И что все эти новости со временем творят с нами? Что остается после нескольких месяцев, даже лет, проведенных с ними? Для чего нам все эти волнения и страхи: из-за пропавшего ребенка, дефицита бюджета, нарушившего супружескую верность генерала? Помогают ли все эти новостные истории стать мудрее, если не считать неопределенных и достаточно рутинных выводов вроде: Китай на подъеме, Центральная Африка коррумпирована, системе образования необходима реформа?
Мы не настаиваем на решении этих вопросов, что было бы признаком нашей духовной зрелости. Мы представляем себе, что это неправильно – просто выключить новости. Трудно отказаться от привычки, которая начала формироваться в ранние годы жизни, когда мы, скрестив ноги, сидели на школьных собраниях, вежливо слушая авторитетных людей, рассказывающих о том, что они считают особенно важным.
Вопрос, почему новости важны, не означает, что на самом деле они не важны вовсе, но предполагает, что надо подходить к потреблению новостей более разборчиво. Эта книга – описание, классификация и перечень встреч с новостями. Она построена вокруг составляющих новостей, поступающих из разных источников, которые сознательно подвергаются более глубокому анализу, чем хотелось бы создателям новостей, основанному на допущении, что эти составляющие достойны изучения ничуть не меньше, чем поэтические или философские строки.
Определение, что же такое новости, сознательно оставлено расплывчатым. Несмотря на очевидные различия между новостными жанрами, у них также очень много общего, что позволяет говорить о некой общей категории, которая разделяется на традиционные сектора – радио, телевидение, Сеть, печатные издания, – ориентированные, в свою очередь, на правых, левых, интеллектуалов, людей с непритязательным вкусом и так далее.
В этом проекте есть и утопическая составляющая. Здесь не только задается вопрос: а что такое новости сейчас? – но и делается попытка представить, какими они со временем могут стать. Мечта об идеальной новостной структуре не предполагает безразличия к современным экономическим и социальным реалиям средств массовой информации. Скорее она вырастает из желания вырваться из круга пессимистичных представлений, с которыми мы так легко смиряемся.
6.
Современное общество только начинает осознавать, какие новости необходимы для его процветания. На протяжении большей части истории человечества добывание новостей представляло собой тяжелый труд, их передача стоила дорого, а потому их воздействие на нашу жизнь неизбежно находилось под строгим контролем. Теперь же на всей планете не найти уголка, где можно укрыться от новостей. Они поджидают нас утром, когда мы только пробуждаемся от тревожного сна, сопровождают нас в самолете по пути с континента на континент, забирают все наше внимание, едва дети уложены в постель.
Гудение и мельтешение новостей просачиваются в глубины нашей души. Теперь миг покоя – это достижение, способность уснуть или поговорить с другом, не отвлекаясь, – маленькое чудо, и только монашеская дисциплина может позволить отключить поток новостей и целый день прислушиваться только к шуму дождя и собственным мыслям.
Возможно, требуется помощь, чтобы справиться с воздействием, которое оказывают на нас новости: с вызываемыми ими завистью и ужасом, волнением и раздражением, с тем, что нам говорят и о чем, как мы изредка подозреваем, нам лучше не знать.
Этим и обусловлено появление этой маленькой инструкции, направленной на то, чтобы избавиться от привычки, которая ныне кажется слишком уж естественной и безвредной, что должно пойти исключительно нам во благо.
«РАСТЕТ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ КВАРТИРОСЪЕМЩИКОВ В ПИЛОТНОМ ПРОЕКТЕ СУБСИДИЙ
ПОПРАВКИ К ЗАКОНУ ОБ АБОРТАХ НЕ ПРИНЯТЫ
СОВМЕСТНЫЕ УСИЛИЯ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ЭКОНОМИКИ
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ОЦЕНИЛ ИММИГРАЦИОННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
РАСХОДАМ СОВЕТА «НЕДОСТАЕТ ПРОЗРАЧНОСТИ»
КОМИТЕТЫ ЗАКРЕПЛЯЮТ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ ПРИ НОШЕНИИ СТРЕЛКОВОГО ОРУЖИЯ
АНТИНАЛОГОВАЯ ГРУППА ВОЗГЛАВЛЯЕТ НАСТУПЛЕНИЕ КОНСЕРВАТОРОВ
НАЗНАЧЕНИЯ В ПЕРИОД ПАРЛАМЕНТСКИХ КАНИКУЛ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПЕРЕСМОТРЕНЫ
ЖИТЕЛЬ СИДНЕЯ ОБВИНЕН В ЛЮДОЕДСТВЕ И ИНЦЕСТЕ»
Би-би-си1.
С утра пораньше, еще лежа в постели, человек тянется к экрану и просматривает новости. Скоро придет время душа и привычной суеты, чтобы вовремя выскочить из дома, а пока есть несколько минут на просмотр новостей.
Печально, но ничего особенно впечатляющего, похоже, и нет. Первый, несколько ставящий в тупик заголовок «Растет задолженность квартиросъемщиков в пилотном проекте субсидий» удостаивается клика – в надежде, что за ним скрывается что-то более интересное, чем
«Задолженность по арендной плате за жилье среди участников пилотного проекта, в рамках которого субсидии выплачиваются квартиросъемщикам, значительно возросла. В целом по району рост задолженности оценивается в 14 миллионов фунтов, если новая система будет распространена на всех квартиросъемщиков. Проект предусматривает выплату субсидий непосредственно квартиросъемщикам, а не владельцам домов, как происходит сейчас, и это ключевая часть планируемого нового Универсального кредита. Департамент трудовых ресурсов и пенсионного обеспечения сообщает, что в случае эффективности его результатов эксперимент будет распространен на территорию всей страны».
Конечно, подробностей больше, чем в заголовке, но интересней от этого не стало. Решение правительства об изменении порядка выплат субсидий на жилье для малоимущих граждан, разумеется, важное: высокоинтеллектуальная новостная структура потратила время и деньги, чтобы донести подробности плана до широкой общественности. Но заинтересоваться этим все-таки сложно.
Обычное дело. Мы часто натыкаемся на заголовки, вроде бы говорящие о чем-то важном, но нас они совершенно не трогают. Скука и недоумение, возможно, два наиболее распространенных, но при этом и самых постыдных, а потому тщательно скрываемых чувства, которые вызывают «серьезные» политические материалы, которые предлагаются нам новостными структурами современного демократического общества.
Из приведенного выше списка заголовков только один, о людоеде, совершившем инцест, из Австралии, не требует умственных усилий.
Не исключено, что каждый из нас, в глубине души, действительно пустой и безответственный гражданин.
2.
Но, прежде чем заняться самобичеванием, представим, как бы мы повели себя в аналогичных обстоятельствах, если бы, заинтересовавшись заголовком «Мужчина в России консультируется с адвокатом», прочитали следующую статью:
«Три дамы: старушка, молодая и купчиха, и три господина: один – банкир-немец с перстнем на пальце, другой – купец с бородой и третий – сердитый чиновник в вицмундире с крестом на шее, очевидно, ждали уже давно. Два помощника писали на столах, скрипя перьями. Письменные принадлежности, до которых Каренин был охотник, были необыкновенно хороши, чего он не заметить не мог. Один из помощников, не вставая, прищурившись, сердито обратился к Каренину[1]:
– Что вам угодно?
– Я имею дело до адвоката».
Представьте, что в этот момент история бы внезапно остановилась, и нам предлагалось бы выразить заинтересованность и желание узнать побольше, хотя оставалось неясным, когда появится это «побольше». Вдруг пройдет много недель, прежде чем станут доступны еще десяток строк этой занудной истории?
Не следует надеяться, что у нас может возникнуть искренний интерес к «Анне Карениной», представленной в таком ракурсе, но привычка бросать читателей в какой-то момент в длинном повествовании, а потом вновь привлекать наше внимание к сюжету, не удосужившись объяснить более широкий контекст разворачивающихся событий, заметна во многих наиболее важных сообщениях, касающихся всего нашего общества, будь то выборы, переговоры о бюджете, инициативы в зарубежной политике или изменения в системе государственных субсидий. Не удивительно, что нам становится скучно.
3.
Мы стоим слишком близко. Если привести еще одну аналогию с искусством, представьте себе, что нас попросили открыть глаза в паре миллиметров от неровной голубовато-лиловой поверхности с редкими черными мазками. С этой удачной точки обзора мы легко можем предположить, что перед нами ландшафт Юпитера, или синяк, или отпечаток следа доисторического существа, разумеется, не претендуя на истину. Хотя на самом деле это фрагмент одного из самых психологически убедительных портретов в западном искусстве, тициановский «Портрет Джероламо Барбариго», только не с того расстояния: этот шедевр открывается во всей красе и притягивает взгляд зрителя, если тот отстоит от него как минимум на метр.
