Они сидели на газоне, под факелами, которые давали достаточно тепла, чтобы можно было долго оставаться на свежем воздухе, но лучше все же иметь пальто и одеяло.
Они оказались не единственными, кому пришло в голову отдохнуть на газоне: с дюжину стульев и шезлонгов установили прямо на траве, и почти половина была заполнена. Гости приходили и уходили, и только Сара и Хью оставались на месте.
– Если вы покинете меня хоть на минуту, – предупредила Сара, – Дейзи потащит меня к фортепьяно.
– И это настолько ужасно?
Она не стала объяснять, лишь пообещала:
– Я позабочусь, чтобы вам прислали приглашение на наш следующий музыкальный вечер.
– Буду с нетерпением ждать.
– Вы шутите?
– Все это так необычно! – воскликнул Хью, откинувшись на спинку стула. – Мне всегда казалось, что молодые леди с радостью демонстрируют свое умение музицировать.
– Мы играем просто отвратительно.
– Не может быть, – покачал головой Хью. – Иначе на ваши ежегодные музыкальные вечера никто бы не приходил.
– Это противоречит логике и хорошему вкусу, – вздохнула Сара, – но дела обстоят именно так. Да вы и сами можете в этом убедиться, когда окажетесь в Лондоне в подходящее время.
Хью усмехнулся, а Сара подняла глаза к небу, не желая больше думать о пресловутых музыкальных вечерах – ночь была слишком хороша для этого, – и пробормотала:
– Как много звезд.
– Вы увлекаетесь астрономией?
– Да нет, просто люблю смотреть на звезды в ясную ночь.
– Вон там Андромеда, – показал он на созвездие, которое, по мнению Сары, больше всего напоминало перекошенные вилы, и она спросила, указав на скопление звезд, похожее на букву W:
– Как насчет этой?
– Созвездие Кассиопея.
Она передвинула палец немного левее.
– А это?
– Не могу сказать, – признался Хью.
– Вы когда-нибудь их считали?
– Звезды?
– Но вы же считаете все остальное! – поддразнила Сара.
– Звезды бесконечны, и никто не может их сосчитать, а уж я тем более.
– Очень даже можете, – заверила его Сара, лукаво улыбаясь. – Что может быть проще: бесконечность минус одна, бесконечность плюс одна…
Хью, конечно, понимал, что она намеренно говорит глупости, но все же сказал:
– Это неправильно.
– Почему же?
– Бесконечность плюс, бесконечность минус – не важно: бесконечность всегда остается бесконечностью.
– Но это же бессмысленно.
Сара удовлетворенно вздохнула, плотнее закутавшись в одеяло. Несмотря на то что очень любила танцевать, сейчас она не понимала, как можно предпочесть бальный зал в такую ночь созерцанию звезд.
– Сара! И Хью! Какой чудесный сюрприз!
К ним направлялся Дэниел в сопровождении невесты – оба счастливо улыбались. Сара все еще не свыклась с грядущими изменениями в статусе мисс Уинтер: бывшая гувернантка сестер Смайт-Смит станет графиней Уинстед и их кузиной. Сара вовсе не была снобом – по крайней мере не думала, что была. Ей нравилась Энн, нравилось, каким счастливым был с ней Дэниел.
Просто все это было как-то странно.
– Вы так и просидели здесь весь вечер? – удивился Дэниел, как только они с Энн подошли ближе.
– Совершенно верно, – подтвердил Хью.
– Не замерзли? – осведомилась Энн.
– Мы плотно закутаны в одеяла, – заверила Сара. – И, честно говоря, если уж нет возможности танцевать, то уж лучше быть здесь, на свежем воздухе.
– Сегодня вы составили прекрасную пару, – улыбнулся Дэниел.
– Думаю, это лучшее место для калек, – сухо заметил Хью.
– Перестаньте так говорить! – возмутилась Сара.
– О, простите.
Хью перевел взгляд на жениха с невестой:
– Леди Сара ведь обязательно поправится, поэтому ей не место в наших рядах.
Сара выпрямилась.
– Я не это имела в виду… То есть это, но не совсем. – Ей пришлось пояснить, потому что Дэниел и Энн взирали на нее с некоторым недоумением: – Он сказал это в третий… нет, в четвертый раз.
– Место для калек? – повторил Хью, и даже при свете факелов было видно, что он искренне забавляется.
– Если не прекратите это повторять, клянусь: я уйду.
Хью насмешливо вскинул бровь:
– Разве не вы только что сказали, что я прикован к вам на весь остаток вечера?
– Вам не следует называть себя калекой! – парировала Сара, понимая, что слишком эмоциональна, но была совершенно не в состоянии себя укротить. – Очень уж жуткое слово.
– Зато подходящее, – пожал плечами Хью.
– Ничего подобного.
– Вы снова намерены сравнивать меня с лошадью? – хмыкнул Хью.
– Здесь, оказывается, куда интереснее, чем в доме, – сказал Дэниел Энн.
– Ничего подобного, – решительно ответила та. – И это уж точно не наше дело.
Она потянула жениха за руку, но он, с завистью глядя на Сару и Хью, прошептал:
– А могло быть нашим.
Энн вздохнула и закатила глаза:
– Ты такой сплетник!
Потом она добавила что-то, но Сара не расслышала: Дэниел неохотно позволил Энн утащить его.
Сара проводила их взглядом, немного сбитая с толку очевидным желанием Энн уйти. Неужели она вообразила, что они нуждаются в уединении? Как странно!
Сара повернулась к Хью и продолжила:
– Если вам так нравится, можете называть себя хромым, но я запрещаю употреблять слово «калека» по отношению ко мне.
Он широко раскрыл глаза от изумления и, возможно, смеха.
– Вы мне запрещаете?
– Запрещаю!
Она поежилась, обуреваемая вихрем эмоций. Впервые за этот вечер они остались совершенно одни, так что кричать или громко говорить не было необходимости.
– Мне и слово «хромой» очень не нравится, но уж «калека» совсем никуда не годится: можно подумать, вы ни на что не способны и жизнь кончилась.
Хью окинул ее долгим изучающим взглядом, потом встал, подошел к ней и едва слышно, так, что она не поняла, верить ли своим ушам, произнес:
– Леди Сара Плейнсуорт, могу я пригласить вас на танец?
Хью не был готов к этому выражению ее глаз. Она запрокинула голову, губы приоткрылись, и в этот момент он мог бы поклясться, что в ее улыбке взошло и закатилось солнце.
Он склонился к ней:
– Если, как вы говорите, я не калека, значит, должен уметь танцевать.
– Уверены?
– Я ни в чем не могу быть уверен, пока не попробую.
– Сегодня я не очень грациозна, – с сожалением вздохнула Сара.
– Поэтому вы для меня идеальный партнер.
Она вложила ладонь в его руку:
– Лорд Хью Прентис, для меня большая честь танцевать с вами.
Сара осторожно подвинулась к краю стула и позволила ему поднять ее с места… вернее, поднять на ногу. Зрелище было почти комическое: Хью опирался на стул, она – на Хью, и оба хихикали.
Когда они выпрямились и обрели равновесие, Хью прислушался к звукам музыки, долетавшим до них с ночным ветерком, – кадриль.
– По-моему, это вальс.
Она смотрела на него, явно намереваясь поправить, но он прижал палец к ее губам и прошептал:
– Это должен быть вальс.
И Сара поняла: они не смогут танцевать рил, менуэт или кадриль, даже вальс потребует значительных усилий.
Он потянулся и поднял стоявшую около стула трость.
– Я положу ладонь на рукоять, а вы – на мою руку.
Сара послушалась, и Хью обнял ее за талию. Не отрывая взгляда от его глаз, она опустила другую руку ему на плечо и выдохнула:
– Вот так?
– Да, так.
Это был самый странный, самый неуклюжий вальс на свете. Вместо того чтобы взяться за руки, они оба оперлись на трость, хотя и не слишком сильно: им не так уж была нужна поддержка, поскольку они полагались друг на друга. Напевая мелодию вальса, Хью повел Сару, слегка надавливая на поясницу и переставляя палку, когда нужно было повернуться.
Он не танцевал почти четыре года: не чувствовал, как по телу течет музыка, не наслаждался теплом женской руки, – но сегодня… Это было волшебство, почти духовный церемониал. И Хью знал, что не сможет по достоинству отблагодарить Сару за этот момент, за восстановление части его души.
– Вы хорошо танцуете, – заметила Сара, глядя на него с загадочной улыбкой – той самой, что дарила кавалерам в Лондоне, когда танцевала на балу, он был уверен в этом.
Хью никогда не думал, что будет так благодарен ей за эту улыбку. Склонив голову, заговорщическим шепотом он сказал:
– Результат многолетней практики.
– О, тогда попытаемся повернуться?
Они вместе подняли трость, осторожно переставили вправо и вонзили конец в траву.
Хью чуть подался вперед:
– Я просто ждал нужного момента, чтобы показать свой талант всему миру.
Ее брови поднялись:
– Нужного момента?
– Скорее, нужного партнера.
– Теперь ясно, почему я вдруг вывалилась из этого экипажа! – Сара рассмеялась и лукаво блеснула глазами: – Разве не собираетесь сказать, почему вы меня не поймали?
Вот это уже не повод для веселья.
– Не разделяю вашей иронии.
Сара опустила глаза, но он успел увидеть, что она довольна.
