историографии народничества был немецкий профессор А. Тун [30]. К этому же направлению относятся А. А. Корнилов, Б. Б. Глинский и В.Я. Богучарский [31]. Последний заслуживает особого внимания из-за источниковедческой ценности некоторых своих работ. Однако буржуазные историки усматривали в народничестве исключительно протестное и антиправительственное движение части интеллигенции и обращали недостаточное внимание на социально-экономическую составляющую этого феномена.
После Октябрьской революции, когда появился свободный доступ к архивам и документам царского правительства, исследователи уделяли первостепенное внимание систематизации этой обширной источниковой базы. Только с конца 1920-х – начала 1930-х началось собственно осмысление новых материалов, и стали выходить соответствующие исследования, например, Е.М. Ярославского [32]. Однако работы Ярославского были скорее публицистическими сочинениями. Другой видный довоенный советский историк – М. Н. Покровский – не оставил специального исследования о народничестве, однако обогатил историографию мнением, что социальной основой этого движения являлась либеральная буржуазия.
Более подробное рассмотрение темы началось с выхода в 1930 г. работы И. А. Теодоровича [33], в которой давалась оценка классовой природы народников. Автор считал их группой, находившейся в переходном состоянии от крестьянства к пролетариату. По его мнению, справедливо говорить о левом и правом флангах народников – представители первого впоследствии стали социал-демократами, а второго – кадетами.
С иной точкой зрения тогда же выступил М. Поташ [34]. Он отрицал особую роль народничества в развитии социалистической теории и учения о социалистическом строительстве после победы революции, однако признал вклад народников в борьбу против крепостничества. Более резко И. А. Теодоровича критиковала Э. Б. Генкина [35].
Горячая полемика по поводу народничества вспыхнула на собрании членов Общества историков-марксистов в январе 1930 г. Собрание заслушало доклад В. И. Невского, содоклады И. А. Теодоровича, И. Л. Татарова и другие выступления. Лишь немногие участники собрания поддержали позицию Теодоровича. Дискуссия сосредоточилась на вопросе об исторической нише народничества, но никакого результата достигнуто не было. Между тем в своем докладе Невский сделал одно важное заключение – о восприятии государства народниками. Выступавший доказывал, что народники относились к государству как к «демиургу истории» и доказывали его надклассовую природу.
Новый этап изучения народничества начался после XX съезда КПСС. Вскоре после этого партийного форума вышла книга Ш.М. Левина [36]. Автор усматривал истоки «Народной воли» в кризисе революции: по его мнению, в те годы революционеры уже потеряли интерес к деятельности в народе и стремились к участию в политической борьбе.
Народничеством занимались также В. А. Твардовская, исследовательский интерес которой развивался от подробного описания организации и деятельности «Народной воли» до широкого спектра общественной мысли пореформенной России [37], и С. С. Волк, уделявший большое внимание разбору ошибок (с его точки зрения) народников в целом и их отдельных представителей, противоречий между их взглядами и исторической действительностью [38].
Советские ученые занимались преимущественно революционным народничеством, гораздо меньше внимания уделялось ими народничеству реформаторскому, или либеральному, которое вплоть до 1890-х гг. оставалось влиятельным направлением общественной мысли. Между тем в дореволюционной историографии не прослеживается четкого разделения между обоими течениями. Некоторые исследователи усматривали разницу между «народолюбием» 1870-х гг. и народниками 1880-х гг., но другие – как, например, Р. В. Иванов-Ра-зумник в «Истории русской общественной мысли» – отказывались от такого разделения. У дореволюционных марксистских авторов – в частности, у Г. В. Плеханова – дифференцированный подход к народникам также не очень заметен. В. И. Ленин в ранние годы считал, что идейным ориентиром народничества является «крестьянская демократия». Но в конце XIX в. он подметил отказ части народников от теории «малых дел» и усмотрел в этом свидетельство превращения народников «из идеологов крестьянства в идеологов мелкой буржуазии» [39].
Послереволюционная историография бакунизма и революционного народничества делится на три периода: с Октябрьской революции и до 1930-х гг., с 1930-х до середины 1950-х гг., с середины 1950-х гг. до настоящего времени.
На протяжении первого периода оценивалось историческое значение революционного народничества и идейное наследие его предшественников – М. А. Бакунина, П. Л. Лаврова, П. Н. Ткачева. Некоторые историки – например, О. В. Аптекман и Б. Н. Козьмин – пытались изучать идеи реформаторского крыла народничества. Указанные исследователи рассматривали воззрения Н. К. Михайловского, В. П. Воронцова, Н. Ф. Даниельсона и других представителей этого направления, но вместе с тем не выделяли их из общего народнического движения.
Второй период был отмечен острыми дискуссиями на темы недавнего прошлого. В частности, Е. Е. Колосов и В. Н. Фигнер спорили о Михайловском. Колосов считал, что Михайловский был главным идеологом и одним из руководителей партии «Народная воля». С таким выводом Фигнер решительно не согласилась. Она отрицала большое влияние Михайловского на партию и указывала, что он даже не верил в народное восстание. Ее точка зрения была поддержана Б. И. Горевым в работе «Н. К. Михайловский и революция» 1924 г. Похожая ситуация сложилась и в историографии революционного народничества. Так, И. А. Теодорович также стал инициатором одной дискуссии. Он выдвинул тезис, что среди народников существовали два направления – революционное и умеренное, причем Михайловский был сначала попутчиком революционеров, а позже превратился в сторонника либерализма. Выход в 1938 г. официального издания «История ВКП(б). Краткий курс» положил конец дискуссиям и выходу новых работ о народничестве и бакунизме.
Третий период изучения темы начался после XX съезда КПСС. Возобновилось изучение общественного движения пореформенной России, стали выходить новые работы таких историков, как В. Ф. Антонов, Б. С. Итенберг, Н.М. Пирумова, Н.А. Троицкий, В. А. Твардовская и др. Долгое время в фокусе внимания советских исследователей оставалось именно революционное народничество, но они существенно продвинулись в изучении этой темы. Тогда же сформировались два мнения о причинах возникновения и особенностях развития реформаторского народничества и о его сущности.
Одну точку зрения отстаивали Б. П. Козьмин [40], М. В. Нечкина [41], Н.А. Каратаев [42], которые считали, что реформаторское народничество выросло из идей А. И. Герцена и некоторых его предшественников, однако представители этого течения расходились в понимании капитализма и особенностей взаимоотношений между интеллигенцией и народом. Названные ученые считали, что такие народники утратили революционный характер и «прогрессивное содержание».
Другой точки зрения придерживались Н. А. Троицкий [43], М. Г. Вандалковская и Д. А. Колесниченко [44], а также в некоторой степени Н.М. Пирумова [45]. Они полагали, что главной причиной перерождения народнического движения стал упадок «Народной воли», а идеология реформаторского народничества была сформирована под воздействием общих либеральных настроений, распространившихся в интеллигентской среде России.
В постсоветское время изучение реформаторского народничества вышло на новый уровень. Были опубликованы новые исследования, среди которых можно назвать труды В. И. Харламова
