потускнеет. Недаром названы в честь мифического Протея, который мог принимать самое различное обличье. Столь же разнообразны формы и краски протейных. В семействе 62 рода и 1400 видов, половина — в Австралии, треть — в Южной Африке. Остальные на островах Южных морей, в Южной Азии и редкие — в Южной Америке. В Австралии — свои роды, в Африке — свои. Общих нет.
Почти все протейные — низкие деревца и кустарники. 20-метровые деревья редкость. 30-метровые — уникумы. Цветки без венчика, одна сростная чашечка. Зато собраны в крупные соцветия: то как корзинка подсолнуха, то как ершики для мытья бутылок. Листья очередные, обычно жесткие. Часто длинные и колючие, как пилы. Иногда внешне напоминают хвою, иной раз листья папоротников. Нарушения растительности пожарами выносят стойко, хотя и не все одинаково. С животными связь тесная. Снабжают нектаром. Дают защиту.
Порядок лохоцветных — небольшой. Семейство одно — лоховые; 3 рода и 65 видов. Почти все в северном полушарии. В южном один вид. В основном жители умеренной зоны, в субтропиках реже, в тропиках еще реже. Как и протейные, маленькие деревца. Одни опыляются насекомыми, другие обходятся без них. Зато плоды с сочным слоем, разросшейся чашечкой цветка — предмет желаний множества животных, в том числе и домашних. Лоховые — обитатели речных пойм, хотя взбираются иногда и на склоны гор. Воздействие рубок и пожаров выносят хорошо, хотя впоследствии могут исчезать.
Нужно ли истреблять хакею?
Один из первых африканских ботаников, У. Бурчелл, который открыл «каменные лица», в 1811 году экскурсировал в кибитке, запряженной волами, по Южной Африке. Возле Кейптауна взору его открылась унылая картина. Опустошение царило вокруг. Деревья, некогда покрывавшие эти места, были давно вырублены. Не сохранилось даже мелких кустов. Горожане корчевали оставшиеся пни. Песок, не скрепленный корнями, начинал двигаться. Взметенный ветром собирался в дюны, и они ползли по полям и пашням, угрожая самому Кейптауну. Бурчелл предупредил, что горожане подрубают сук, на котором сидят: песок может засыпать все. Но слова его ни на кого не произвели впечатления.
В 40-х годах, когда пески перерезали главную дорогу, соединяющую Кейптаун с внутренними районами страны, местный губернатор забил тревогу. Он вспомнил предостережение Бурчелла и приказал посадить леса на пути песков. Но без успеха. Местные породы деревьев не смогли противостоять барханам. Тогда привезли из Австралии хакею узколистную.
Хакея похожа на растрепанную сосенку, только маленькая, как степной кустарник. Узкие колючие листья издали трудно отличить от хвои. Коричневые деревянные плоды тоже можно принять за нераскрывшиеся шишки. Но когда зацветает, то заросли ее покрываются светло-желтыми ершиками соцветий. И вся местность становится желтой. И тогда уже ни с какой сосной хакею не спутаешь.
Невелика хакея, но способна быстро захватывать пустующие земли. И не только пески и заброшенные пашни, но и луга, занятые дикими травами и кустарниками. В этом некоторую помощь ей оказывают пожары. Деревянистые плоды хакеи не раскрываются без пожара. Могут висеть год, два, пять, десять лет. И семена в них всхожесть не теряют. После пожара плодики раскрываются, как две половинки грецкого ореха. Чтобы проверить это, нужно бросить ветку хакеи в костер. Минут через десять плоды раскроются.
Но семена сразу не выпадут, особым крючком они прикреплены к створке плода. Должно пройти несколько часов, и только тогда ветер сможет сорвать их и унести вдаль. Здесь действует точный расчет. Ведь если плод ронял бы семена сразу, они бы упали на горячие угли и сгорели. Высыпаются же через такой промежуток времени, чтобы остыла зола. Сеянцы растут быстро. Через два-три года уже дают плоды.
Итак, хакею привезли из Австралии и посадили в защитную полосу. Никто уже не надеялся, но хакея остановила песок. Ее густая чаща великолепно усмиряла ветер.
Пески были укрощены. Но хакея не ограничилась голыми песками. Она продолжала захватывать земли провинции Кейп, тесня и сокрушая местный финбош — сухой жестколистный лес. Контролировать ее наступление оказалось задачей не менее сложной, чем решить песчаную проблему. Проникнуть в чащу хакеи из-за колючих иголок почти невозможно. Этот австралийский кустарник оказался в Южной Африке таким же злом, как американские кактусы-опунции в Австралии.
На родине напор хакей сдерживают местные насекомые. Поэтому мелькнула соблазнительная мысль: пустить против хакеи гусениц, которые едят ее в Австралии. Но вовремя одумались. Ведь если уничтожить хакею, то пески вновь двинутся на города и дороги. И тогда уже хакею не восстановишь. Насекомые не дадут ей житья. А кроме того, в Южной Африке масса других протейных. Очень красивых. Очень редких. Кто может поручиться, что насекомые, съев хакею, не начнут обгладывать ее родичей из семейства протейных? А что, если насекомые предпочтут хакее именно африканских протейных и съедят их, а она останется здравствовать.
Пока начали осторожные опыты. Слишком опасно сразу ввозить неизвестных насекомых. Для начала отправили в Австралию одного из биологов изучить повадки паразитов хакеи. Он захватил с собой и семена африканских протейных, чтобы посеять их в Австралии и узнать, придутся ли они по вкусу паразитам хакеи. В 1971 году привезли из Австралии двух вредителей: жука-долгоносика эритенну, который питается молодняком хакеи, и мотылька карпосину — вредителя семян. Результаты пока еще неизвестны.
Западная Австралия — цветник континента. Шесть тысяч одних только цветковых. И чем ярче, чем разнообразнее цветник, тем беднее под ним почва (в Европе — наоборот!). Чем беднее почва, тем больше банксий и других протейных. Банксии и дриандры играют первую скрипку в этом цветистом калейдоскопе. Если бы вдруг их не стало, австралийский запад потерял бы свою привлекательность, и поток туристов сократился.
Это не шишка, а соплодие банксии колючей. Семена из деревянистых плодиков вылетают только после пожара, когда утихнет огонь и остынет зола.
Соцветия банксий наподобие «бутылочных щеток» каллистемона: из сотен цветков яркие, броские — красные и желтые. Есть овальные, есть цилиндрические. Торчат как свечи. Нектара в них так же много, как в цветках эвкалипта. Капли его видны простым глазом. И опыление банксий обеспечено. Не только дикие пчелы здесь толкутся. Пчеловоды завозят сюда свои ульи и пожинают богатую добычу. Потом вырастают соплодия. У одних банксий как ершики для бутылок, у других — деревянистые, как маленькие коричневые полешки. С боков из них торчат концы плодов, как черные полуоткрытые губы.
Листья банксий жесткие, по краям с острыми зубцами, точно вырезаны из зеленой жести. Защита против животных? Может быть. Но, во всяком
