Среда. Выгреб из кивы еще остававшуюся в ней землю. Теперь нужно будет как следует рассмотреть роспись на стенах. Я старался намеренно не обращать на внимания на символы до тех пор, пока не появится возможность изучить их в целом.
Четверг. Проснулся сегодня утром и нашел цветок подсолнуха у себя на столе! Если здесь и в самом деле водятся призраки, то это, несомненно, очень добрые существа!
Сегодня днем совершенно внезапно объявился Шеф! Он стоял поодаль, глядя на меня и пошел мне навстречу только после того, как я позвал его. Но стоило ему лишь оказаться рядом и учуять мой запах, как он принялся востроженно резвиться, как щенок. А за ошейник был засунут цветок подсолнуха!
Сказать, что я был изумлен этому, означало бы ничего не сказать, потому что Шеф был настолько приучен признавать только одного хозяина, что не подпускал к себе никого, кроме меня. Правда, в моем присутствии и при настойчивых увещеваниях с моей стороны он иногда мирился с некоторыми вольностями со стороны ветеринара, но только иногда. И все же кому-то удалось воткнуть ему за ошейник этот подсолнух!
Но на душе у меня было неспокойно. Мне уже почти удалось настроить себя на то, чтобы отказаться от своей задумки и вернуться к нормальной, обыденной жизни. Ведь прошло уже больше недели, и за все это время мне ни разу даже выспаться не удалось.
Все утро я тщетно силился припомнить, что же мне прежде доводилось слышать о других измерениях, параллельных мирах и их возможностях. Но так и не вспомнив ничего более или менее определенного, я начал осознавать, какой же все-таки до обидного ограниченной может оказаться столь узкая специализация, как моя.
Майк Раглан отложил дневник и снова подошел к окну. Эрик Хокарт вовсе не был склонен предаваться безудержным полетам фантазии. Он считался признанным специалистом сразу в нескольких областях электроники, и к тому же обладал незаурядной деловой прозорливостью. Способность предвидения вкупе с запатентованными правами на ряд изобретений принесли ему значительное состояние, которое ему удалось нажить, руководствуясь элементарной логикой.
Не тем он был человеком, чтобы пренебрегать мелочами, и уж тем более не тем, кого можно было с легкостью ввести в заблуждение. Итак, размышлял Майк, стало быть до ближашего города не меньше восьмидесяти, а то может быть и все девяносто миль, и на многие мили окрест нет ни одной живой души. К югу от реки находилась пара факторий, и примерно там же располагались малочисленные разрозненные поселения индейцев-навахо, которые жили обособленно ото всех и не имели обыкновения вмешиваться в чужие дела.
Так что же происходит? Судя по всему, Хокарт всерьез поверил в возможность существования некоего паралельного мира, и как бы там ни было, но для кого-то это было важно настолько, что на поиски дневника Эрика Хокарта был послан самый настоящий грабитель.
Где же сам Эрик? Что за девушка принесла сюда его дневник? И кем был тот человек, кто собирался выкрасть его? А кива?
- Лучше самому поехать туда, - произнес вслух Майк Раглан, разговаривая сам с собой. - Надо поскорее добраться до места. И если Эрика там не окажется...
Он развернул на столе перед собой карту района Четырех Углов и принялся изучать возможные маршруты. Добраться туда, где Эрик взялся построить себе дом будет отнюдь непросто. И хотя даже в той глуши были проложены довольно сносные дороги, большинство из них оставались незаасфальтированными. Но непосредственно к владению Хокарта не вела ни одна из дорог, и для него этот фактор был едва ли не самым привлекательным. Он обожал одиночество.
Эрик решил - и Майку было об этом известно - что по крайней мере во время строительства добираться до его горы можно будет на вертолете. Ожидалось, что все необходимые материалы будут доставляться все тем же образом.
Ему были прекрасно известны и обстоятельства, при которых Эрик узнал о существовании той горы. Самолет летел довольно низко, и с воздуха эта столовая гора с плоской вершиной была не похожа ни на одну из находившихся поблизости. Ее вершина имела вполне ухоженный вид, как будто некогда земля на ней возделывалась, но только было это давным-давно. Расположение этой горы, открывающийся с нее обзор и полное безлюдье вокруг, тут же приковали к себе внимание Эрика. С того самого момента Эрик Хокарт даже не помышлял ни о каком другом месте, кроме этого.
- Можно будет использовать природный камень, - говорил он. - У подножия скалы полно превосходного материала для строительства.
К тому же, не будучи ограниченным во времени, он намеревался собственноручно заняться постройкой, это было его давнишним желанием.
Эрик всегда самостоятельно принимал решения, действуя по собственному усмотрению, но только на этот раз он неожидано столкнулся с чем-то доселе совершенно ему неведомым, то, к чему он вовсе не был готов.
Майк с тревогой размышлял над случившемся. У Эрика не было друзей, от кого можно было бы ожидать подобного розыгрыша, тем более, что возможности поселиться поблизости от того места не было никакой, иначе как только в этих довольно суровых условиях устроить стоянку под открытым небом.
Медленно, не прекращая напряженно думать, Майк Раглан снова принялся за сборы. К тем вещам, что были им уже сложены, он добавил еще и бинокль. И все же в душе он испытывал редкостное нежелание покидать Тамаррон, предчувствуя, что, стоит лишь ему вернуться туда, оказаться поблизости от места предполагаемого строительства дома Хокарта, и тогда он тоже будет обречен.
Вот уже почти на протяжении двух десятилетий он только и занимался тем, что исследовал разного рода загадочные явления, разоблачая фальсификации и отважно вторгаясь в малоизученные области познания, но только на этот раз все было иначе. Его не оставляло ощущение, что он стоит у последней черты, у той самой грани, за которой открывается непознанное, то, чего надлежит опасаться.
Но что заставляет его думать об этом? И какими доказательствами он располагает?
Присев к столу, он в общих чертах изложил на бумаге содержание тех фактов, что стали ему известны и составил подробный план своих последующих действий. Если с ним вдруг что-то случится, то останется записка, хоть какое-то свидетельство, которое он смог оставить после себя. У него было такое чувство, как если бы ему вдруг неожиданно удалось найти выход из тупика. Ну конечно же, он возьмет эти свои записи и вместе с дневником оставит их в надежном месте.
Он снова взялся за дневник.
Боялся ли я? Ведь ничего ужасного до сих пор вроде бы не произошло, и все же мне приходилось иметь дело с чем-то непознанным, основанным на неких принципах, с механизмом действия которых я был совершенно не знаком.
Я попытался убедить себя не принимать это близко к сердцу, считать не более чем чьей-то неудачной шуткой, но не тут-то было. Помнится, Майк говорил, что имея дело с тем, что обычно принято называть сверхъестественным, далеко не лишне и самому обладать некоторым опытом иллюзиониста. Ученый же всегда старается добраться до истины и его никак нельзя назвать мастером по части остроумных уловок и прочих хитростей.
Очень многое из того, что на первый взгляд кажется невероятным, может быть с легкостью проделано любым фокусником, дающим представления, так как в силу своей профессии ему приходится постоянно иметь дело с подобными "чудесами". Обычно охотники до чудес, легко поддаются внушению, потому что их рассудок уже готов поверить в них.
Суббота. Еще одна бессонная ночь. В темноте как будто что-то шевелилось. Шеф все время был рядом, лежал прижимаясь ко мне, временами рыча, а то вдруг принимаясь тихонько поскуливать. Проснувшись рано утром, я еще какое-то время оставался лежать неподвижно. Я думал. Решение пришло неожиданно, само собой. Все, надо выбираться отсюда. Я уйду сегодня же. Заберу только личные вещи, все самое необходимое, оставлю остальное и просто возьму да и уйду.
Подобное упоминание о Шефе встревожило и озадачило Майка. Шеф был гордым, свирепым и бесстрашным псом, и его теперешнее поведение казалось по крайней мере странным. Обычно Шеф набрасывался на всякого, кто мог только оказаться поблизости, будь то человек, медведь, волк или еще кто. И коль скоро на сей раз этого не произошло, следовательно, пес учуял поблизости нечто, способное напугать даже его, то, что могло взволновать пса до глубины души.
А вдруг Эрик прав? Что если ему и в самом деле удалось открыть путь в другое измерение? Ведь смогла же собака проскочить туда и благополучно вернуться обратно, по крайней мере не пострадав физически, так что некто неизвестный тоже мог бы воспользоваться этой же дорогой - неизвестный или неизвестная?
Кто оставлял после себя знак в виде подсолнуха? И откуда те, настоящие цветы? Кто таскал карандаши и для чего это было нужно?
Завтра, решил Майк. Он поедет туда завтра. Отправится в путь рано утром, оставив дневник и свои записи в каком-нибудь надежном месте. Будет лучше всего, думал он про себя, если их удастся переслать одному из его старых приятелей, прежде работавшего на ФБР, чтобы в случае его, Майка, исчезновения, они послужили бы своеобразным руководством к действию.
