. Стопроцентная гламурная кинозвезда. Не особо талантлива как актриса, но кого это волнует в наши дни? Она была сногсшибательной, восхитительно дерзкой; фильмы с ее участием собирали уйму денег в прокате, ее фото каждую неделю появлялись на обложках главных журналов, и она недавно вышла замуж за какого-то надутого богача, а теперь запускала собственную линию косметики. Пигмеи Амазонки, монгольские погонщики яков и обитатели русской тундры – и те знали ее. Даже здесь, в Кроссроадс, в самом изолированном из горных сообществ Восточного побережья, люди запросто могли назвать любимый цвет Кэтрин Дин (изумрудно-зеленый, как ее глаза), ее любимое занятие (шопинг в Париже) и какие цветы (белые розы с блестками 24-каратного золота) оплетали беседку во время ее очень дорогой и очень засекреченной свадьбы на Гаити.
Чего люди в Кроссроадс не могли сказать, это почему она никогда не посещала ферму, расположенную к северу от Ков, которую унаследовала от своей бабушки, и никогда не отвечала на открытки с искренними, написанными от всего сердца поздравлениями с Рождеством и днем рождения, которые посылала ей преданная дальняя кузина Дельта, владелица кафе и неофициальный мэр Кроссроадс. Для меня и всех остальных жителей уединенной горной долины Дельта была королевой. Для Кэтрин Дин, очевидно, Дельта была никем.
И мне это не нравилось.
Моргнув, я осторожно вылез из кузова и выпрямился. Из вежливости посмотрев по сторонам, я зашел в промежуток между грузовичком и дубом, задрал вверх промокший джемпер, расстегнул джинсы и помочился на выступающие из земли корни.
– Получите, – сказал я белкам и Кэтрин Дин.
Бэнгер выплюнул прожеванный телефон и соскочил с машины. Нежно наступив жестким острым копытом на носок моей кроссовки, он боднул меня в левое колено, угодив рогом в дыру в штанах, а заодно и в самую чувствительную точку в центре коленной чашечки. На миг я увидел звезды.
Когда в голове прояснилось, я потрепал его по висячим ушам.
– Если Бог есть, – обратился я к козлу, – он назначил тебя моей совестью.
Натянув свежий джемпер «Джайентс» и чистые шорты – когда регулярно просыпаешься на улице, неплохо держать в машине смену одежды, – я выскользнул из-за дерева. Мелкий просеянный гравий парковки был материалом надежным, как любой гранит, но при этом издавал оглушительный шум.
Я пошел на цыпочках, но это мало помогло.
Над моей головой распростерся купол неба и гор. Несколько раз я глубоко вдохнул. Вечерний свет окутывал все теплыми голубыми тенями, горы Десяти Сестер, окружавшие Ков, как толстый край формы для хлеба, светились золотом и мятной зеленью над нитями серебристого тумана. Я добрался до церковной скамьи, которая служила садовой скамейкой у мощеной дороги. И выдохнул, оседая на потертое ореховое дерево. Мощеная дорога убегала дальше, ее древняя серая поверхность трещала под колесами и зияла рытвинами, потрепанные края мягко исчезали в низких кустах армерии, выпустившей крошечные лавандовые цветы.
Вид Эшвилл-Трейс намекал, что современные лошадиные силы могли довезти вас до Кроссроадс и обратно к цивилизации без необходимости собирать в дорогу обед. Дорога выходила из Эшвилля, который подарил ей имя, сбегала по склонам у основания Десяти Сестер, вилась по травянистой Ков и виляла в сторону кафе, прежде чем пересечься с Руби-Крик Трейл. А затем Трейс бежала на запад, к более населенным пунктам. В час пик мы, местные, могли наблюдать на ней по одной машине примерно каждые десять минут.
Что лично мне очень нравилось.
Я откинулся на спинку старой скамьи, наслаждаясь воздухом и видом. Почти каждый весенний вечер укутывал Десять Сестер белым туманом, и они исчезали, как острова в мягком белом море. Не зря пионеры назвали Аппалачи на западе Северной Калифорнии Горами Смоки.
Воздух и вид почти избавили меня от похмелья. Почти.
– Томас! Ты до сих пор спишь? – протяжный высокий голос вонзился в мои барабанные перепонки. Моргнув, я развернулся в его сторону. На перила передней веранды кафе опиралась Дельта – полный материнской любви пухлый ангел еды под выбеленным нимбом крытого ресторанного крыльца, стоящий в окружении цветочных кадок и плетеных кресел-качалок.
Как и все жители Кроссроадс, Дельта казалась идеальным воплощением заботы и уюта. Поверх ее потной розовой футболки был повязан фартук шеф-повара с надписью: «Южные девчонки знают: рецепты Господни неисповедимы», из заднего кармана перепачканных мукой джинсов торчала прихватка. Пока я любовался этим зрелищем, по столбу веранды спустилась белка. Она прыгнула к ногам Дельты и возле самых сандалий на толстой подошве подхватила орешек, выпавший из одной из многочисленных птичьих кормушек. Пурпурная пташка, пролетев возле головы Дельты, скрылась в переплетении виноградной лозы, обвивающей столб веранды.
К этой миссис так и тянулись потерянные души и дикая природа. Она была темноволосой веснушчатой женщиной среднего возраста, улыбчивой, любящей, упрямой, к тому же отличным поваром с деловой хваткой. А еще она была матриархом для всего, что попадало в поле ее зрения, включая меня. Она была полна решимости сохранить мне жизнь.
– Так ты заходишь или мне гнать тебя палкой под зад? – поинтересовалась Дельта.
– Я медитирую, – отозвался я. – Мы с Бэнгером размышляем о смысле жизни. Он считает, что для лучшего постижения нужно все подряд бодать головой.
– Избавь меня от своего брюзжания. Давай заходи, а то пропустишь мисс Кэтрин по ТВ! У нее пресс-конференция по поводу ее косметической компании! Интервью будет в прямом эфире!
Дельта искренне верила, что вид ее звездной родственницы прольет бальзам на мою измученную душу. А я вежливо держал при себе правду о том, что от Кэтрин Дин мне хотелось секса и договора на продажу заброшенной фермы ее бабушки.
– А если я зайду, ты угостишь меня горячим бисквитом?
– Давай! Быстро! В дом! – Она ткнула пальцем в сторону двойной входной двери под маленькой вывеской: «Кафе на Перекрестке. Хорошая еда и не только». – У меня нет времени с тобой нянчиться! Взгляни на все эти мини-вэны и внедорожники на стоянке. Ресторан заполонили семейства из Эшвилля. Так что я нанимаю тебя помощником официанта!
Я показал ей два больших пальца. И она вернулась внутрь.
– Не жди меня, милый, – кивнул я Бэнгеру, жевавшему брошенный мною окурок.
И неторопливо зашагал к кафе, уже устав от бодрствования и трезвости. Ладно, зайду и полюбуюсь, как Кэтрин Дин сверкает красотой.
Фантазировать никто не запрещал.
Кэти
Беверли Хиллз, Калифорния
Пентхаус «Четыре Сезона» увешан портретами звезды. «Лицо Совершенства» – гласила подпись под черно-белой фотографией в стиле фильмов нуар. Я любила это фото. Классика. И при этом – невинность. И стильное очарование. Темноволосая Грейс Келли двадцать первого века. Принцесса, живущая по соседству и носящая стринги. Красота, неподвластная времени. Нестареющее совершенство. От актрисы Кэтрин Дин. Потому что каждая женщина может быть безупречной.
Да. Как я. Идеальной.
Иногда такой наглый пиар заставлял меня слегка краснеть. Или притворяться, что краснею. Королева красоты с Юга с детства учится очаровательно сомневаться в себе и своей красоте, чтобы люди не давились от зависти, когда она входит в комнату и все внимание тут же переключается на нее. Фальшивая скромность? А как же. Она не раз выручала меня во время интервью и сессий с раздачей автографов. Мы, супергламурные кинозвезды, такие же, как вы. Мы не считаем себя лучше или выше других людей.
Ага.
Ну ладно, ладно, признаю: я была высокомерна, избалована, чересчур жеманна и слишком влюблена в себя, чтобы кому-то понравиться. Но давайте будем честными. Я была самой красивой женщиной мира. Журнал «Пипл» признал это. И «Вэнити Фэйр». И даже «Роллинг Стоун» и «Эсквайр», эти циничные издания для сексуально озабоченных мальчишек.
