Дейзи крепко обняла Кона и поцеловала его в щеку.
– Не могу поверить, что ты тут, – сказала она. – Так здорово.
Он поцеловал ее в губы и улыбнулся.
– Пойдем, я тебе все тут покажу, – подмигнула Дейзи и потащила его дальше.
Кон последовал за ней по дому. Пес шел за ними, останавливаясь всякий раз, когда останавливались они, и терпеливо ждал, пока они снова сдвинутся с места, словно он тоже видел особняк в первый раз. Дом Бинзов представлял собой странное сочетание подобранной со вкусом антикварной мебели и довольно странных предметов в стиле 60-х и 70-х. В задней части дома располагалась комната с огромными окнами, оклеенная бамбуковыми обоями цвета свежего лайма, а стены туалета на первом этаже были окрашены в оранжевый цвет и покрыты картинками из мультфильмов, вырванными из газет. Казалось, этот дом сам не хотел воспринимать себя всерьез, и его не очень-то заботило, что о нем подумают. Этому дому было хорошо в том виде, в котором он существовал, и Кон сразу же понял, что здесь ему очень и очень понравится.
В саду перебирал копытами по травке толстый пони, а в кухне, в лучах солнечного света, пригрелся на одной из полок пушистый котяра. Упомянутый же отцом Дейзи маленький пес обнаружился в туалете – он самозабвенно грыз рулон туалетной бумаги.
– О боже, Бонго, опять?! – ворчала Дейзи, вытаскивая истерзанный рулон у него изо рта и собирая розовые клочки, разбросанные по полу. – Ах ты глупый, глупый пес.
Большая собака презрительно посмотрела на Бонго, а потом поднялась с места и вместе с Дейзи и Коном продолжила экскурсию по дому.
– А это, – сказала Дейзи, открывая дверь одной из комнат на втором этаже, – твоя комната.
Комната была просторной, с низким, покатым потолком. В скате крыши виднелось окно довольно невзрачного вида. Было и еще одно крошечное слуховое окошко, откуда открывался вид на шоссе. В комнате стояла одна кровать, на которой лежали одеяло в ярком пододеяльнике и пухлая подушка. В дальнем конце комнаты имелся небольшой шкаф из соснового дерева, рядом с ним располагался умывальник в викторианском стиле, там в подставке из кованого железа стоял графин с водой и лежало лиловое полотенце.
– Нравится? – спросила Дейзи.
Кон огляделся. Конечно, эта комната была не самой интересной в доме, но тут было тепло, сухо и имелась кровать, а по версии Кона для жизни были необходимы только эти три условия.
– Идеально, – сказал он. – Просто идеально.
– Хорошо, – улыбнулась Дейзи. – Впрочем, ты можешь совершенно спокойно поселиться и у меня в комнате, ты знаешь?
– Я знаю, – сказал Кон. – Но это как-то неправильно. Немного… неуважительно.
– О Кон. Ты такой старомодный, – сказала Дейзи.
– Знаю, – сказал он. – Я галантный кавалер. И поэтому я хотел бы платить за свое пребывание в этом доме.
– Ни в коем случае, – замахала руками Дейзи. – Папа оскорбится!
– Правда? – не поверил Кон.
– Да. Он не считает этот дом своим. Ну, в смысле, он считает, что этот дом принадлежит только его дочерям. А они с мамой просто здесь живут. Так что даже не вздумай предлагать ему деньги, – рассказала Дейзи.
– Ну что ж, тогда я что-нибудь им куплю. Какой-нибудь подарок, – предложил Кон.
– Нет, – сказала Дейзи. – Ничего не делай. Просто расслабься. И будь.
– Будь? – переспросил Кон.
– Будь собой. Мои родители не привыкли к шикарным подаркам и идеальному поведению. Им просто нужна хорошая компания. Ах да – и, может быть, кое-какая помощь по хозяйству. Я рассказала им о твоем кулинарном таланте, – сказала Дейзи.
– Господи, Дейзи, ты что, правда им сказала? – обмер Кон.
– Конечно. И они уже с нетерпением ждут, когда ты испечешь свой фирменный хлеб, – хихикнув, подмигнула она.
Кон чертыхнулся.
– Что такое?! – не поняла Дейзи.
– Я не знаю, получится ли у меня испечь хлеб без помощи Тоби.
– Конечно, получится. Мы справимся. Ты и я.
Дейзи взяла его за руку.
– Ты и я? – переспросил Кон.
Дейзи кивнула и улыбнулась.
– Давай, – сказала она. – Начнем.
Руби отогнула фольгу со стоявшего перед ней контейнера и с осторожностью заглянула в дырку, заметив куриную грудку с какими-то коричневыми комками внутри, пару крошечных горошин и кусочек маслянистого картофеля, утопленного в вязком желто-коричневом соусе. Она закрыла контейнер и потянулась за крекерами.
– Не очень-то аппетитно, а?
Человек рядом с ней показал на поднос и улыбнулся.
– Да уж, – кивнула Руби. – Не совсем то, что я люблю.
Она обратила внимание на сидящего рядом с ней мужчину еще три часа назад, когда они садились в самолет. Руби ждала, что в какой-то момент он попытается завязать с ней разговор – это было неизбежно. Он пытался читать книгу, но она ему не нравилась – он то и дело откладывал ее. Брал журнал, пролистывал, но так ничего и не прочитал. Ему было неуютно в одиночестве. Ему было скучно. Руби попыталась придать себе обычный вид «Не приставай ко мне!», но мужчине, судя по всему, было все равно.
– Трой, – сказал он, протянув ей руку.
– Руби, – ответила она.
– Руби? Красивое имя, – заметил мужчина.
– Спасибо, – сказала Руби.
– Итак, что привело тебя в Нью-Йорк, Руби? Летишь в отпуск?
Руби покачала головой.
– Нет, – сказала она, надеясь, что если не даст ему дополнительной информации, то Трой просто отвалит.
– Ага, – кивнул он. – Просто по делам, да?
– Да, – ответила Руби. – Вроде того.
– Я сам-то тоже не из Нью-Йорка. Живу в Питсбурге. У меня пересадка, – продолжил Трой. Руби кивнула и с улыбкой намазала сыр на крекер.
– Вижу, на тебе обручальное кольцо. Летишь в Нью-Йорке к мужу? – не отставал мужчина.
– Нет, – сказала Руби. – Я не замужем.
– Так. Парень?
– Нет, парня тоже нет. Я просто ношу это кольцо, чтобы ко мне не приставали, – с нажимом произнесла Руби.
– О, – сказал Трой. – Ничего себе. Понимаю. Не переживай. Я не пристаю. У меня есть жена, и мы счастливы в браке.
Он постучал по своему обручальному кольцу и подмигнул Руби. А потом добавил:
– Но если хочешь, чтобы я отвалил…
Она вздохнула, а затем смягчилась.
– Нет, – сказала она. – Все нормально. Но если я уткнусь в книгу, – она показала на томик в соседнем кресле, – то лучше перестать трепаться, хорошо?
Трой засмеялся, запрокинув голову назад. Женщина, сидящая напротив, покосилась на них.
– Океюшки, – сказал он. – Понимаю. Так что, Руби, чем ты занимаешься?
– Я певица, – сказала Руби. – И автор песен.
– Вау! – Трой отстранился и посмотрел на нее с восхищением. – Какая певица? Ты звезда? Я, наверное, про тебя знаю?
Руби засмеялась.
– Нет, – сказала она. – Нет, если только ты не любишь шляться по всяким злачным местам Лондона.
– Ну нет, – признался Трой. – Не совсем моя площадка.
– Думаю, не твоя, – улыбнулась Руби.
– Но ты хорошо поешь? Так ведь?
– Потрясающе, твою мать, – ответила Руби.
Он снова засмеялся.
– Бьюсь об заклад, что это так, – сказал он. – Ждешь, когда представится шанс прославиться?
– Все жду, жду и жду. Наверное, это моя последняя отчаянная попытка.
– О, верно. Нью-Йорк или ничего? – подмигнул Трой.
– Да, – сказала Руби. – Что-то в этом роде.
– Слушай, пока не забыл, я дам тебе свою визитку. Моя сестра в следующем месяце выходит замуж и ищет певицу на свадьбу. Ей нужно что-то такое… необычное, знаешь ли. Если тебе до этого времени еще не предложат миллионный контракт, звякни мне, ладно? – предложил Трой.
Руби покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Я таким не занимаюсь. Но за предложение спасибо.
– А зря. Моя сестра знает кое-кого. Больших шишек из Sony и Geffen. Тебе может представиться хорошая возможность встретиться с нужными людьми, произвести впечатление.
Руби повернулась и улыбнулась Трою.
– А вот это, – сказала она, – звучит очень интересно.
Она взяла у него визитку и сунула в сумочку. А потом разрешила Трою Ф. Шульцбергу купить ей бутылку шампанского.
ФЭЙРЛАЙТС, СИЛЬВЕРСМИТ-РОУД, 2
£ 995,000
Шесть спален, две ванные комнаты, три гостиных,
кухня/столовая,
сад 45 футов с южной стороны
Необычный, уникальный особняк на этой очень популярной улице как раз рядом с Хай-стрит. Фэйрлайтс – расположенный на отдельном земельном участке особняк с двумя входами, выполненный в винтажном стиле и по оригинальному проекту. В доме недавно был проведен ремонт, поэтому он идеально подойдет для небольшой семьи. Приходите взглянуть на этот необычный, причудливый особняк.
Тоби постепенно привык просыпаться в одиночестве в своем большом, пустом доме. Свое одиночество он отпраздновал, включив радио и позволив классической музыке наполнить каждую комнату. Прошлым вечером, когда Тоби ложился спать, кухня снова была в идеальном порядке, как и много лет назад, а на вешалке в холле висели только его пальто, куртка и шарф. Он привык, что каждое утро приходит разносчик почты, но теперь он выйдет встречать его на крыльцо. Тоби уже неделю не включал телевизор – с тех пор, как уехала Мелинда.
