«Чингисхан спросил у своих сыновей: «Какое празднество выше всех празднеств? Какое наслаждение выше всех наслаждений?»…
Цагадай сказал: «По моему мнению, если подавить врага, разгромить наездника, расторгнуть сговоренных, заставить верблюдицу реветь по верблюжатам и привезти с собой добычу – это будет высшее удовольствие».
Зучи сказал: «На мой взгляд, высшее удовольствие – разводить многочисленные табуны лошадей, пускать взапуски многочисленных двулеток, воздвигнуть себе ставку и забавляться пиршествами».
Угэдэй сказал: «Я полагаю, что лучшее из наслаждений будет в том случае, если обеспечить благоденствие великому государству, созданному трудами нашего отца-хана, предоставить своему собственному народу жить в ставке в блаженстве и процветании, держать в порядке дела государственного управления, дать возможность наслаждений старейшинам и обеспечить спокойствие подрастающей молодежи».
Тулуй сказал: «По моему мнению, высшее блаженство заключается в том, чтобы тренировать своих аргамаков, бродить по глубоким озерам, спуская своих старых ястребов, и устраивать охоту на птиц, ловя серых уток».
Чингисхан сказал: «Зучи и Тулуй, вы оба говорите речи маленьких людей. Цагадай ходил вместе со мной на врагов и потому говорит такие слова… Слова же Угэдэя – вполне правильны».
Чингисхан сказал: «Если дела государственного управления находятся в порядке, если хан государства – мудр и искусен, если начальствующие братья его обладают совершенствами, если давшие ему жизнь отец и мать живы и невредимы, если у него имеются чиновники, знающие дела государственного управления, если он располагает войском, способным подавить врага, если его жены, дети и потомство будут здравствовать до скончания веков, если ему будет покровительствовать могучий вечный дух вселенной (Всевышний Тэнгри), – то в этом и будет заключаться его несравненное великое блаженство».
Так или иначе, по свидетельству Джувейни, когда «Чингисхана вдруг сразил неисцелимый недуг… он призвал к себе своих сыновей… и сказал так: «Если вы желаете провести свою жизнь в довольстве и роскоши и насладиться плодами власти и богатства… пусть на трон ханства вместо меня взойдет Угэдэй, поскольку он превосходит вас здравостью рассудка и проницательностью ума; и пусть управление войском и народом и защита границ Империи осуществляются его здравомыслием и мудрыми решениями».
Тогда его сыновья, продолжатели его дела, поклялись хану-отцу: «Наше благо и благо наших преемников зависит от того, как исполняются наказы Чингисхана, и в наших делах мы вверяем себя его наставлению».
Как свидетельствует «ССМ», воля Чингисхана была исполнена его сыновьями: «В год Мыши (1229) в местности Худо арал, что на Керулене, сошлись Цагадай и Бат (сын Зучи, будущий хан Батый), прочие властители улуса правой руки, нойон Отчигин (младший брат Чингисхана), Егу, Есунхэ (старшие сыновья Хасара, брата Чингисхана) и прочие властители улуса левой руки, Тулуй (младший сын Чингисхана) и прочие властители срединного улуса, а также прочие наследники, нойоны-темники и тысяцкие. И исполнили они сокровенное повеление владыки Чингисхана, и возвели на ханский престол Угэдэя».
Как и было завещано ему отцом Чингисханом, Угэдэй сразу же занялся «управлением войском и народом и защитой границ империи».
Уже на Великом хуралдае 1229 года «старший брат, Цагадай, возведя брата младшего, Угэдэя, на ханский престол, вместе с братом своим Тулуем вложил в руки его бразды правления хэвтулами, хорчинами и восемью тысячами турхагов, кои оберегали златую жизнь отца их, владыки Чингисхана, и передал во власть Угэдэя тумэн хишигтэна – собственной охраны владыки, которая следовала за ним всечасно». Угэдэй, приняв в свое распоряжение тумэн хишигтэна, издал указ, обновивший его структуру, укрепивший дисциплину в его рядах, позволивший защитить великого хана от покушений врагов на его жизнь: «Засим Угэдэй-хан изрек указ, в коем все подданные державы его извещались о распорядке службы хэвтулов, хорчинов, турхагов и всего хишигтэна», прежде несших службу охранную подле Чингисхана. Таким образом, хишигтэн становился самым крупным по численности, постоянным войсковым соединением армии Великого Монгольского Улуса. Кроме того, в прямое подчинение Угэдэя перешли срединный улус монголов и вся основная часть войска Великого Монгольского Улуса, которая до этого подчинялась его младшему брату Тулую.
Коронация Угэдэя. Иллюстрация из исторического сочинения на персидском языке «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина. Начало XIV века
Что касается первоочередных шагов по «защите границ империи» и новых походов против старых и новых врагов, на этот счет Чингисханом было завещано следующее: во-первых, окончательно покончить с державой Алтан-хана, империей Цзинь, в Северном Китае; во-вторых, подавить сопротивление войска сына хорезмшаха, Джелал ад-Дина, и укрепить свое господство в Средней Азии; в-третьих, выступить в поход, который не смог совершить старший сын Чингисхана, Зучи, и покорить «северные страны, как-то: Келар, Башгирд, Урус (Русь), Черкес, Дашт-и-Кипчак и другие области тех краев».
Как явствует из «ЮШ», Чингисхан «перед кончиной, обратившись к окружающим, сказал: «Отборные войска (империи) Цзинь в (горном проходе) Тунгуань, с юга поддержаны горами Ляньшань, с севера защищены Великой рекой (Хуанхэ), поэтому трудно разбить (их). Если сократить путь через Сун (государство Южных Сунов), то Сун, вечный кровник Цзинь (держава Алтан-хана), обязательно сможет разрешить нам (проход), и тогда пошлем войска к Тан и Дэн, прямиком протащим (их) к Далян. Цзинь будет в затруднении и обязательно заберет войска из Тунгуани. И (будь) их всех хоть десятки тысяч, но, спеша на помощь за тысячи ли, люди и кони истощатся силами и хотя бы и дойдут, то не смогут сражаться. Разобьем их обязательно!»
Столкновение конных лучников. Иллюстрация из исторического сочинения на персидском языке «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина. Начало XIV века
Предсмертный наказ Чингисхана оказался провидческим: Угэдэй сам встал во главе монгольской армии и совместно с армией китайской династии Южных Сунов «пошел и покорил народ зурчидский Алтан-хана». Это случилось в 1234 году. Победа над заклятым врагом была одержана, но не без потерь: в 1232 году в походе скоропостижно скончался младший брат Угэдэй-хана, Тулуй. В этом походе он в очередной раз проявил себя как смелый и решительный воин. Очевидно, впоследствии появилась легенда, посвященная этому печальному событию, которая была включена в «ССМ». Легенда не только объясняла скоропостижную смерть Тулуя, но, главное, свидетельствовала о том, как боготворили монголы своего великого хана, как, не задумываясь, отдавали за него свою жизнь. В «ССМ» говорится: «В год Зайца (1231) Угэдэй-хан выступил повоевать хятадов (здесь – империю Цзинь). И отправил он с передовым отрядом верного мужа своего Зэва. И сокрушил Угэдэй рать хятадскую, и изничтожил мужей хятадских, как пни трухлявые. И, перейдя через Цавчалский перевал, послал Угэдэй ратников своих по городам и весям хятадским, а сам пришел и сел в Шар-дэге. И постиг его тут недуг злосчастный, и лишился он дара речи.
И призвали тогда шаманов и ворожей и понудили их ворожить Угэдэй-хану. И, поворожив, сказывали они, что вознегодовали и напустили хворь на хана духи земель и вод хятадских, ибо полонил он людей хятадских и разор учинил городам ихним. И принялись шаманы задабривать духов, обещая им откупиться златом и серебром, скотом и людьми. Но пуще прежнего разгневались духи земли и вод хятадских. И вопрошали тогда шаманы духов, не соблаговолят ли они принять в качестве выкупа сродника Угэдэй-хана. И открыл тогда хан глаза, и попросил напиться. И, испив воды, спросил он шаманов: «Скажите мне, что вы наворожили?» И отвечали ему шаманы: «Прогневал, хан, ты духов земель и вод хятадских, ибо людей хятадских полонил и учинил разор их градам. Задабривали духов мы, им обещая откупиться серебром и златом, но пуще прежнего прогневались они. Когда ж мы обещали откупиться сродником твоим, духи явили нам свое благоволенье. Теперича какое будет повеление твое, наш хан?»
И вопрошал Угэдэй-хан: «Кто рядом есть из сродников моих?»
Рядом с ним был брат его младший Тулуй. И молвил тогда Тулуй: «Наш хан-отец, Великий Чингисхан, из старших, кои над тобою, и младших, кои тебя ниже, остановил свой выбор на тебе.
Тебя испытывал Чингисхан,
Как испытывают скакуна,
Тебя высматривал пристрастно,
Как выбирают лучшего барана.
Вложив бразды державной власти
В твои руки
И возложив тебе на плечи
Над тьмой людскою бремя власти,
Вознесся он на небеса.
Мне повелел наш хан-отец быть вечно рядом с ханом –
старшим братом,
Напоминать ему все то,
Что невзначай запамятует хан,
И раздувать в нем пыл сердечный,
Коль затухать он будет.
Коль потеряем мы тебя теперь, чей пыл сердечный раздувать я буду, кому запамятованное мне напоминать?! Коль не оправится хан от болезни, народ монгольский осиротеет, а все хятады возликуют. Так пусть же сгину я вместо тебя!..»
