Впервые он увидел Геро во время игры в вист в доме леди Солташ. Нечто неуловимое, что выгодно отличало ее от манерных и расчетливых молодых дам, с которыми он водил знакомство, тотчас же привлекло его внимание, но он оставался невосприимчивым к ее очарованию вплоть до того памятного вечера в театре, когда предложил ей прогуляться в фойе во время антракта и она привела его в полный восторг, с самым невинным видом поинтересовавшись, не здесь ли выходят на променад местные девицы легкого поведения, как это происходит в «Ковент-Гардене». Он был очарован, но ответил, не выказав ни малейшего удивления и позволив себе лишь улыбнуться, после того как она с досадой воскликнула:
– О боже, мне не следовало этого говорить! Я опять впуталась в неприятности!
Мистер Тарлетон заверил Геро: ему она может говорить все, что сочтет нужным, после чего между ними состоялась чрезвычайно занимательная беседа; этот разговор непременно поверг бы в ужас леди Солташ, которая, как известно, отличалась необычайно широким кругозором и терпимостью. Мистер Тарлетон предположил, что подобными знаниями Геро снабдил ее брат, но, когда Джаспер попробовал осторожно расспросить ее о прошлой жизни, она зарделась и дала ему столь уклончивый ответ, что хорошее воспитание не позволило ему углубиться в столь деликатные материи. Но с того дня стало заметно – мистер Тарлетон предпочитает проводить в Бате все больше времени; а когда он позволил себе появиться в Нижнем зале собраний, чтобы станцевать с Геро менуэт[56] и один из контрдансов, его многочисленные друзья и знакомые не поверили своим глазам и единодушно заключили: бедный старина Джаспер наконец-то угодил в расставленные сети.
Как и следовало ожидать, мысль об этом даже не пришла Геро в голову. Она всего лишь сочла, что ее новый знакомый уже благополучно миновал тот возраст, когда люди имеют свойство влюбляться, и обращалась с ним в той же манере, что и с друзьями-холостяками виконта. Поскольку в последние месяцы она довольствовалась их обществом, то в мужской компании чувствовала себя легко и свободно; кроме того, с первого же момента появления в обществе пользуясь всеми преимуществами замужней дамы, Геро была начисто лишена аффектации[57], не стараясь выглядеть ни чрезмерно заинтересованной, ни девически жеманной, как то было в моде у большинства ее современниц.
Подобное поведение представлялось мистеру Тарлетону прелестным, и когда девушка виновато ловила себя на употреблении жаргонных словечек, почерпнутых из словаря Шерри, или совершала иной аналогичный промах, Джаспер умолял ее не стесняться, а продолжать далее в том же духе, не пытаясь исправить ни речь, ни манеры Геро.
– Позвольте сообщить вам, мисс Уонтедж, – заявил он однажды, но строгости его тона странным образом противоречили лукавые смешинки в глазах, – что вы – самая непосредственная и юная леди из всех, кого я встретил на своем жизненном пути! Расскажите мне о Бриксхэмском Любимце!
Она ответила совершенно серьезно:
– Я уверена, что не должна делать этого, потому что теперь, по здравом размышлении… человек, который поведал мне о нем, считал его неподходящей темой для разговора. Видите ли, он чернокожий, и, по мнению очень многих, станет-таки чемпионом. Вам доводилось бывать на поединке боксеров-профессионалов, мистер Тарлетон?
– Вы знаете, боюсь, что нет. А вам, мисс Уонтедж?
Она, рассмеявшись, ответила:
– Теперь уже вы разыгрываете меня! Ой, я хотела сказать – шутите! Разумеется, не приходилось! Женщины не ходят на бокс!
– Но вы настолько не похожи на всех прочих женщин, с которыми я был знаком, что это решительно ни о чем не говорит!
– Вот как? Этого не может быть! По крайней мере, если это действительно так, то я возражаю: вы не представляете, насколько это неудобно – вести себя не так, как все остальные!
– А вот я на вашем месте не обращал бы на такие вещи никакого внимания. И, если мне будет позволено высказать свое мнение, предпочел бы, чтобы вы и далее вели себя так, как вам заблагорассудится.
Геро, покачав головой, ответила:
– Вы бы так не говорили, если бы знали о том, в какие неприятные истории я попадала из-за этого. Вернее, вы были бы шокированы. Как и я.
– Вы меня недооцениваете: еще ни разу в жизни я не был шокирован.
– Даже тем, что леди может отправиться в Пиэрлесс-Пул? – поинтересовалась Геро, глядя на него с нескрываемым любопытством, как на редкий образчик неведомой прежде породы.
– Разумеется, нет! А что такое Пиэрлесс-Пул?
– Сама я там ни разу не была, потому что… потому что это не принято. Зато я побывала на Ярмарке Бартоломью и в павильоне «Ройял Салун», от чего, честно вам признаюсь, получила огромное удовольствие. Но с моей стороны это было очень дурно, и я не должна была так поступать.
Мистер Тарлетон, запрокинув голову, расхохотался.
– Знаете, мисс Уонтедж, – сказал он, – вы кажетесь мне живым воплощением того, что в просторечии именуется «сущим наказанием»! Я позволю себе дерзость и стану умолять вас, когда вы решите выйти замуж, выбрать себе мужчину, которого, как и меня, ничем невозможно шокировать!
Она, зардевшись и опустив глаза на свой веер, ответила:
– Да, но… словом, я не намерена думать о замужестве.
– Как такое может быть? – поддразнил он ее. – Предсказываю, что уже недалек тот день, когда вы в окружении подружек направитесь в церковь в облаке кружевной вуали и флердоранжа, на заднем фоне будут скрипеть зубами ваши отвергнутые почитатели, а все ваши родственницы женского пола станут ронять слезинки, как это у вас принято, и…
– О нет, право же, вы ошибаетесь! – прервала она его. – Боже милосердный, мне это нисколько не нравится!
Мистер Тарлетон, в притворном изумлении выразительно подняв брови, спросил:
– Вам не нравится свадьба? Нет-нет, уж настолько вы не можете отличаться от остальных представительниц своего пола!
– А я и не отличаюсь от остальных представительниц моего пола! Я всего лишь хочу сказать, что меня решительно не интересует такая свадьба, какой вы ее описываете. Мне довелось побывать на одном бракосочетании в Лондоне, и, боже мой, оно было ничуть не романтичным!
Он, улыбнувшись, заметил:
– Полагаю, вы бы предпочли тайный побег, упряжку быстрых как ветер коней и шотландскую границу в качестве неотложной цели, а также рассерженного отца, преследующего вас по пятам, да?
Геро ответила ему совершенно серьезно:
– Видите ли, я почти не помню своего отца, потому что он умер, когда я была еще совсем маленькой, но действительно считаю, что тайное бракосочетание – лучшее из возможного, потому что бегство с тем, кого ты… к кому испытываешь определенные чувства, а потом и замужество безо всяких там церемоний, правил и приготовлений… было бы самым чудесным приключением, какое себе только можно вообразить! Это как очутиться в раю, на небесах или в волшебной стране, когда тебе и в голову не приходит, что вся жизнь может пройти в унылых хлопотах и заботах!
В уголках глаз мистера Тарлетона появились лучики смешинок, но он торжественно произнес:
– Мисс Уонтедж, вы читаете романы?
– Разумеется! – отозвалась она, вопросительно глядя на него.
– Издательства «Минерва Пресс», наверное?
Вопросительное выражение на ее лице сменилось подозрением.
– Мистер Тарлетон, вы опять потешаетесь надо мной! – сказала Геро.
– Нет, нет! – ответил он. – Я всего лишь от души наслаждаюсь вашим живительным обществом! Мне совершенно ясно, что вам подойдет только самый отчаянный жених!
По ее губам скользнула мягкая улыбка.
– Да, – согласилась она.
– Высокородный дворянин, законодатель мод, непревзойденный идеал…
– О нет, ему необязательно быть таковым! Я знакома с идеалом – настоящий верх совершенства, уверяю вас! С лошадьми управляется безукоризненно, но я и помыслить не могу, чтобы убежать с ним. Однако, разумеется, в моем представлении мужчина должен уметь держать вожжи в руках. Как вы считаете?
– Безусловно, – сохраняя серьезность, ответил Джаспер.
– Что до модников, то я знакома с несколькими и должна заявить – они мне не подходят. Кроме того, они совершенно не романтичны, потому что все время думают только о своих шейных платках, сюртуках и размерах пуговиц, а на все остальное у них просто не остается времени. А вот самый романтичный мужчина из всех, кого я знаю, не обращает никакого внимания на то, как выглядит. Разумеется, подобная небрежность не приветствуется, но он настолько красив, что может себе это позволить.
– Ого, я начинаю бояться, что сей опасный красавец и есть тот самый мужчина, которому суждено похитить ваше сердце!
Геро, рассмеявшись, ответила:
– А вот здесь вы ошибаетесь! Он безумно влюблен в другую! Да и, откровенно говоря, мне кажется, из него получится уж очень неспокойный супруг, потому что, как только у него портится настроение, он начинает искать повод вызвать кого-нибудь на дуэль.
