Сэр Роланд возмутился:
– Пел, старина! Подумай, что ты говоришь? Херон вовсе не желает праздновать труса. Он всего лишь сказал, что его уволят со службы, если нас поймают. Не стоит впиваться ему в горло только потому, что он сделал замечание.
– Если бы речь шла не о Хорри, а о ком-либо другом, я бы непременно отошел в сторону, – сообщил капитан Херон. – Почему, во имя всего святого, ты не хочешь дождаться, когда Летбридж вернется домой, Пелхэм? Если мы втроем не сумеем отобрать у него брошь без того, чтобы наряжаться грабителями с большой дороги…
– Потому что так будет лучше! – заявил виконт. – Самое главное – избежать скандала. Если я приставлю пистолет к голове этого типа, а он вызовет меня на дуэль, что тогда? Получится еще хуже! Эта история непременно дойдет до ушей Рула, и если ты думаешь, что он не заподозрит, что Хорри в ней замешана, то ты его не знаешь. А так мы заполучим брошь без тени скандала, и никто ни о чем не узнает. Итак, ты со мной или нет, Эдвард?
– Да, я с тобой, – ответил капитан Херон. – В этом что-то есть, если только все получится так, как ты задумал.
– Все пройдет без сучка, без задоринки, приятель, – разве что тот мошенник уже смылся из дома Летбриджа.
– Не мог он этого сделать, – заявил сэр Роланд. – Сказал, что будет сидеть там до тех пор, пока не получит свои двадцать гиней. Летбридж еще не вернулся, так что ему неоткуда их взять. Должен быть там.
Сэр Роланд оказался прав. Когда они вновь прибыли на Хаф-Мун-стрит, дюжий субъект по-прежнему восседал в коридоре. Привратник, завидев, кто стоит на крыльце, предпринял отчаянную попытку закрыть дверь. Но его планы нарушил сэр Роланд, который навалился на нее всем телом и едва не вышиб из лакея дух, зажав его между дверью и стеной. Освободившись, бедняга увидел, что трое джентльменов уже стоят в коридоре, и застонал. Однако, как только они ему объяснили, что всего лишь хотят забрать с собой здоровяка, он воспрянул духом и даже позволил им отвести его в гостиную для небольшого приватного разговора.
Дюжий субъект, завидев пистолет виконта, тут же поднял руки.
– Не стреляйте, ваша честь! – хрипло взмолился он. – Я не сделал вам ничего дурного!
– Совсем ничего, – согласился виконт. – Более того, и я не причиню тебе вреда, если ты будешь вести себя правильно. Как тебя зовут? Ну, приятель, должен же я тебя как-то называть, верно?
– Зовите меня Недом. Недом Хоукинсом, – ответил дюжий субъект. – Это не мое имя, но оно мне по душе. Эдвард Хоукинс, то есть я, к вашим услугам, джентльмены.
– Нам не нужен еще один Эдвард, – возразил сэр Роланд. – Херона тоже зовут Эдвард, и мы запутаемся.
– Не возражаю и против Фредерика, чтобы угодить честной компании, – согласился мистер Хоукинс.
– Сойдет и Хоукинс, – ответил виконт. – Ты ведь конный разбойник с большой дороги?
– Я? – с видом оскорбленной добродетели возмутился мистер Хоукинс. – Да чтоб мне…
– Довольно, – перебил его виконт. – Шесть месяцев тому я выстрелом сбил шляпу с твоей головы на Шутерз-Хилл. А сейчас у меня есть для тебя работа. Что ты скажешь насчет двадцати гиней, а?
Мистер Хоукинс отшатнулся:
– Будь я проклят, если еще раз соглашусь иметь дело со светским хлыщом, вот что я скажу!
Виконт поднял пистолет:
– Тогда я подержу тебя на мушке, пока мой друг сходит за констеблем.
– Вы не сделаете этого! – ухмыльнулся мистер Хоукинс. – Вы сдадите меня в кутузку, а я прихвачу с собой его замечательную светлость – ну, что вы на это скажете?
– Ничего, – ответил виконт. – Он мне – не друг. А тебе?
Мистер Хоукинс презрительно сплюнул. Сэр Роланд, чье чувство приличия было оскорблено, почел за благо вмешаться:
– Эй, Пел, нельзя позволять ему плевать в чужом доме. Дурной вкус, мой дорогой мальчик. Дьявольски дурной.
– Больше так не делай! – распорядился виконт. – К чему это? Он что, надул тебя, а?
– Да, а потом смылся, – проворчал мистер Хоукинс. – Чертов пижон, вот кто он такой! Ну, попадись он мне!
– Я могу помочь тебе в этом, – сказал виконт. – Что ты скажешь насчет того, чтобы ограбить его? За двадцать гиней?
Мистер Хоукинс с подозрением оглядел собравшихся:
– Из‑за чего кипеж?
– У него есть кое-что, что мне нужно, – коротко ответил виконт. – Ну, решай: стража или двадцать гиней.
Мистер Хоукинс задумчиво потер свой небритый подбородок:
– Кто в деле? Вы все, парни?
– Мы все. Мы собираемся остановить и ограбить его карету.
– Что, в этих шмотках? – осведомился мистер Хоукинс, показывая на шитый золотом сюртук виконта.
– Разумеется, нет, идиот! – нетерпеливо ответил виконт. – Для этого нам и нужен ты. Нам нужны три большие накидки, как у тебя, и маски.
На физиономии мистера Хоукинса расцвела широкая ухмылка.
– Будь я проклят, но мне по нраву ваша храбрость! – провозгласил он. – Я согласен! Где наш хлыщ?
– На Бат-роуд, едет в Лондон.
– Это означает, неподалеку от Хита. Нормально, – кивнул мистер Хоукинс. – Когда будем брать?
– Где-то после полудня. Не могу сказать точно.
Мистер Хоукинс недовольно скривился:
– Черт побери, мне это не нравится. Я люблю выходить на дело, когда кругом ни зги не видать.
– Вот чего нам точно не нужно, так это сплошной темноты.
– Боже милосердный, ваша честь, или вы никогда не слыхали про луну?
– Луна! К тому времени, как взойдет луна, наш приятель уже благополучно доберется до дома. Так что или днем, или никогда.
Мистер Хоукинс вздохнул:
– Как скажете, ваша честь. Значит, вам нужны шмотки и намордники? Клячи ваши?
– Лошади наши, – подтвердил виконт.
– Тебе придется одолжить мне коня, Пелхэм, – вставил капитан Херон.
– Любого на выбор, дорогой друг.
– Хлопушки тоже ваши? – спросил мистер Хоукинс. – Мы, простые парни, не любим маленьких хлопушек, ваша честь.
Виконт любовно оглядел свой пистолет:
– А что с ним не так? Дьявольски славная игрушка. Выложил сотню гиней за пару.
Мистер Хоукинс ткнул грязным пальцем в серебряную насечку:
– Все эти красивости. Вот что с ним не так.
– Ладно, – согласился виконт. – Но я все равно предпочитаю собственное оружие. Итак, где мы раздобудем накидки и маски?
– Знаете гостиницу «Хафуэй-Хаус»? – спросил мистер Хоукинс. – Вот там и встретимся. Поблизости есть одна берлога, где я держу свою клячу. А сейчас мне пора отправляться, чтобы к вашему появлению у меня наготове были шмотки и шляпы, провалиться мне на этом месте!
– Почем мне знать, что ты там будешь? – спросил виконт.
– Потому, что я хочу получить свои двадцать гиней, – рассудительно ответил мистер Хоукинс. – И потому, что хочу поквитаться с этим пижоном. Вот почему.
Часом позже всех троих джентльменов можно было видеть мирно едущими верхом в сторону Найтсбриджа. Под седлом у капитана Херона шла смирная гнедая кобылка, а сам он сменил свою парадную ярко-алую форму и напудренный парик на простой тускло-желтый костюм и каштановый парик с косичкой. Перед тем как присоединиться к виконту на его квартире, он выкроил время и заскочил на Гросвенор-сквер, где застал Горацию в состоянии крайнего беспокойства. Узнав о новых событиях, она первым делом выразила горячее недовольство тем, что никто из них не сподобился прикончить гадкого мистера Дрелинкурта, и минуло некоторое время, прежде чем капитан Херон сумел убедить ее заговорить о чем-либо еще, помимо многочисленных недостатков сего господина. Когда же ее негодование несколько поутихло, он изложил ей план виконта, который она горячо одобрила, поскольку, по ее мнению, он был лучшим из всех предложенных ранее и просто не мог провалиться.
Капитан Херон строго-настрого предупредил Горацию, что она должна держать язык за зубами, и отправился на Пэлл-Мэлл.
Он не рассчитывал застать мистера Хоукинса ни в гостинице «Хафуэй-Хаус», ни где-либо в другом месте, но было очевидно, что говорить об этом преисполненному оптимизма виконту было бесполезно. Его шурин пребывал в приподнятом расположении духа, так что сдержит мистер Хоукинс свое слово или нет, план, скорее всего, будет претворен в жизнь.
Примерно в четверти мили от постоялого двора «Хафуэй-Хаус» они заметили одинокого всадника, едущего шагом. Когда они подъехали ближе, он оглянулся, и капитан Херон был вынужден признать, что недооценил их нового знакомого.
Мистер Хоукинс жизнерадостно приветствовал их.
– Провалиться мне на этом самом месте, если вы трепались! – воскликнул он и окинул одобрительным взглядом лошадь под виконтом. – Славная кобылка, очень славная. Однако норовистая, готов биться об заклад. А сейчас мы поедем в ту берлогу, о которой я вам толковал.
