Ознакомительная версия.
– Я понимаю вас – поцелуй первой встречной вызвал бы во мне негодование. Вы упрекнули меня в откровенности – вызванная желанием исключить возможность физической близости, она отражает неизбежное иссякание чувств, превращающихся в ощущения. Нынешние нравы низвели акт любви до обыденного занятия, совершаемого ежедневно. Государство же разрешает, облагает налогом и охраняет дома, где бесправные женщины отдаются мужчине в обмен на несколько грошей.
– Ужасно! – воскликнула принцесса.
– По цене трех-четырех кружек вина самый омерзительный пьяница на протяжении часа слышит нежные слова и получает ласки, воображая себя желанным возлюбленным.
– Боже праведный! – воскликнула Поль. – Неужели вы говорите правду? Я, разумеется, знаю о бесчестных женщинах, занимающихся постыдным ремеслом, но мысль о том, что они отдаются «в распоряжение всякого», приводит меня в смятение! В это невозможно поверить!
Фиакр остановился на пресечении улиц Алезиа и Томб-Исуар. Небо́ велел кучеру ждать у скульптуры Бельфорского льва. Пронизывающий северный ветер гасил пламя уличных фонарей, во тьме безлунной ночи безжизненный квартал внушал тревогу.
На улице Вуаверт мимо них молча прошли несколько юношей – их движения выдавали смущение и растерянность. За ними закрылась изогнутая дверь, над которой висел огромный красный фонарь.
– Где мы? – спросила принцесса.
– В храме богини любви, где вы услышите пение сирен.
В нескольких шагах, с порога полуоткрытой двери, освещенной голубым светом фонаря, раздался голос:
– Милые господа, у меня есть красивые женщины.
Номер дома был крашен в белый – цвет целомудрия и смерти – сочетания, означающего бесплодие.
– Но если они не сочтут нас достаточно привлекательными? – спросила Поль, пытаясь получить ответ на свой вопрос.
Сводница не поняла ее.
– У меня одиннадцать женщин, вы можете выбирать.
– Но если те, которых мы пожелаем, не захотят нашего общества?
– О чем вы говорите, мсье? Они здесь ради вашего удовольствия, не ради своего.
– Но если я буду неприятен той, которую выберу? – настаивала Поль.
– На улице Вуаверт все мужчины приятны! – расхохоталась сводница. – Неприятен! Скорее мсье убьет одну из них!
Тяжелая дверь с цепями и засовами более напоминала дверь тюрьмы, нежели дома удовольствий.
Стены передней были расписаны под мрамор.
– Есть ли сейчас клиенты в одной из гостиных? – спросил Небо́.
– Да. Для чего вы спрашиваете?
– Прежде мы хотим посмотреть. Не задавайте вопросов, – он протянул своднице луидор.
Она кивнула с видом торговки, у которой спросили необычный товар, и отвела их в комнату, служившую кладовой. Велев им подняться на стол на высоту треугольного окна, она оставила их одних.
Зрелище повергло Поль в изумление – даже Небо́ не сразу понял происходящее.
На диване в непристойных позах развалились хорошо одетые молодые буржуа – напротив них, образуя полукруг, сидели женщины в шелковых платьях с преувеличенно сложными прическами. Мужчины смеялись, женщины выглядели униженными и раздосадованными.
Время от времени один из мужчин поднимался с места и, приблизившись к одной из девушек, резким движением вонзал руку в лиф ее платья или грубо обхватывал щиколотку. Вслед за своим движением, под аплодисменты спутников, он изображал невероятное отвращение. Мужчины были необычайно довольны собой – они читали Ренана, и им было известно, что Нерон возвел извращенную жестокость в ранг искусства. Они были искусными садистами – за тридцать франков в складчину они получили право распоряжаться десятью женщинами, унижая их и изощренно пытая остатки их женственности и достоинства.
– Ужасная низость! – воскликнула Поль, когда Небо́ объяснил ей происходящее.
– Мы должны остановить их, – сказал он, спускаясь со стола.
– Позовите ваших женщин! – приказал Небо́ своднице.
– Выбирайте! – громко ответила та.
– Выбирайте, – машинально повторила Поль, словно для того, чтобы убедиться в невероятном. Увидев женщин, торопившихся бежать от своих мучителей в ожидании вновь прибывших, она оперлась о камин, будучи не в силах выносить эту бездну страдания и позора.
Поздоровавшись, женщины остались стоять, ощущая неловкость и испуг при виде молодых мужчин, не сводивших с них грустного взгляда:
– Садитесь, – сказал Небо́ девушкам – его вежливый тон удивил их.
– Вы столь добры, что я стану просить вас отправить это письмо, – обратилась одна из них. – Здесь письма перехватывают – боятся, что мы станем жаловаться.
Небо́ положил письмо в карман.
– Стало быть, вы никуда не выходите? – спросила Поль.
– Лишь по большим праздникам, все вместе и под надзором хозяйки.
– Но если однажды вы захотите уйти навсегда?
Девушки переглянулись.
– А наши долги? Стало быть, вам ничего не известно? Попадая в дом удовольствий, женщина получает кружевное белье и шелковое платье стоимостью, по меньшей мере, в пять сотен франков. Мы платим за стирку и табак и получаем лишь треть того, что зарабатываем. Расплатиться с долгами удается немногим – большинство покидает дом лишь для того, чтобы отправиться в больницу.
– Но вы выглядите не старше двадцати лет, – сказала Поль. – И вы останетесь здесь до самой больницы?
– Так случается в большинстве домов, но не здесь – хозяйка меняет женщин. На днях должен приехать хозяин из Монтобана – он оплатит долги девушек, которых пожелает взять с собой.
– Стало быть, вы вынуждены продолжать торговать собой из-за долгов. Но разве вы не можете бежать? – спросила Поль.
– Жандармы арестуют нас за воровство: за нами – неоплаченные долги. Вы побледнели! Вам нехорошо? – удивленно спросили девушки.
– Не прикасайтесь ко мне! – воскликнула Поль, вытирая со лба холодный пот. Жалость не заглушила в ней отвращения.
Открылась дверь, и на пороге появилась заплаканная девушка. Ступая с трудом, она села поодаль.
– Клоди оплатит долги. Она получит увечья, но выберется отсюда.
Небо́ посмотрел на девушку – бесчестье не лишило ее отваги. Она положила ногу на ногу, и он подавил испуг – чулок был в крови. В эту минуту вошла сводница.
– Ирма, – велела она. – Ступай и не делай глупостей – этот мсье приходил вчера.
– Нет! – закричала девушка. – Я знаю, чего он хочет, я не пойду!
– Я предупреждала тебя в самом начале…
Всегда спокойный и добродушный Небо́, обладавший сильной волей, покраснел от стыда и закрыл лицо руками.
– Боже мой… Боже мой… – шептал он.
Внезапно он закричал:
– Исчезни с глаз моих, чудовище!
Испугавшись, сводница выбежала из гостиной.
– Вы пугаете меня, – сказала принцесса.
– Будь проклят человек, попирающий законы природы! Будь проклято государство, принуждающее обездоленных подчиниться! Будь проклято общество, разрешившее Содом и Гоморру каждому! Будь прокляты буржуа, приносящие сердца своих дочерей на алтарь кровавого сладострастия – будь они трижды прокляты до своего рождения!
Его голос становился все глуше, и лицо вновь обретало спокойное и строгое выражение.
На пороге гостиной стоял муж сводницы – на нем не было сюртука, а рукава сорочки были закатаны.
– Вы проявили к моей жене неуважение!
– Ты – не мужчина, и твоя жена – не женщина. Вы – хуже животных, и нет слова, которым вы могли бы называться. Я не убью тебя лишь потому, что ты вызываешь отвращение!
Сводник разразился бранью. Разгоряченная гневными словами Небо́, Поль выхватила револьвер и, не прицеливаясь, нажала на курок. Пуля сбила шапку сводника – внезапно струсив, тот выбежал из гостиной.
Девушки в суматохе выбежали из гостиной. Раздался грохот дверного засова.
– Быстрее, – воскликнула Клоди, – толкайте диван к двери!
– Подождите, – крикнул ей Небо́. – Я оплачу ваш долг – вы выйдете отсюда с нами!
Внезапно погас свет, и принцесса испугалась.
– Поль, держите катушку!
Небо́ поджег магниевую ленту, и гостиная засияла ярким светом.
Услышав собачий лай, Клоди закричала:
– Собаки! Два страшных бульдога!
Отвинтив набалдашник трости, Небо́ нагнулся над диваном, словно матадор, ожидающий прыжка быка. В его руке блеснуло тонкое лезвие – один из псов забился в судорогах, второй упал замертво.
– Настало время стрелять!
– Я позову жандармов! – закричал сводник, не решавшийся покинуть укрытия.
– Поторопись, негодяй! Сообщи жандармам, что ты пытался убить графа Ладисласа Нороски, советника русского посольства.
Небо́ расстегнул сюртук – к белому лацкану жилета была приколота лента «Черного орла».
– Ступайте, господа, – сказал сводник, испугавшись, что какой-нибудь влиятельный господин велит ему закрыть притон. – Ваша взяла.
– Прежде зажги лампы – магниевые спички дороги. Принеси одежду для Клоди и расписку о возврате долга. Сколько вы должны?
Ознакомительная версия.
