Мы выложили.
– Теперь их нужно поставить в духовку на двадцать минут и подождать появления золотистой корочки.
Самый жуткий этап. Я посмотрела на новую плиту, большую, массивную газовую плиту из нержавеющей стали, и у меня задрожали руки. Я чуть не уронила противень. Томас спас меня:
– Почту за честь, – сказал он, забрал у меня бисквиты, поставил в духовку и хлопнул дверцей.
– Бисквиты! – слабым голосом объявила я и зааплодировала. – Впервые за прошедшие двадцать лет в этот доме снова пекутся бисквиты по рецепту бабушки Нэтти!
Иви щелкнула телефоном.
– Дельта говорит: не расстраивайся, если с первого раза не выйдет. Она говорит, что в бисквитах живет магия, и они не получатся, пока та же магия не появится у тебя в руках.
– Что же тут может не выйти?
Двадцать минут спустя Томас вынул из духовки идеально-золотистые бисквиты. Как повар и наследница бисквитного трона Нэтти, я первой попробовала результат.
Во рту оказалась мучнистая корочка и горячее, сырое, тягучее тесто. Я выплюнула бисквит.
– Черт. У меня не получится. Я боюсь духовки, я не умею готовить, и я ни с чем никогда не справлюсь!
Одной необдуманной фразы хватило, чтобы Кора расплакалась. Иви спрыгнула со стойки и подскочила ко мне.
– Так это мы виноваты, да? Ты не знаешь, как быть матерью, а виноваты в этом получаемся мы.
Я подняла руки.
– Нет, нет. Честное слово, я расстроилась из-за себя, не из-за вас. Я не хотела…
– Ага. Ну да. Как же. – Иви схватила Кору за руку, и девочки ушли к себе.
– Давай я с ними поговорю, – сказал Томас. Он ушел к расстроенным девочкам. Я схватила телефон и набрала Дельту.
– Я все время все порчу. Только что неправильно выразилась, а в итоге у девочек нервный срыв. Даже бисквиты, и те не получаются. Мои бисквиты дрянь. И это знак.
Она фыркнула.
– Ну а чего ты ожидала? Чудо за одну ночь? Чтобы создать семью, нужно время. Так и с бисквитами. Если у тебя на сердце неспокойно, это сказывается. А вот когда ты в себя поверишь, бисквиты тут же это почувствуют. И девочки тоже.
Судя по всему, мне предстоял долгий путь.
Томас
Я вдруг оказался главой маленькой растрепанной семьи. Семьи из двух подавленных, неуверенных маленьких девочек, которых никто не учил доверять отцу, хаотичного набора спасенных животных и маниакально-депрессивной бывшей кинозвезды, которую я любил больше жизни, несмотря на то что она постоянно билась в истерике по любому поводу. Детали обновления дома, наши отношения, счастье девочек, ее неспособность справиться с простым, но крайне важным для нее искусством приготовления съедобных бисквитов – все причиняло ей боль.
Несмотря на холод зимних ночей в горах, мы с Кэти каждую ночь занимались любовью в амбаре. После того как дети и животные засыпали, мы кувыркались в сбитом гнезде квилтов и спальных мешков. Она уговаривала меня жить в доме, там ведь все-таки было три спальни – для нее, для девочек и для гостей. Но я не хотел испытывать терпение миссис Ганзы.
– Однажды ты замерзнешь насмерть в этом амбаре, – протестовала Кэти.
– Нет, я разведу костер из досок, которые вынес из дома. Раз уж ты все равно не собираешься разжигать камин в гостиной, вся поленница по праву принадлежит мне.
Она побледнела.
– Я пока не готова к огню в моей собственной гостиной.
Я привлек ее к себе.
– Попытайся. Хоть раз. Я буду с тобой. И ничего плохого не произойдет. Клянусь. – Пустое обещание. Ни один мужчина не может защитить любимых от всех превратностей судьбы. Я до сих пор не мог смириться с этим фактом. Я не смог спасти Шерил и Этана, о чем я думал, обещая такое Кэти и девочкам? Но я сказал это вслух, потому что хотел в это верить. Я хотел попытаться.
Она спрятала лицо в изгиб моей шеи и задрожала.
– Ладно. Огонь. Договорились.
Когда горный хребет окутался снегом, я принес охапку дров в гостиную коттеджа. Сейчас там был уютный, хотя и холодный, склад кожаных диванов, толстых турецких ковров, дубовых столиков, свернутых занавесок и ламп, которые ждали электрических розеток. Я начал складывать поленья в топку заново прочищенного камина. И вскоре почувствовал спиной внимательный взгляд, а повернув голову, увидел Кэти, которая с откровенным ужасом наблюдала за моими действиями. Рядом нетерпеливо переминалась Кора, которую обнимала за плечи суровая Иви. Кэти, одетая в линялый мешковатый комбинезон, полосатый свитер и один из фартуков Дельты с «неисповедимыми рецептами», сжимала в руках огнетушитель. Щенки и кошка устроились у ее ног. Иви и Кора тоже были в комбинезонах и полосатых свитерах. Моя полосатая стайка испуганных девочек. Если Кэти чего-то пугалась, девочки сразу ловили ее настроение. И как бы Кэти ни пыталась ради них скрывать свои фобии, инстинкты Коры и Иви не ошибались.
– Ты уверен, что дымоход в рабочем состоянии? – спросила Кэти.
– Совершенно уверен. Чистый, без щелей, и тяга в нем как в аэродинамической трубе. Идеально.
Кора просительно посмотрела на нас.
– Огонь в камине – это же весело. – Она посмотрела на своего щенка. – Полпинты говорит: «Давайте посидим у огня, как Лора Ингаллс».
Иви хмыкнула.
– Что угодно, лишь бы согреться. Мэрион лапы отморозила. – Иви поморщилась на спиральные обогреватели в гостиной.
Я встретился глазами с взволнованной Кэти.
– Не о чем думать. Нам срочно нужен огонь. Мэрион отморозила лапы.
Она вымучила широкую улыбку.
– Так чего же мы ждем?
Я подложил растопку под бревна, вытащил из кармана джинсов старую зажигалку отца и разжег камин. Оранжевое пламя заплясало над деревом. В комнате запахло дубовым дымом. Кора и Иви смотрели на Кэти, побледневшую, как привидение. Красная паутина шрамов ярко горела на правой стороне ее лица.
– Да ладно, – тихо сказала ей Иви. – Бояться не стыдно.
Они медленно потянули ее к камину. Я протянул руку. Кэти отдала мне огнетушитель, и я поставил его рядом с парой железных щипцов, которые нашел в сарае. Кора и Иви устроились у огня рядом со мной. Щенки улеглись рядом с ними. Кэти упала на широкий кожаный диван, развернутый к камину. Мягкий трепещущий свет и ее испуганное лицо напомнили мне ту ночь в моей хижине, на что тело тут же откликнулось эрекцией.
Снаружи ночь наползала на заснеженные вершины, небольшое стадо оленей подбирало оставленную им кукурузу, енот грохотал мисками на крыльце, доедая то, что осталось от собак и кошки. Кошка растянулась на диване рядом с Кэти и замурлыкала. Кошек не волнуют житейские страхи. Кошки просто любят тепло.
– Я приготовила кастрюлю овощного рагу с говядиной, – сказала Кэти, кивая в сторону темного коридора и кухни со злобной газовой плитой. – На вкус как соленая томатная паста, но, если смешать с подгоревшими бисквитами, результат вполне можно назвать почти съедобным.
Кэти все пыталась справиться с бисквитами, но те героически не сдавались.
– Получилось не так уж плохо, – искренне солгала Иви.
– Полпинте и Мэрион нравятся твои бисквиты, – сказала Кора. – Они лучше жевательных косточек.
– Я съем пару ложек этого рагу и честно обещаю не морщиться, – сказал я.
У Кэти дрогнули губы. Она не сводила глаз с огня, первого семейного огня в камине, и ей пришлось признать, что дом не собирается немедленно сгореть.
– Огонь в камине бабушкиного дома, – кивнула она, осторожно откидываясь на спинку дивана. – Хорошо. Ладно, это хороший камин. Не о чем волноваться.
Девочки улыбнулись. Я тоже.
Иногда достаточно притвориться, что чувствуешь себя в безопасности, и ты доживешь до утра.
* * *
Прикреплять руки Венере Милосской. Выпрямлять Пизанскую башню. Дорисовывать ухо Ван Гогу. Пристраивать комнаты к дому Нэтти.
Портить классику дополнениями было для меня все так же жутко и неправильно, сколько бы я ни соглашался с необходимостью реконструкции. Старый коттедж нужно было расширить. И мы с Кэти должны были найти компромисс и сделать генеральный план, чтобы с началом весны можно было начинать строительство. Я почти слышал голос отца: Если ты не можешь сделать работу хорошо, ты недостоин работы вообще.
Каждый день я на несколько часов запирался в пустой спальне коттеджа. Там хватало места только для обогревателя, не дающего комнате заледенеть, фонаря на зажиме и самодельной чертежной доски, которую я сколотил из фанеры и поставил на подпорки. С ней я и возился. На больших листах бумаги я рисовал и зачеркивал десятки эскизов. Весь угол комнаты занимали скомканные листы. Время от времени кошка и щенки ныряли в эту кучу поиграть. В конце каждого дня я собирал смятые комки бумаги и жег в камине, чтобы Кэти и девочки не подглядывали.
