Н Пигулевская - Культура сирийцев в средние века

Н. В. ПИГУЛЕВСКАЯ

КУЛЬТУРА СИРИЙЦЕВ В СРЕДНИЕ ВЕКА

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Культура сирийцев в средние века

Введение

Глава I. Средневековая сирийская образованность.

Наука у сирийцев

Средневековая сирийская образованность

1. Сирийская средневековая школа

2. Источники по истории сирийской высшей школы

3. Сирийские школы Эдессы и Нисибина

4. Предметы занятий

5. Занятия и жизнь Нисибийской школы

6. "Правила святой школы города Нисибина" (перевод)

Наука у сирийцев

1. Филология

2. Греческая философия у сирийцев

3. Бардесан - ученый, философ и поэт

4. Афраат, персидский мудрец

5. Ефрем Сирин, "пророк сирийцев"

6. Переводы греческих философов

7. Сергий Решайнский

8. Сирийская алхимическая литература средневековья

9. Космографические представления у сирийцев

10. Сирийские "Геопоники"

Глава II. Империя. Иран и сирийцы

1. Распространение христианства и гонения

2. Организация христианской церкви в Иране

3. Сирийцы-монофизиты

Приложение. Вклад сирийцев в мировую культуру

Список сокращений

Указатель имен

Указатель географических названий

Summary

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая работа "Культура сирийцев в средние века" представляет собой итог многолетней деятельности Н. В. Пигулевской в сирологии. Сирийские источники были главной областью интересов и отправным пунктом всех научных работ Нины Викторовны. Громадный вклад, внесенный ею в изучение истории Византии, Ирана, Аравии, истории народов СССР, базировался на широком и последовательном использовании нового пласта источников литературы на сирийском языке, включающей сочинения самого разнообразного характера: исторические и агиографические хроники, юридические и географические трактаты, вплоть до алхимической литературы и актов церковных соборов.

Нельзя сказать, что Н. В. Пигулевская первая обратилась к сирийским источникам. Напротив, сирология является одной из старейших отраслей востоковедения. У ее истоков стоял интерес к истории христианской церкви, к изучению "священного писания", из которого вообще зародилось научное востоковедение. В исследовании сирийской литературы, неразрывно связанной с ранней историей христианства, это направление существует и поныне и оставалось господствующим до последнего времени. Н. В. Пигулевская - первый ученый, порвавший с этой вековой традицией и превративший сирологию из ветви "истории церкви" в равноправную востоковедную науку, изучающую историю и культуру народов Ближнего Востока, дающую ценнейшие сведения о политической и социальной истории Ирана и Византии, Аравии, Армении и Грузии, позволившую изучить важнейшие общетеоретические проблемы истории, такие, как единство исторического процесса на Западе и Востоке или основные закономерности становления феодализма.

Труды Нины Викторовны Пигулевской охватили все области сирологии. Начав свою научную деятельность с изучения сирийских рукописей, итогом которого явился "Каталог сирийских рукописей Ленинграда" 1, образец методики описания рукописей, она заложила надежную основу дальнейших исследований. На этой базе был создан свод сирийских ис-{5}*точников по истории народов СССР 2, сослуживший немалую службу не одному поколению историков и давно ставший библиографической редкостью.

Всестороннее изучение источников позволило ученому накопить большой фактический материал для исследований и обратиться к решению важнейших исторических проблем. Н. В. Пигулевская последовательно рассматривает коренные проблемы социально-экономической истории раннесредневековой Византии 3, показывает их взаимосвязь и сходство с процессами, протекавшими в то же время в сасанидском Иране 4, и рисует широкую картину экономического и социального единства всего Ближнего Востока (включая Южную Аравию и Эфиопию), торговые и экономические связи которого простираются вплоть до Средней Азии, Индии 5 и Китая 6.

Расширение круга интересов последовательно сопровождается расширением круга источников. Так, к историческим хроникам присоединяются географические сочинения, а впоследствии и юридические документы. Их использование позволяет впервые исследовать экономические отношения в сасанидском Иране и по-новому осветить важнейшую для этого периода проблему города 7. В этой же работе были привлечены и агиографические источники, которые позднее дали Н. В. Пигулевской возможность проникнуть во внутреннюю экономическую и идеологическую жизнь арабских племен и государств у границ Ирана и Византии 8; это исследование открыло новую эпоху в изучении доисламской Аравии.

Монография "Культура сирийцев в средние века" своеобразно суммирует все эти работы, отнюдь не повторяя их проблематики; одновременно она представляет новый этап в изучении сирийских памятников, переход от их источниковедческого анализа к комплексному историческому исследованию, от использования сведений сирийских источников по {6} истории Ирана и Южной Аравии, Византии и Индии к воссозданию истории творца этих сочинений сирийского народа - во всех аспектах его жизни: хозяйственной и экономической, политической и религиозной, культурной и научной.

Такая задача всегда наиболее трудна для историка, о каком бы народе или эпохе ни шла речь; но в данном случае она многократно усложняется особенностями конкретной политической и культурной истории сирийцев.

Еще во второй половине II тысячелетия до н. э. из степей и пустынь Северной Аравии стали переселяться на плодородные земли Сирии, Палестины, Малой Азии и Северной Месопотамии многочисленные арамейские племена. Попадая в экономически и культурно развитые области с населением, говорящим на близкородственных арамейскому семитских языках, они подвергались сильнейшему культурному и языковому влиянию, но и воздействовали, в свою очередь, на население этих стран. Постоянный приток новых волн переселенцев поддерживал их языковую и культурную самобытность. Уже к середине I тысячелетия до н. э. население Месопотамии и Сирии настолько сильно арамеизировалось, что один из диалектов арамейского языка стал официальным языком канцелярии в державе Ахеменидов. Этот процесс шел так медленно и постепенно, что этапы его прослеживаются лишь с трудом, с большей или меньшей степенью вероятности.

Попадая на территорию сложившихся организованных государств, таких, как Ассирия или Вавилония, арамеи никогда не имели собственной единой политической организации, своего государства. С конца I тысячелетия до н. э. в Сирии, возникает целый конгломерат мелких раздробленных арамейских городов-государств, находившихся большей частью в политической зависимости от Ассирии, Вавилонии и Египта. Наиболее крупным среди них было Дамасское царство, игравшее значительную роль в истории древнего Ближнего Востока. Время от времени, особенно в периоды ослабления Ассирии, ахеменидского Ирана или эллинистического царства Селевкидов, создавались более крупные арамейские царства в Адиабене, Эдессе и т. д., сменявшие друг друга, но не создавшие политической преемственности арамейских государств. Ни одно из них даже на короткий срок не занимало всех областей, населенных арамеями. Отсутствие политического единства препятствовало сложению единого языка, способствовало культурной раздробленности. В тех случаях, когда создавшееся государство с арамейским населением существовало более продолжительный период, оно закрепляло местные особенности в языке, культуре, ре-{7}лигии. Так произошло, например, в Пальмире, Эдессе, Хатре.

В первые века нашей эры арамеи представляли собой обширное, но весьма неопределенное и неустойчивое этническое единство, включавшее население Сирии, Палестины и Месопотамии и разделенное между двумя политическими образованиями - Римской империей и Парфией (позднее - сасанидским Ираном). В Римской империи этот народ получил название сирийцев. При этом в каждой из этих областей обитали и другие народы - греки, персы, римляне и т. д. В большинстве мест (во всяком случае, в городах) население было смешанным и большей частью двуязычным: культуры этих народов были чрезвычайно близки. В дальнейшем читатель не раз встретит примеры того, что сирийские авторы писали свои сочинения по-гречески, персы - по-сирийски и т. д. Сознание политического и культурного единства в древности и раннем средневековье играло гораздо большую роль, чем единство языка. Именно поэтому греческое население Восточноримской империи, а позднее Византии называло себя "ромеями" (римлянами); так же называли его и окружающие народы.

Элементом, объединившим сирийский народ и отграничившим его от соседних народов, стала культура - понятие, в то время почти полностью поглощавшееся понятием религии. Христианство, бурно развивавшееся и распространявшееся в первые века нашей эры, очень быстро захватило Сирию. С самого начала оно проповедовалось на арамейском языке (некоторые документы христианского канона, вероятно, даже были первоначально написаны по-арамейски), что делало его доступным широким слоям. Создание религиозной литературы зафиксировало язык и письменность, придало им авторитет и стабильность. В свою очередь, язык и письменность способствовали осознанию и закреплению этнического единства.