Ознакомительная версия.
Гаррет выходит победителем, молнией объезжает ворота и делает бросок. Вратарь без труда отбивает шайбу, но она скользит прямо к Берди, и тот отправляет ее обратно к воротам, однако вратарь опаздывает всего на долю секунды.
Когда на табло загорается лампочка над ячейкой «Брайара», Натали вскакивает и восторженно вопит. Мы с ней обнимаемся, а потом, затаив дыхание, смотрим последние три минуты игры. Команда «Буффало» всеми силами пытается завладеть шайбой, но центр «Брайара», второкурсник, выигрывает следующее вбрасывание, и мы доминируем до конца периода. Игра заканчивается со счетом два-один.
Зрители толпой устремляются в проходы, и мы с Натали в этой толчее идем к выходу.
– Я рада, что ты с Гарретом, – оживленно говорит она.
Я улыбаюсь: мы знакомы всего двадцать минут, а она уже поднимает такие личные темы.
– Я тоже, – говорю я.
– Нет, я не шучу. Он отличный парень, просто он сдвинут на хоккее. Он почти не пьет, ни с кем серьезно не встречается. Это вредно для здоровья – так концентрироваться на чем-то одном, понимаешь?
В вестибюле мы идем не к выходу, а пробираемся через толпу к раздевалкам, где собираемся ждать своих парней. Надо же, Гаррет Грэхем – мой парень. Звучит сюрреалистично, но мне нравится.
– Вот поэтому я считаю, что от тебя ему будет только польза, – продолжает Натали. – Последнее время он такой счастливый и успокоенный.
Я напрягаюсь, когда вижу в толпе знакомое лицо.
Отца Гаррета.
Он стоит в двадцати футах от нас и смотрит в том же направлении, что и мы. Его бейсболка низко надвинута на лоб, но его все равно легко узнают. К нему подходит группа ребят в майках «Брайара» и просит автограф. Он подписывает им майки, а затем фотографию, которую протягивает один из парней. Я не вижу, что на фотографии, но предполагаю, что на ней запечатлен игровой момент из его давних славных дней, наверное, такой же, как на снимках в его доме. Фил Грэхем, легенда хоккея.
Продолжающая жить в своем сыне.
Ненависть к отцу Гаррета захватила меня настолько сильно, что я продолжаю идти не разбирая дороги и удивленно вскрикиваю, когда со всего маху на кого-то наталкиваюсь.
– Простите. Я не видела, куда… – Слова замирают у меня на губах, когда я понимаю, с кем столкнулась.
Роб Делани удивлен не меньше, чем я.
За ту долю секунды, что наши взгляды встречаются, я превращаюсь в ледяную статую. Холод сковывает мое тело. Ноги примерзают к полу. Внутри огромными волнами поднимается ужас.
Я не виделась с Робом с того дня, когда он в суде свидетельствовал против меня и в пользу моего насильника.
Я не знаю, что говорить. Или делать. Или думать.
Кто-то кричит:
– Уэллси!
Я поворачиваю голову на крик.
Когда я опять поворачиваюсь к Робу, он уже спешит прочь, да так быстро, будто хочет обогнать пулю.
Мне тяжело дышать.
Сзади подходит Гаррет. Я знаю, что это он, потому что чувствую знакомую ладонь на своей щеке, но мой взгляд остается прикован к убегающему Робу. На нем куртка с эмблемой «Буффало». Значит, он учится там? Я так и не удосужилась выяснить, что случилось с друзьями Аарона. Куда они поступили, чем занимаются. Последний мой контакт с Робом был опосредованным, когда папа поколотил его отца в магазине в Рэнсоме.
– Ханна. Посмотри на меня.
Я не могу оторвать взгляд от Роба. Он еще не вышел со стадиона. Он присоединился к своим друзьям, но те остановились поговорить с какими-то людьми, и, пока они там стоят, он то и дело испугано оглядывается и бледнеет, когда понимает, что я слежу за ним.
– Ханна, господи. Ты белее мела. В чем дело?
Наверное, я и вправду бледна. Наверное, у меня вид такой же, как у Роба. Наверное, мы оба только что увидели призрак.
Гаррет уверенно берет меня за подбородок и поворачивает мою голову, тем самым заставляя посмотреть ему в глаза.
– Что происходит? Кто этот парень? – Он проследил за моим взглядом и теперь тоже наблюдает за Робом.
– Никто, – слабым голосом отвечаю я.
– Ханна.
– Никто, Гаррет. Пожалуйста. – Я поворачиваюсь спиной к Робу, исключая даже малейшее искушение посмотреть на него.
Гаррет молчит. И вглядывается в мое лицо. Потом в сердцах выдыхает.
– Черт, это?.. – Незаконченный вопрос повисает в воздухе.
– Нет, – поспешно отвечаю я. – Не он. Честное слово. – От недостатка воздуха у меня горят легкие, и я заставляю себя сделать глубокий вдох. – Просто парень.
– Что за парень? Как его зовут?
– Роб. – К горлу подкатывается тошнота, она кружится в желудке, как стая акул. – Роб Делани.
Гаррет смотрит мимо меня, и я понимаю, что Роб еще здесь. Проклятье, ну когда же он уберется отсюда?
– Кто он, Ханна?
Хотя я и стараюсь изо всех сил, но больше не могу делать вид, будто мой мир в полном порядке.
– Это близкий друг Аарона, – шепчу я. – Один из тех, кто свидетельствовал против меня после…
Гаррет уже бежит от меня.
Гаррет
Я в таком бешенстве, что у меня шумит в ушах. Я слышу, как Ханна зовет меня, но не могу остановиться. Я будто смотрю на мир через кровавый туман. Я превратился в реактивный снаряд, нацеленный на подонка, и на автопилоте двигаюсь прямиком на Роба Делани.
Того самого ублюдка, который помог насильнику выйти сухим из воды.
– Делани! – кричу я.
Его спина напряжена. Кто-то смотрит на нас, но для меня сейчас существует только один человек. Он поворачивается, замечает меня, и в темных глазах вспыхивает паника. Он видел, как я разговаривал с Ханной. И, вероятно, догадался, что она мне рассказала.
Он что-то говорит своим приятелям, быстрым шагом отходит от них и с опаской идет ко мне.
– Ты кто такой? – бормочет он.
– Друг Ханны.
На его лице совершенно отчетливо отражается страх, но он все еще пытается изображать из себя крутого.
– Да? Ну, и чего тебе надо?
Я с силой втягиваю в себя воздух. Но это не успокаивает меня. Ни капельки.
– Хочу познакомиться с мерзавцем, который пособничал насильнику.
Повисает долгая тишина. Парень хмуро смотрит на меня.
– Пошел ты. Ты обо мне вообще ничего не знаешь.
– О тебе я знаю все, – говорю я, а внутри у меня все дрожит от ярости. – Я знаю, что ты позволил своему дружку опоить мою девушку. Я знаю, что ты ничего не предпринял, когда он повел ее наверх и измывался над ней. Я знаю, что потом ты лжесвидетельствовал, чтобы выгородить его. Я знаю, что ты бессовестный кусок дерьма.
– Пошел ты, – повторяет он, однако вся его бравада улетучивается. Вид у него пришибленный.
– Серьезно? Сукин сын! И это все, что ты можешь сказать? Хотя чему удивляться. – Я сглатываю нечто кислое и едкое, скопившееся у меня в горле. – Ты же последний трус, который не смог защитить невинную девочку. Так откуда тебе взять храбрости, чтобы защитить самого себя?
Мои обвинения распаляют его гнев.
– Отвали! Я приехал сюда не для того, чтобы ругаться с каким-то тупым качком. Возвращайся к своей шлюхе и…
Только не это.
Мой кулак летит вперед.
А после все вокруг сливается в одно большое пятно.
Люди кричат. Кто-то сзади хватает меня за куртку и пытается оттащить от Делани. Сильно болят руки. Во рту привкус крови. Я словно вне своего тела. Я не здесь. Меня будто затянуло в плотный туман неконтролируемой ярости.
– Гаррет.
Кто-то прижимает меня спиной к стене, и я инстинктивно делаю хук справа. В глазах у меня темнеет, я опять слышу свое имя, резкое, настойчивое «Гаррет». Мое зрение проясняется, и я вижу кровь, сочащуюся из губы Логана.
Дерьмо.
– Джи. – Его голос звучит тихо, но угрожающе, однако взгляд полон тревоги. – Джи, остановись.
Я судорожно выдыхаю и оглядываюсь по сторонам. Ко мне обращено целое море лиц, я слышу приглушенные голоса и тихий шепот.
Тут появляется тренер, и я в одно мгновение осознаю всю тяжесть того, что натворил.
* * *
Два часа спустя я стою под дверью комнаты Ханны, и у меня едва хватает сил, чтобы постучать.
Я не помню, когда в последний раз испытывал подобное изнеможение. Вместо того чтобы вместе с командой праздновать победу, я более часа сидел у тренера в кабинете и слушал его крик. Главная моя вина состояла в том, что я подрался на территории университета. За что меня отстранили на одну игру. Если честно, меня удивило столь легкое наказание, я ожидал чего-нибудь пожестче, но когда тренер и представители администрации Брайара вникли в подробности всей истории, они решили не зверствовать. Ханна дала мне разрешение рассказать им, какое к ней отношение имеет Делани, она буквально настояла на этом, так как не хотела, чтобы меня сочли психопатом, который без всяких причин набрасывается на хоккейных болельщиков. Однако я все равно чувствую себя полнейшим дерьмом из-за того, что рассказал тренеру о ее травме.
Отстранение на одну игру. Господи. Да я заслуживаю более страшного наказания.
Мне интересно, дошла ли до отца новость об отстранении. Думаю, что дошла. Готов спорить, в Брайаре у него есть платный информатор, который доносит ему обо всем, что имеет ко мне отношение. К счастью, когда я вышел со стадиона, отца на улице уже не было, так что мне не пришлось испытывать на себе его ярость.
Ознакомительная версия.
