Дебора Смит - Счастье за углом

– Тебе не придется переносить ее тело. Она уже под первыми камнями дорожки к дому.

Позже, когда мне удалось вернуть глаза в глазницы, Дельта призналась, что вместе с родней молчаливо игнорировала указания отца и похоронила бабушку у входа в ее любимый дом на хребте.

– По словам Дельты, бабушка лежит прямо здесь, – сказала я вечером Томасу, когда мы стояли у серых плит между остатками столбов, на которых висели ворота. Я показала на столб.

– Рядом с той точкой, где я расстреляла твой телефон. Я разбомбила мобильный прямо над ее могилой. Бабушка, извини.

– Сомневаюсь, что ее это побеспокоило, – мягко сказал Томас. – Скорее уж ее гены проснулись в тебе в тот момент.

Я опустилась на холодную землю, прижала ладони к камням, закрыла глаза и склонила голову. Пожалуйста, помоги мне сделать твой дом настоящим домом.

Февраль

Три месяца, постановил судья по семейным делам.

У нас с Томасом было три месяца, чтобы доказать, что мы можем быть родителями. Три месяца, чтобы решить, способны ли мы завоевать доверие двух маленьких девочек, которые отчаянно хотели поверить, что мы всегда будем с ними – в мире, где нет ничего вечного.

Обновление бабушкиного дома стало для нас вызовом, определяющим судьбу.

Томас устроил холостяцкий лагерь в моем амбаре. По ночам мы занимались любовью, днем страстно спорили. Да, мы оба согласились, что дому нужна проводка, центральное отопление, вентиляция, внутренняя канализация, больше шкафов и более просторные комнаты. Но это было все равно что решить: Вселенной нужны планеты и звезды. А сколько, какие, где? Мы боролись за каждый компромисс.

Любой намек на разногласие – даже в самой спокойной дискуссии – заключал Иви и Кору в кокон нервного напряжения. Они боялись, что мы в любой момент можем бросить их и друг друга. И что бы мы ни говорили, девочки нам не верили. Мы знали, что мы с Томасом – две половинки единого целого. Девочки не знали.

Кора общалась вслух со своими воображаемыми друзьями, спрашивала у них: «Правда же, Кэти и Томас никогда-никогда не поссорятся и не разойдутся?» Иви закрывалась в их общей спальне, пряталась в книгу или лэптоп, который мы собирались подключить к Интернету, как только проведем телефонную линию.

Даже животные иногда казались заброшенными и напуганными. Щенки гоняли кошку, кошка терроризировала щенят, петух прятался в своем закрытом курятнике, изредка выглядывая одним глазом наружу, но отказываясь выходить из-под теплой лампы, которую Томас установил над его гнездом. Каждое утро он кукарекал так громко, словно звал на помощь.

– Мы дали имена этим собакам, но только потому, что вы об этом просили, – сказала Иви. Мы с Томасом вешали занавески в гостиной, Иви и Кора застыли в дверях. Каждая держала по щенку. Мы заметили, что, когда девочкам кажется, что мы не видим, они гладят и балуют щенят, так что мы решили, что будет неплохо оставить собак девочкам. Но Иви не признавала даже, что хочет завести собаку, а Кора, похоже, просто боялась полюбить еще одну маленькую одинокую душу.

Томас отошел от лестницы, осторожно лавируя между натянутыми проводами и картонными коробками. В комнате было не протолкнуться от новых ламп, мебели и аксессуаров.

– Ну что ж, давай услышим приговор. Как их зовут?

– Я назвала свою Мэрион, – сказала Иви.

– Мэрион? – переспросила я, балансируя на стремянке с несколькими метрами занавесок в руках.

– В честь Мэрион Махони Гриффин. Она работала с Франком Ллойдом Райтом. Она была архитектором. Томас рассказывал мне о ней. – Иви пожала плечами. – Я решила, что хочу стать архитектором. Как Томас и Мэрион. Ну и… я назвала собаку Мэрион.

– Хорошее имя, – серьезно сказал Томас.

Кора прижимала щенка к груди. Счастливый щенок лизал ее подбородок.

– А я назову свою Полпинты. Это из книжки, которую Кэти начала нам читать. Маленький домик в прерии. Если нам с Иви придется уехать в другой дом, можно нам отправиться в прерию?

– Вам не придется уезжать. – Я сглотнула подступившие слезы.

– Ну а если вдруг придется, я хочу отправиться в прерию, где будут фургоны, быки и драконы. Ручные драконы. – Кора уверенно кивнула. Иви нахмурилась. Крепко обнимая щенят, девочки ушли в свою комнату.

Месяц назад я просила духов мамы и бабушки помочь мне с именами для двух осиротевших щенков. И вот они помогли. Я повернулась к Томасу, у которого на лице отражался целый букет самых разных эмоций.

– Как думаешь, Бог послал нам этих щенят, потому что Иви и Коре они нужны были так же, как девочки нужны им?

– Я не видел ни одного свидетельства того, что Богу не плевать на детей и щенят, – мрачно сказал он. – Но если он даст нам хоть шанс, мы можем спасти их. Надо только понять, как это сделать.

Томас набросал эскиз новых главных ворот, которые должны были стоять прямо над могилой бабушки. Мы решили сделать ворота из ореховых досок, которые остались после переделки и расширения крошечных спален и кухни. Если нам удастся договориться. Пока что ворота были единственной победой в переговорах. У нас с Томасом были слишком разные понятия о «расширении».

Мы стояли с изумительно подробным эскизом ворот и смотрели на вытертые камни дорожки, ведущей к могиле бабушки.

– Ну что ж, это начало, – язвительно сказала я. – Сегодня ворота, завтра канализация в доме. А?

Томас мрачно хохотнул.

– Давай не отвлекаться. – Он постучал пальцем по рисунку. – Все верно, мы согласились по поводу материалов и дизайна. Раз мы все равно взвалили на себя обязанности могильщиков дома Мэри Ив, я добавил бы защитное покрытие на верхнюю часть досок.

– Да! Отличная идея! Это может читаться как «Мэри Ив Нэтти. Она улыбается нашему новому сливному бачку».

Он изогнул бровь.

– А как насчет «Здесь лежит Мэри Ив Нэтти. Первоначальный дизайн, надежность и прочность. Она не считала, что кладовую нужно превращать в ванную. Как не думала о раздвижных стеклянных дверях, фотоэлементах или белых плинтусах поверх антикварных кленовых полов».

– Ей бы понравились белые плинтусы, – процедила я сквозь зубы. – Они яркие.

Посреди всего этого безумия я решила научиться готовить. Если у меня получатся бисквиты, я наверняка справлюсь и с семейными делами.

Холодным февральским утром Иви сидела на кухонной стойке, прижимала к уху мобильный и передавала нам инструкции от Дельты из кафе.

– Насыпать муку, чтобы получился вроде как маленький вулкан.

– Есть, – сказала я, проделывая кратер в горке белой муки.

– Потом добавить пищевую соду и соль.

Я высыпала ингредиенты в кратер.

– Есть.

– Она говорит: теперь добавляй топленый жир.

Я зачерпнула белый смалец из подтаявшего «кирпичика» и пальцами вдавила его в свой вулкан из муки.

– Готово.

– Теперь разминай тесто, пока оно не станет рассыпчатым. – Я размяла. – Теперь добавь молоко, чтобы замесить тесто.

– Передай, мы получили тесто средней густоты.

– Теперь присыпь доску мукой и раскатай на ней тесто. Она говорит, что раскатать нужно в дюйм толщиной.

– Я могу раскатывать, – подпрыгнула Кора, стоявшая рядом со мной на стуле.

Я шлепнула тесто из миски на доску и протянула Коре скалку. Кора сосредоточенно прикусила губу и начала раскатывать тесто в лепешку, тихонько пыхтя от усердия.

– Скажи Дельте, что мы получили плоскую штуку шириной во всю доску, – сказала я.

Иви передала, послушала, а потом повторила:

– Теперь вырезайте бисквиты чистыми банками из-под томата.

Я передала банку Коре, взяла вторую. И мы начали вырезать круглые бисквиты из раскатанного теста. Томас, наблюдавший за нами сзади, повысил голос, чтобы Дельта точно его расслышала:

– Прототипы бисквитов относительно симметричны и устойчивы. Выглядят неплохо.

Иви помотала телефоном.

– Дельта говорит, что теперь нужно смазать противень смальцем и выложить на него бисквиты.

Мы выложили.

– Теперь их нужно поставить в духовку на двадцать минут и подождать появления золотистой корочки.