Никогда раньше у меня не было таких чувств к мужчине, и все равно препятствия, расстояния, различия между нами кажутся непреодолимыми. Как же нам поступить? Просто приезжать сюда так часто, как смогу? Но когда? Раз или два в год? Если откладывать каждый пенс, то, может быть, и получится. Будут ли наши отношения и любовь постепенно угасать, и через некоторое время я уже перестану каждую секунду вспоминать об Африке? Возможно, я начну двигаться дальше, даже смогу полюбить кого-нибудь, похожего на Майка, и тот человек всегда будет рядом со мной, добрый и заботливый…
Доминик отвозит меня в микроавтобусе к аэродрому. У нас обоих мрачное настроение. Он въезжает на стоянку, и мы смотрим в небо. Скоро прибудет самолет со следующей группой везунчиков-туристов.
– Все хорошо? – спрашиваю я.
– У меня нет слов, чтобы выразить свои чувства, – говорит Доминик. – Похоже, ты увозишь мое сердце с собой.
– А я чувствую, что свое оставляю здесь.
– Это очень печально, Просто Дженни.
– О, Доминик.
Он натянуто улыбается.
– О, Просто Дженни, – копирует он меня.
– Я буду звонить тебе, – говорю я. Черт с ними, с деньгами. – И мы будем общаться через Фейсбук.
Он кивает, но его лицо ясно говорит, что этого недостаточно, да и я, честно говоря, тоже так думаю.
На горизонте появляется самолет. Рокот его мотора нарастает, и через несколько секунд он приземляется перед нами. Туристы вываливаются из самолета, собираются в группы для сафари, садятся в автобусы, и те исчезают, подняв клубы пыли. Времени до обратного рейса удивительно мало. Совсем скоро я должна буду сесть в этот маленький самолетик, который перенесет меня в Найроби, а вечером я уже отправлюсь в Хитроу.
– Я хочу научить тебя еще одной фразе, пока ты не уехала, – говорит мне Доминик. – Aanyor pii.
– Aanyor pii, – повторяю я за ним.
– Это значит, я люблю тебя всем сердцем, – говорит он.
– Aanyor pii, Доминик.
Он подносит мои пальцы к своим губам и целует.
Как ни печально, но мы понимаем, что наше время закончилось, и вылезаем из микроавтобуса. Доминик достает с заднего сиденья мою сумку. За последние несколько дней мы с моим возлюбленным столько всего пережили вместе, но сейчас неловко стоим, не зная, что делать и что говорить.
– Не хочу, чтобы ты уезжала, – говорит Доминик.
Мои глаза наполняются слезами.
– А я не хочу уезжать.
– Когда я увижу тебя снова?
– Не знаю, – честно отвечаю я. – Когда у меня будут деньги.
– Это может быть нескоро?
С несчастным видом я киваю. Интересно, понимает ли он, что дома, в Англии, я нахожусь на самой нижней ступеньке финансовой лестницы, и такие путешествия, как это, не даются мне легко?
– Эти несколько дней были замечательными, – говорю я ему.
Незабываемое Рождество и другие воспоминания запечатлены в моей душе на всю жизнь. Доминик обнимает меня, и мы стоим, крепко держа друг друга в объятиях.
– Aanyor pii, – говорит он. – Не забывай этого.
Я отхожу от него и, направляясь к самолету, начинаю плакать.
– Даже если ты будешь очень далеко от меня, Просто Дженни, – кричит мне вслед Доминик, – мое сердце всегда с тобой.
Мне, без всякого сомнения, очень хочется, чтобы сердце Доминика всегда было со мной. Но разве этого достаточно? Сейчас, вот в этот самый миг, я отчаянно желаю, чтобы со мной был он весь.
Стало бы мне легче, если бы я могла просто забыть Доминика и влюбиться в кого-то, кто живет по соседству и у кого явно есть чувства ко мне? Например, в Майка?
Мы с ним стоим на кухне у Нины с бокалами в руках. Звуки фильма «Король Лев» сотрясают весь дом. Врывается Джерри. У него на голове серебристый праздничный колпак с розовыми ленточками. В одной руке он держит наполненный до краев бокал, в другой – язык-дуделку. И то и другое он использует по назначению.
– Уа, уа! – дудит он во всю мочь. – Прекрасная вечеринка! – И похотливо прижимается бедрами к ближайшей женщине.
Мы с Майком обмениваемся усталыми взглядами.
Сегодня канун Нового Года, и празднование у Нины дома в самом разгаре. Для компании я пригласила Майка, предположив, что для полного счастья ему будет достаточно тихонько стоять в углу вместе со мной. И оказалась права – именно этим мы сейчас и занимаемся.
– Ну как? – спрашивает он. – Тебе долить?
Искушение напиться до беспамятства очень сильно, но разум пока еще успешно борется с ним.
– Да мне и так хорошо, – уверяю я.
– Пойду, возьму еще пива, – говорит мне Майк. – Никуда не уходи.
Вообще-то я и не собираюсь выходить из этого угла кухни, пока не появится возможность вежливо уйти домой.
Майк пробирается сквозь толпу гостей на другую сторону кухни в поисках спиртного. Стоит ему уйти, как рядом со мной возникает Нина. На ней очень короткое платье, сплошь унрашенное белыми и серебряными блестками, а обнаженные конечности покрыты свеженанесенным искусственным загаром. На Нине много косметики. Сегодня после обеда кто-то из наших молодых коллег сделал ей прическу. Видно, моя подруга очень постаралась, чтобы сегодня вечером выглядеть как можно лучше.
– Собираешься всю ночь стоять с несчастным видом? – спрашивает она.
– У меня просто не очень хорошее настроение, – объясняю я, хотя Нина это и так знает.
– Жаль, что мы не можем соперничать с африканскими равнинами.
Язык у нее заплетается, и она покачивается на ногах. Я догадываюсь, что подруга сегодня налегает на водку.
– Ничего не могу с этим поделать, Нина. Мне нравится просто стоять и глядеть на всех. Возможно, потом развеселюсь.
– Но любовь не должна делать тебя такой чертовски несчастной, – заявляет Нина.
Я не хочу указывать, что она «чертовски несчастной» большую часть своей супружеской жизни и что для этого у нее серьезные основания.
Уголком глаза вижу, как Джерри флиртует с одной из их соседок. Его рука медленно движется по бедру женщины, лаская его. Интересно, делал ли он с ней такое раньше? Заметно, что соседка очень довольна. И если Нина поймает его за этим, то, без сомнения, опять станет «чертовски несчастной».
– Мне просто хочется, чтобы Доминик был здесь, – говорю я. – Вот и все.
– Ну, его здесь нет, – без нужды напоминает мне подруга. – Нужно сделать так, чтобы у тебя на лице опять была улыбка. Не сбежать ли тебе отсюда с Майком?
И, конечно, именно в этот момент Майк возвращается и замирает позади Нины. Я слегка наклоняю голову, пытаясь дать понять подруге, что объект ее шуток услышал эти слова, причем очень ясно. Но Нина ничего не замечает.
– Он вполне тебе подходит, Дженни. Подумай об этом вместо того, чтобы страдать по парню, до которого отсюда мильон миль. Майк выглядит так, будто ему нужен чертовски хороший секс, – вдруг решает она. – И если ты не собираешься дать его, то это сделаю я.
Майк добродушно усмехается, глядя на меня через ее плечо:
– Жду с нетерпением, Нина.
От неожиданности моя подруга фыркает, и водка льется у нее изо рта обратно в стакан.
– О, боже, – говорит она, закрывая лицо рукой. – Прости, Майк. Я же шучу. Пожалуй, я пойду. А вы потусуйтесь. – И с этими словами исчезает в толпе.
– Думаю, это здравый совет, – говорит Майк.
Я шутливо шлепаю его по руке.
– Зря это она, хоть и пьяна вдрызг.
– Она забавная, – признает он, с восхищением глядя ей вслед. – Дерзкая.
– И балаболка, – добавляю я.
– Послушай, – говорит Майк и начинает внимательно разглядывать свой стакан. – Я знаю о твоих чувствах к тому парню. Ужасно, когда не можешь быть с тем, кого любишь.
– Да, – соглашаюсь я. – Так и есть.
– Иногда небольшая хандра способствует излечению, – продолжает он. – Знаешь, Дженни, ты очень помогла мне, когда я переживал из-за ухода Тани.
– Для этого и нужны друзья.
– Дай мне знать, если захочешь удрать отсюда. Я знаю, как трудно может быть в подобной ситуации.
– Я останусь. Ради Нины.
– Пойдем в гостиную, – предлагает Майк. – Там уже танцуют. Я покажу тебе, какие движения недавно разучил.
Мне становится смешно.
– Практиковался перед зеркалом?
– Не веришь?
Он берет меня за руку, мы пролезаем через толпу и выходим в гостиную. Уже почти полночь, и безудержное веселье в самом разгаре.
Ковер свернут в рулон и сдвинут к дальней стене. Коллеги по работе превратили середину комнаты в танцпол, и, положив руки друг другу на плечи, подпрыгивают на месте под звуки песни Принса «1999». Наша хозяйка Келли находится в самой гуще. Видно, что она наслаждается праздником, а ее пожилой друг сидит на диване и смотрит на танцующих. Вид у него недовольный.
– Не думаю, что у меня достаточно сил, – шепчу я Майку.
– У меня тоже.
Кто-то включает телевизор, и на экране появляется Биг-Бен. Уходят последние мгновения этого года.
Начинается обратный отсчет оставшихся до полуночи секунд.
– Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! – скандируют все. – Пять! Четыре! Три! Два! Один!
