– Но вы действительно смягчили мое падение.
– Похоже, и я хоть на что-то гожусь, – ответил он, обрадовавшись, что они вновь вернулись к шутливой перепалке: так гораздо безопаснее.
– Об этом я ничего не знаю, милорд. Подозреваю, что годитесь вы на многое.
– Вы только что обратились ко мне «милорд».
На этот раз, когда она улыбнулась, он не столько увидел, сколько уловил этот момент.
– Кажется, так и есть.
– Уж не знаю, как я заслужил такую честь.
– О, дело не в том, что вы ее заслужили, а в том, что мне так проще с вами общаться.
Он на секунду прекратил танцевать:
– Это может послужить объяснением, почему я не понимаю женщин.
Сара снова рассмеялась.
– Уверена, это одна из многих причин.
– Вы раните меня.
– Наоборот. Не знаю мужчины, который действительно хотел понять женщин. Интересно, на что бы вам пришлось пожаловаться?
– Может, Наполеон?
– Он мертв.
– Тогда погода?
– Сегодня вам вряд ли есть на что жаловаться.
– Верно, – согласился Хью, глядя на звезды. – Необычайно хороший вечер.
– Необычайно, – согласилась Сара.
Хью следовало бы этим и удовлетвориться, но жадность его обуяла, и он не хотел, чтобы танец кончался, так что чуть сильнее надавил Саре на поясницу и выдохнул:
– Вы так и не сказали, за что я удостоился чести услышать из ваших уст слово «милорд».
Она взглянула на него с дерзкой усмешкой:
– Ну, если честно, просто слетело с языка.
– Вы убиваете меня!
– Ну, может, и был некий оттенок флирта… Кстати, рекомендую спросить, почему у меня появилось это игривое настроение.
– Я приму ваши рекомендации.
Сара стала тихо напевать, и они снова повернулись.
– Хотите заставить меня спросить? – прошептал Хью.
– Только если пожелаете.
Их взгляды скрестились:
– Я пожелаю.
– Итак, у меня было настроение пофлиртовать, потому что…
– Минутку! Пора снова повернуться.
Этот поворот был выполнен идеально, поскольку они не упали.
– Итак…
Она произнесла с притворной суровостью:
– Мне следовало бы сказать, что я потеряла ход мысли.
– Но не сказали.
Сара с извиняющимся видом вздохнула:
– Думаю, просто забыла.
– Сара!
– Почему мое имя звучит угрозой в ваших устах?
– А вот это совершенно не важно. И имеет значение, только если вы считаете, что оно так звучит.
Широко раскрыв глаза, она взорвалась смехом и с трудом выдавила:
– Вы победили.
Хью был совершенно уверен, что Сара непременно подняла бы руки в знак поражения, если бы могла стоять самостоятельно.
– Думаю, да.
Это был не только самый странный, самый неуклюжий на свете вальс, но и лучший момент его жизни.
Несколько дней спустя, очень поздний час
Гостевая спальня, отведенная для Сары и Харриет Плейнсуорт
– Собираешься читать всю ночь?
Глаза Сары, самозабвенно скользившие по страницам романа, застыли на слове «форзиция», и она раздраженно произнесла:
– Почему тебя это удивляет! Да и способен ли кто-то читать ночь напролет?
Сара немедленно пожалела о сказанном: как раз Харриет была очень даже способна.
Что она тут же и подтвердила.
– Нет, я не собираюсь читать всю ночь, – пробормотала Сара, хотя можно было и не говорить. Просто она привыкла, чтобы последнее слово в споре с сестрами всегда оставалось за ней.
Харриет повернулась на бок и подпихнула подушку под голову.
– Что читаешь?
Сара проглотила вздох и закрыла книгу, предварительно заложив указательным пальцем. Привычное течение событий! Когда ей не удавалось уснуть, она читала романы, а когда Харриет не могла уснуть, она донимала Сару.
– «Мисс Баттеруорт и безумный барон».
– Разве ты это не читала?
– Читала, но с удовольствием перечитываю. Глупо, конечно, но книга мне нравится.
Она открыла заложенную страницу, нашла слово «форзиция» и приготовилась читать дальше.
– Ты видела лорда Хью сегодня за ужином?
Сара сунула палец на место.
– Да, конечно. А что?
– Просто так. Мне он показался довольно привлекательным.
Харриет сегодня ужинала со взрослыми, к страшной досаде Элизабет и Френсис.
До свадьбы оставалось три дня, и Уиппл-Хилл напоминал муравейник, в котором суетились трудолюбивые обитатели. Маркус и Хонория (лорд и леди Чаттерис, напомнила себе Сара) прибыли из Фенсмора раскрасневшиеся, веселые и безумно счастливые. Этого было бы достаточно, чтобы Сару затошнило, но дело в том, что она сама прекрасно проводила время, хохотала и пикировалась с лордом Хью.
Очень-очень странно, но он был первым, о ком Сара вспомнила наутро. Они встретятся за завтраком, как всегда. Обычно его тарелка была почти полна, когда она приходила, – значит, появился в столовой всего на несколько секунд раньше Сары.
Каждое утро они задерживались за столом и объясняли себе это тем, что не могут участвовать во многих развлечениях (хотя, по правде говоря, нога Сары почти зажила, и если прогулка в деревню была несбыточной мечтой, то уж сбивать кегли на газоне она вполне могла).
Они задерживались, и она делала вид, что пьет чай, хотя если бы пила на самом деле, то, просидев за столом столько времени, не могла так долго продолжать беседу.
Они задерживались, и большинство присутствующих, похоже, не видели в этом ничего особенного. Остальные гости приходили и уходили, брали с буфета еду, пили кофе и чай и поднимались из-за столов. Иногда Сара и Хью участвовали в общей беседе, иногда – нет.
И наконец, когда становилось очевидным, что слугам пора убирать со столов, Сара поднималась и будто ненароком упоминала, куда собирается пойти с книгой днем.
Он никогда не обещал присоединиться к ней, но всегда приходил. Они стали друзьями, и она время от времени спохватывалась, что смотрит на его губы, думая о том, что хотела бы, чтобы ее первый в жизни поцелуй был именно с ним.
Но, конечно, это было личное, и никто ни о чем не должен знать.
Однако у Сары уже заканчивались романы. Библиотека в Уиппл-Хилле хотя и огромная, но, к сожалению, там почти не было книг, какие любила читать Сара. «Мисс Баттеруорт» оказалась небрежно засунутой между «Божественной комедией» и «Укрощением строптивой».
Она снова опустила глаза. Мисс Баттеруорт еще не встретила своего барона, и Саре не терпелось дочитать до этого места.
«Форзиция… форзиция…»
– Ты согласна со мной? – Сара раздраженно застонала. – Как по-твоему, лорд Хью превлекателен? – уточнила Харриет.
– Не знаю – по-моему, обычный, как все…
Это, конечно, ложь: Сара находила его удивительно привлекательным.
– Думаю, Френсис в него влюбилась, – заметила Харриет.
– В ее возрасте все возможно, – согласилась Сара.
– Он очень добр к ней: сегодня днем учил играть в пикет.
Вероятно, когда Сара помогала Энн с последней примеркой платья. Она и представить не могла, что у него нашлось на это время.
– Он ее обыграл. Она, конечно, не надеялась, что выиграет, но ей так хотелось…
Сара страдальчески вздохнула.
– Харриет, чего ты добиваешься?
Сестра повернулась и удивленно уставилась на нее.
– Да ничего – просто мне не спится, вот и хочу поговорить.
– Вот как…
Сара безуспешно поискала взглядом часы:
– Который сейчас час?
Харриет молчала целую минуту, и Сара ухитрилась продвинуться от «форзиции» к «голубю», прежде чем сестра заговорила снова.
– По-моему, ты ему нравишься.
– Ты это о ком?
– О лорде Хью. По-моему, он в тебя влюблен.
– Он в меня не влюблен, – парировала Сара, и не то чтобы солгала… просто надеялась, что лжет, потому что знала, что сама почти влюбилась, а он не испытывает тех же чувств.
– Думаю, ты ошибаешься, – возразила Харриет.
Сара решительно вернулась к голубям мисс Баттеруорт.
– А ты в него влюблена?
Терпение Сары лопнуло. Нет уж, не дождется! Все это слишком ново для нее и слишком личное, и каждый раз, думая об этом, она чувствовала, что из кожи готова вылезти.
– Харриет, я не желаю говорить на эту тему!
– А завтра пожелаешь?
– Харриет!
– Хорошо-хорошо, больше ни слова не скажу!
Харриет долго и картинно поворачивалась на другой бок, стянув в процессе половину одеяла с Сары.
Та фыркнула, поскольку столь явное проявление раздражения требовало реакции, дернула на себя одеяло и вернулась было к чтению, но сосредоточиться не смогла и вперила взгляд в страницу тридцать три, что продолжалось, похоже, часами.
Харриет наконец прекратила ерзать, дыхание ее сделалось ровнее, послышалось легкое похрапывание.
Интересно, что делает Хью и сможет ли легко заснуть сегодня? Как там его нога? А вдруг она будет болеть не только всю ночь, но и утром тоже? Эта боль постоянная или иногда все же отступает?
Интересно, откуда у него такой талант к математике? Однажды он объяснил, после того как она попросила перемножить абсурдно огромные числа, какими он видит цифры в мозгу: он их не то чтобы видел, просто они мелькали, пока в конце концов не выстраивались в нужном порядке. Она даже не пыталась притвориться, будто понимает его, но продолжала задавать вопросы, потому что он такой славный, когда расстраивается, что не может объяснить.
