Алексис Сойер - Таинства кулинарии. Гастрономическое великолепие Античного мира

Ознакомительная версия.

Греки также ценили лобана и предпочитали того, что продавали рыбаки Скиатоса.

Авторы не приходят к единому мнению по поводу происхождения этого слова. Скалигер, который во всем признает греческие корни, говорит, что оно – производное от makarios, «счастливый». Древний автор, Белон, более мудрый в своих рассуждениях, думает, что слово происходит от латинского macularelli, «маленькие пятнышки», поскольку на спинке макрели есть черные отметины-полоски.

Какой бы ни была этимология этого названия, эпикурейцу нет до нее никакого дела. Макрель очень любили в Греции и считали, что ее родина – Геллеспонт, а также во всей Италии, где полагали местом ее происхождения Испанию.

Очень возможно, что из макрели получали одну из разновидностей гарума, известную под названием garum sociorum. Далее мы намереваемся посвятить специальную главу этой знаменитой приправе.

«Ни размер, ни органы защиты и нападения не отпугивают. Однако у макрелей чудовищный аппетит, и, вероятно, по причине того, что они чувствуют себя уверенно, сбившись в большие косяки, смелые и прожорливые рыбы часто нападают на тех, что крупнее и сильнее их, и даже бросаются со слепой отвагой на рыбаков, которые купаются в море и случайно оказываются на их пути. Так, Понтоппидан утверждает, что моряк, решивший поплавать в порту Каркула в Норвегии, потерял из виду одного из своих товарищей, а несколько минут спустя увидел его мертвым. Тело было изуродовано, и его покрывало множество макрелей, разрывающих останки на кусочки» (доктор Клоке).

Подобно осетру, пикша была окружена необычайными почестями и подавалась почти с божественным великолепием. Блюдо с увитой гирляндами рыбой, ценность которой, возможно, преувеличивалась из-за странных прихотей, гостям выносили рабы с непокрытыми головами, в цветочных венках, и сопровождали их трубящие в фанфары герольды.

Авзоний, живший в IV веке христианской эры, первый, кто заговорил о лине в поэме Mostella. От нее отказались в пользу простых людей, и лишь им одним она доставляла удовольствие. Эта рыба, долго бывшая несправедливо отверженной, в конце концов завоевала у великих мира сего высокую оценку, в которой поначалу ей было отказано.

В долгий и блестящий период расцвета гастрономического искусства в Риме эта рыба осталась незамеченной.

Греки отнеслись к ней с большей справедливостью, но слишком скромные достоинства оказались неспособными уберечь ее от забвения и равнодушия.

В Риме лолиго, разновидность головоногих, иногда подавался с перцем и рутой, смешанными с гарумом, медом, сладким прокипяченным вином и несколькими каплями растительного масла.

Эта рыба, которую греки ловили на побережье, была очень популярна благодаря лакомому, питательному и легкому мясу. Камбала, камбала-ромб и голландский палтус, наряду с морским языком известные под названием passeres, пользовались таким же спросом и обладали теми же качествами.

В Голландии встречаются морские ангелы громадного размера, и Альдрованд утверждает, что видели таких, чей вес достигал 160 фунтов. Во времена этого натуралиста обычные люди ели браму не очень охотно.

Мясо единороговых рыб, согласно Маркгрейву, хорошо лишь в жареном виде. Колумелла о нем довольно высокого мнения, а Плиний причисляет их к saxatiles[25] и самым ценимым знатоками.

У греков эта рыба признавалась всего лишь пригодной в пищу. Ценилась та, что была поймана в окрестностях Фалер и мгновенно готовилась в кипящем масле. Римляне предпочитали ее в первую очередь соленой и фаршировали, чтобы подать ее в наилучшем виде, следующим образом: толкли болотную мяту, тмин, перец, мяту и кедровые орешки, смешивали все это с медом и полученной массой начиняли анчоусов, предварительно тщательно освободив от костей. Затем рыбу оборачивали бумагой и готовили ее на водяной бане или в кастрюле, погруженной в кипящую воду. Подавали блюдо с растительным маслом, осадком рыбного рассола и прокипяченным вином.

Греки любили гольца, но многие воздерживались от употребления в пищу этой рыбы, боясь сирийской богини, ее покровительницы, как бы она не обглодала их ноги, не покрыла тела язвами и не проглотила печень.

Жители Италии, свободные от сего исключительного суеверия, чистили гольца, оставляли его на некоторое время в растительном масле, затем помещали в кастрюлю с большим количеством масла, гарума, вина и несколькими пучками руты и дикого майорана. Потом пряные травы выбрасывали, а рыбу в момент подачи посыпали перцем.

Пескарь, которого все считали превосходным, но о котором никто не упоминает, удостаивался чести быть поданным на самых роскошных пирах в Афинах. В Риме его подавали жареным в начале ужина, и блюдо располагало гостей к тому, чтобы жадно наброситься на новые кулинарные изыски, которые появлялись тотчас же, как схватка с пескарем была окончена.

«Пескарь водится в изобилии главным образом во Франции и Германии. Он очень хорош и легко переваривается. Его подают жареным или тушеным. В последнем случае пескаря потрошат и насухо высушивают, кладут в сотейник с плоским дном вместе со сливочным маслом, солью, перцем, добрым красным вином, молодым луком, грибами, шалотом, тимьяном, лавровым листом и базиликом, причем последние тщательно измельчают. Блюдо тушат четверть часа и подают» (Боск).

Сельдь была неизвестна в Греции и Риме. Боск говорит, что она – манна, данная природой северным народам, несомненно заслужившим это, однако научившимся использовать ее себе на благо только в наши дни.

В Европе промыслом сельди впервые, как известно, занялись у побережья Шотландии, но люди не знали, как извлечь выгоду из того сокровища, что преподнесла им природа. Все шотландские историки упоминают об этом промысле, плоды которого скупали голландцы. Сделки с ними совершались в правление короля Альфреда, примерно в 836 году.

Спустя некоторое время шотландцы рассорились с голландцами, которые сами стали заниматься отловом сельди. Поскольку рыбы было намного больше, чем они могли потребить, ее стали солить и продавать иностранцам. Так зародилось крупное торговое дело, которое, согласно Эду, достигло расцвета в 1320 году, вскоре после того, как тевтонцы обосновались на Балтике.

Говорят, что умением солить сельдь в бочках мы обязаны голландскому рыбаку по имени Виллем Бекельс, который умер в 1449 году. Голландский народ в память о нем воздвиг мавзолей. Утверждают, что Чарлз V, посетивший эту страну в 1536 году, съел у мавзолея сельдь, чтобы выказать свое почтение тому, кто сделал столь ценное открытие.

В 1610 году сэр Уолтер Рэйли предоставил статистический отчет о торговле сельдью, отловленной у берегов Англии, Шотландии и Ирландии, которую голландцы вели с Россией, Германией, Фландрией и Францией. Продажи этой рыбы за один год составили сумму 2 миллиона 650 тысяч фунтов.

Ошибочно считается, что сельдь – римский halec или alec. На самом деле это название римляне дали рыбному рассолу, а не какой-то конкретной рыбе.

Существует два распространенных способа хранения сельди, и продавцы рыбы торгуют соленой и копченой.

В первом случае ее готовят следующим образом: как только сельдь выловят из моря, моряк вскрывает ее, извлекает жабры и все внутренности, промывает рыбу в соленой воде и кладет в рассол, достаточно насыщенный для того, чтобы она могла держаться на его поверхности. Спустя пятнадцать – восемнадцать часов сельдь вынимают из рассола и кладут в кадку с большим количеством соли, в которой рыба остается до тех пор, пока судно не прибудет в порт. Там сельдь уложат в бочки, искусно уложив одну поверх другой и пересыпав каждый слой солью. Всегда тщательно заботятся о том, чтобы рассол был свежим.

Копченая сельдь готовится так: по крайней мере на двадцать четыре часа рыбу оставляют в рассоле, а когда вынимают, протыкают жабры маленькими прутиками и подвешивают ее над своего рода трубой, сделанной специально для этой цели, под которой разводят небольшой костер из дров, дающий густой дым. В таком состоянии сельдь оставляют до тех пор, пока она достаточно не подсохнет, то есть примерно сутки.

В Швеции и Норвегии сельдь готовят немного иначе. Исландцы и гренландцы просто сушат ее на воздухе.

Соннини считает, что гарум просто состоял из анчоусов, приготовленных и измельченных в рассоле, к которому добавляли немного уксуса и нарезанную либо истолченную петрушку.

Рыбаки Средиземного моря и те, что промышляют на океанском побережье, солят практически всех анчоусов, которые ловятся в их сети. Они отрезают рыбешкам головы, которые считаются горькими на вкус, вынимают внутренности, промывают в мягкой или в соленой воде и слоями укладывают в бочки с солью. Рыбаки Прованса признают необходимым для того, чтобы анчоусы хорошо сохранялись, использование красной соли, поэтому они подкрашивают ее охрой. Более того, эти рыбаки не меняют образовавшийся в бочках рассол, а просто доливают, если часть его испаряется или проливается.

Ознакомительная версия.