Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

Под словами «простые» или «обычные люди» я имею в виду свободного человека, не входившего в элиту, но занимавшего более высокое положение, чем поденный работник или мелкий земледелец. Стоит лишь посмотреть на этот мир их глазами, как перед нами немедленно раскроется богатейшее разнообразие их представлений о жизни, социального поведения и воздействия на них быта, когда они лишь косвенно соприкасались с имперской аристократией. Хотя их внутренний мир в некотором смысле сродни таковому элиты – ведь и те и другие принадлежали одной доминирующей культуре – вообще у этих двух классов были совершенно разные проблемы и отношения с равными себе.

На вершине социальной пирамиды Римской империи находилась, естественно, элита. В класс сенаторов входили только люди, которые располагали более 1 млн сестерциев; всадник должен был иметь более 400 тыс. сестерциев. Из всего населения империи в 50–60 млн человек только около пяти тысяч взрослых мужчин обладали такими огромными средствами. Следом за ними, но чаще значительно ниже, располагалась местная, городская, элита. В среднем 100–125 представителей взрослого мужского населения каждого из 250–300 городов империи, которые возникали на месте бывших поселений, давали еще 30–35 тыс. очень состоятельных людей. Из-за жесткой социально-экономической системы римского мира этим элитам принадлежало около 80 % общего богатства. Римляне сами осознавали такой разрыв в социально-экономическом положении между элитой и неэлитой, потому называли очень богатых honestiores («более благородными»), а всех остальных свободных людей humiliores («низшими существами»). И как уже говорилось, эти «все остальные» составляли 99,5 % населения.

Ниже очень богатых находилось значительное количество людей, которые имели средний достаток, благодаря которому, в худшем случае, они могли быть уверены, что каждый день у них будет какая-нибудь еда, а в лучшем – располагали свободным временем для удовлетворения своих общественных, политических или культурных запросов. Это были скромные землевладельцы, торговцы, ремесленники, заслуженные солдаты и те, кто зарабатывал, обслуживая эти группы и элиту, – профессиональные педагоги, медики, архитекторы и т. д. Все эти люди со своими семьями составляли примерно 25 % общего населения. Помимо определенной стабильности заработка, у этих простых мужчин было еще одно общее свойство. Все они высоко ценили свою профессию или занятие, не важно, кем бы они ни являлись – торговцами, ремесленниками или состоятельными земледельцами; этот социально-экономический фактор сближал их, поэтому у них были более или менее одинаковые взгляды при различном уровне достатка и разности занятий.

Именно об этих людях я и пишу в этой главе. Моя задача – проникнуть в их внутренний мир.

Иерархическая система отношений проявлялась во всем. Так, например, житель итальянского города Петелия (совр. Стронголи) однажды пожертвовал в инвестиционный фонд 10 тыс. денариев, годовой доход с которого распределялся между горожанами в соответствии с занимаемым ими положением, а именно: 450 денариев – на празднование дня его рождения, в том числе 300 денариев – на банкет исключительно для местной элиты, декурионов; неиспользованный остаток от этой суммы был роздан наличными присутствовавшим декурионам; 150 денариев предназначались на банкет для августалиев, членов жреческой коллегии, состоявшей из богатых вольноотпущенников; оставшиеся средства опять же были розданы присутствовавшим августалиям. И наконец, каждому взрослому горожанину и его жене выдали по одному денарию, что равнялось хорошему дневному заработку рабочего, но уже без банкета (ILS 6468). Такой вид одаривания так же ясно показывал сословную систему, как и распределение мест в амфитеатре в соответствии с положением гражданина в классовом обществе. В нем люди среднего класса навсегда усваивали одну из норм: с равным держать себя как равный; при каждой возможности использовать в своих интересах тех, кто ниже тебя; всегда уступать и подчиняться тем, кто тебя выше. Человек постоянно следил за тем, чтобы его никто не унизил, и в то же время всегда был готов унизить других. Согласно царившим в обществе представлениям, древние римляне обязывались путем унижения других людей отстаивать свои честь и достоинство, в то же время защищая их от унижения со стороны тех, кто считался низшим по положению. Считалось позорным, если человек, занимавший высокое положение в обществе, подчинялся тому, кто принадлежал к низшему сословию, или своими рассуждениями или поступками уподоблялся простолюдинам. Человеку легче было найти свое место по отношению к тем, кто находился определенно выше (к элите) или ниже (к рабам), чем к равным себе, таким же простым людям. В среднем классе существовало большое различие в статусе и власти, но отсутствовали четкие ориентиры «узаконенного» подчинения или превосходства. Именно в этом классе быстро возникало равнодушное отношение к таким понятиям, как честь, вражда и соперничество.

Благодаря иерархической системе общества у каждого класса вырабатывались свои специфические ожидания и предрассудки. Простые люди не были исключением. Ученые определили пять наиболее типичных предубеждений: против вольноотпущенников, бедных, рабов, торговцев и работы. Интересно посмотреть на каждое из них с точки зрения простого человека.

Родиться свободным человеком, безусловно, считалось большим преимуществом; в отличие от рабов и вольноотпущенников, у свободнорожденного не было никаких правовых препятствий и ограничений, предусмотренных законом. Основное количество свободного населения империи в любой конкретный отрезок времени являлось свободнорожденным, так как дети вольноотпущенников приобретали такой же статус. Элита с понятным предубеждением относилась к вольноотпущенникам, которые претендовали на присвоение ее социального или экономического капитала. Существует общее мнение, что сильный настрой элиты против вольноотпущенников сохранялся во всех кругах общества свободнорожденных; однако этому мало доказательств; в главе, посвященной вольноотпущенникам, мы поговорим об этом более подробно. Однако предубеждение против бедных действительно имело место. Об этом красноречиво свидетельствует надпись на стене в Помпеях: «Ненавижу бедняков. Тот глупец, кто хочет получить что-то бесплатно. Он должен заплатить за это» (CIL 4.9839b).

Точно так же послание Иакова в Новом Завете ясно отражает это предубеждение, хотя цель автора – показать его несоответствие духу христианства: «Братья мои, верующие в нашего славного Господа Иисуса Христа, не проявляйте пристрастия. Предположим, на ваше собрание приходит человек с золотым кольцом и в дорогих одеждах, а еще приходит бедный человек, одетый в рубище. Если вы проявите особое внимание человеку с золотым кольцом и скажете: „Вот вам удобное место“, а бедному человеку скажете: „А ты стой там“ или „А ты садись на пол у моих ног“, разве вы не несете разделение между собой и не станете судить зло?» (Иаков, 2: 1–4).

С таким же большим презрением относились простые люди и к рабам. Здесь мы можем сослаться на апостола Павла. В своих посланиях к христианам он постоянно подчеркивал через отрицание фундаментальное различие между свободными и рабами в обществе; эти повторения показывают, что люди тяжело расставались со своими взглядами (он настоятельно убеждал господ относиться к своим рабам с меньшим предубеждением), но часто не достигали цели. Другой пример пропасти между свободнорожденными и рабами мы находим в «Золотом осле» Апулея: превращение Луция в осла, а затем снова в человека можно понимать как аллегорический переход от свободы к рабству и снова к свободе; все его приключения показывают жалкую участь рабов – презираемых, неполноценных людей.

А вот с другим предрассудком – недоверием к торговцам – следует разобраться. Как правило, элита считала торговцев жуликами и обманщиками. Разделяли ли простые люди это мнение? В послании к филиппийцам Павел часто употреблял глаголы, связанные с торговлей, – «считать» и «менять», т. е. он прекрасно понимал, к какой среде он обращался со своими проповедями. Этот лексикон не только указывал на прошлое Павла как торгового человека, но и означал, что его слушатели существовали в этом мире торговли и обмена товарами и деньгами и воспринимали его вполне естественно. В этой же среде жила и женщина из города Фиатир по имени Лидия, торговавшая багряницей (порфирами), и к ней тоже не было негативного отношения. Сами же торговцы очень гордились своими успехами, как, например, этот купец, ездивший в дальние страны: «Если не трудно тебе, прохожий, остановись и прочти это [эпитафию]. Часто ходил я в дальние моря на быстроходном судне и побывал во многих странах. Здесь нашел я свой конец, назначенный мне Фортуной при моем рождении. Здесь сложил я с себя все мои заботы и труды. Уже не страшусь я ни звезд, ни бури, ни дикого моря, не боюсь, что расходы превысят мои доходы» (CIL 9.60, Бриндизи, Италия).