Стоя на кухне в пижаме и готовя завтрак, Тоби станцевал странный, но довольно забавный танец. А потом довольно громко испортил воздух, потому что можно было не бояться, что кто-то услышит.
Тоби обдумал свои планы на день. Нужно будет пойти на Хай-Роуд и купить в дом свежие цветы. Затем он поедет в «Budgens» и купит все необходимое для торта. У Тоби теплилось смутное воспоминание, что его отец обожает печенье с инжиром (или это были бисквиты?), так что нужно будет купить парочку упаковок. А потом надо будет купить новый чайник, потому что тот чайник, который Тоби считал своим, судя по всему, принадлежал Руби, потому что она взяла его с собой, когда уехала.
Когда Тоби вернулся домой, он первым делом заварил крепкий кофе и испек буханку хлеба, не потому, что хотел что-то поесть, а потому, что тем же утром ему предстояло показать дом еще двоим потенциальным покупателям, и Тоби хотел, чтобы здесь пахло потрясающе. За минувшие выходные приходили шестеро, и это притом, что дом был выставлен на продажу всего-то три дня назад. Тоби нравилось показывать людям свой дом. И хотя он понимал, что половине из пришедших купить такой особняк не по карману, что они пришли из простого любопытства, чтобы увидеть, как же этот странный дом на Сильверсмит-Роуд выглядит изнутри, его это мало заботило. Тоби так гордился своим домом, что воспринимал себя не как владельца, а как куратора, словно это был не особняк, а настоящий музей. Он хотел, чтобы его красивый дом увидело как можно больше людей, прежде чем его кто-нибудь купит и закроет доступ для посторонних.
Когда уйдут покупатели, Тоби займется тортом (он не хотел запачкать кухню), а пока торт будет в духовке, он примет ванну и побреется. Затем Тоби переоденется в чистую одежду, наденет новые туфли и спустится вниз, чтобы дождаться прибытия отца.
Тоби тщательным образом спланировал свой день, чтобы не осталось времени на бессмысленное шатание по дому и ненужные мысли. Он занял свой мозг тем, какую именно глазурь следует приготовить для торта и какого цвета лилии подойдут под обстановку в гостиной. Приезд отца казался Тоби чем-то таким расплывчатым и туманным, что он решил – он не сможет вообразить встречу с ним до тех пор, пока не придется встретиться.
– А обслуживание включено в счет? – прищурился Реджи.
– Нет, сэр, – ответил официант. – Не включено.
Реджи вздохнул, вытащил из кармана горсть монет и с презрением бросил их на поднос. Пересчитывать не стал. Плевать. Хватит этому халдею и пары фунтов.
Реджи взглянул на часы. Половина четвертого. Он похлопал себя по животу и допил кофе. Кофе тут, надо сказать, был омерзительный. В Лондоне вообще не умели готовить кофе. Реджи посмотрел в окно на улицу. Шел дождь. Конечно же, дождь, куда без него! Это же Лондон. Лондон, который уже надоел ему до смерти, хотя он был здесь только две недели. Нет, все-таки март – однозначно не лучший месяц для визита в столицу Туманного Альбиона, но Реджи и без омерзительной погоды помнил, почему он отсюда уехал столько лет назад: ужасный кофе, чрезмерно дорогая еда, вечный дождь и все эти жалкие, бледные люди, сварливые и вечно чем-то недовольные, как будто все беды мира свалились именно на их хрупкие плечи.
Подумав об этом, Реджи вспомнил, что во второй половине дня договорился о визите к сыну. Ну, вернее, не он договорился, а Питер. Сам Реджи говорить по телефону просто ненавидел. Говорить с человеком, которого ты знаешь, и то ужасно; а уж мысль о том, что придется говорить с собственным отпрыском, была для него и вовсе невыносима.
Реджи вытащил из бумажника записку с адресом и прочитал: «31, Сильверсмит-Роуд, Лондон, № 2». Где, черт возьми, это «Лондон, № 2»? И как туда можно добраться?
Реджи вздохнул и убрал записку обратно. Он подумал о своем странном сыне-переростке с его странным взглядом и копной вечно растрепанных волос. Многое ли изменилось? И стоило ли переться на этот богом забытый север Лондона, чтобы выяснить, что у них по-прежнему ничего общего, что он по-прежнему не очень-то его любит?
И все-таки Реджи по-настоящему хотел увидеть дом, который купил пятнадцать лет назад. Увидеть Карен и детей, которые, быть может, были у них с Тоби. Своих внуков. К тому же других планов на этот вечер у него все равно не было. Так что пусть все идет к черту, он поедет к Тоби.
Швейцар помог Реджи надеть пальто. Он развернул свой зонтик и вышел из ресторана. Встав на углу Дувр-стрит и Бонд-стрит, Реджи стал ждать такси. Но такси не было, и Реджи принялся в раздражении ходить туда-сюда по тротуару, чувствуя, как с каждым шагом его штанины намокают все сильнее. Прохожие толкались, и Реджи пару раз угодил ботинком прямо в лужу, а один раз чуть было не получил локтем под дых. Вот каково здесь быть стариком. Никакого уважения. Никто не хочет признавать твоих жизненных достижений. Налетевший внезапно порыв ветра чуть не выдернул из рук Реджи зонт, и ему стоило немалых усилий удержать его. Реджи зигзагами передвигался по улицам Мейфэйра, тщетно ища глазами знакомое и такое приветливое желто-оранжевое сияние огней такси сквозь пелену дождя. Наконец Реджи увидел, как напротив остановилась желтая машина. Он понесся через дорогу, чувствуя, как его сытный обед бултыхается в желудке при каждом движении.
– Лондон, № 2, – задыхаясь, прокричал Реджи в открытую дверцу машины.
– Прости, приятель, – ответил водитель. – У меня тут вызов. Предварительная бронь.
– Дерьмо, – прошипел Реджи себе под нос. – И куда вы едете-то?
– Южный Кен.
Реджи на мгновение подумал, что там, в другой части Лондона, его ждет сын. А потом вспомнил о своей теплой квартире в Челси, где он мог побыть один и где ни с кем не нужно было разговаривать и ничего не нужно было делать.
– К черту, – сказал Реджи. – К черту все. Везите. Везите меня в Южный Кен.
Он закрыл свой зонтик, сел на заднее сиденье и стал с нетерпением ждать, когда окажется дома.
– Боже, Тоби, – говорила Лия, поглаживая Тоби по спине. – Мне так жаль. Поверить не могу, что он не пришел.
Тоби уставился в окно, на улицу. Сначала наступили сумерки, а потом стало совсем темно. И ни звонка, ни сообщения – ни от Питера, ни от отца. Тоби с Лией сидели бок о бок за обеденным столом. На столе перед ними красовался шоколадный торт, от которого был отрезан маленький треугольный кусочек. Рядом стоял новенький белый фарфоровый чайник и тарелка, на которой возвышалась гора бисквитов и печенья с инжиром. Тоби пытался огорчиться из-за пустого стола и из-за того, что его отец так и не пришел. Но не мог заставить себя.
– Знаешь что? – произнес он. – Плевать, что меня проигнорировал мой собственный папаша. Правда. Он больше не имеет никакого значения. И не думаю, что когда-нибудь имел. Все это. – Тоби обвел рукой вокруг. – Вот что важно для меня. Наверное, это означает, что я наконец повзрослел.
Он сухо усмехнулся и кончиком пальца стер с тарелки каплю застывшей глазури.
– То есть до этого ты не мог назвать себя взрослым? – опешила Лия.
– Нет, до этого я был почти сорокалетним подростком. Носил одну и ту же одежду, писал одни и те же дрянные стихи, любил одну и ту же женщину…
– Руби? – улыбнулась Лия.
– Да, Руби. Откуда ты знаешь?
– Это сразу было понятно.
Тоби вскинул брови, а затем вздохнул:
– Так вот. Я вел себя как подросток, носился с этой своей любовью как с писаной торбой. Знаешь, когда я получил деньги Гуса и письмо от отца, я составил список. Список того, что мне нужно сделать в жизни. Первым номером там шли новые диваны, а последним – вот это. – Он обвел рукой комнату. – Я добился почти всего, что поставил себе целью добиться.
– Ты должен быть доволен собой, – подмигнула Лия.
– Я доволен, – сказал Тоби. – Теперь осталось только написать что-нибудь стоящее, окончательно развестись и жениться, и тогда мой список будет выполнен полностью.
– Жениться? – улыбнулась Лия. – Это тоже есть в твоем списке?!
– Ну, не совсем жениться. Просто, знаешь, найти девушку. Кого-то особенного. Господи, это звучит так глупо, – пожал плечами Тоби.
– Вовсе не глупо. Ты прав. У каждого человека должен быть кто-то особенный, – с убеждением произнесла Лия.
Тоби кивнул и немного помолчал. А потом решил сменить тему:
– Как твои отношения с Амитабхом? По-моему, вам хорошо вместе.
– Хорошо? – вздрогнув, сказала Лия.
– Да. Ну, так кажется со стороны, – ответил Тоби.
Лия вздохнула и рассмеялась:
– Ну, забавно, потому что это не так. Совсем не так.
– Боже. Почему? – спросил Тоби.
– Потому что… – сказала она, вздохнув и проведя ногтем по колечку на банке пива. – Потому что он сделал мне предложение…
Тоби повернулся и удивленно посмотрел на нее.
– Боже, это правда?
– Ага. Пару недель назад. И я до сих пор не решила.
– Не решила?
– Нет, я просто все время передумываю. Плюсов и минусов примерно одинаковое количество, и я запуталась.
