Белогорское поражение отняло последние остатки мужества у чешских повстанцев. Король Фридрих, Ангальт, Турн и ряд других руководителей бежали за границу, большинство предпочло сдаться на милость победителя.
Фердинанд II, как настоящий религиозный фанатик, отдающий во всем предпочтение делам веры, решил, было, на первых же порах сделать переход в католичество условием помилования участников восстания. Это намерение вызвало замешательство и возмущение в его окружении. Императору разъяснили, что в первую очередь необходимы не обращения в католическую веру, а казни и конфискации, которым следует подвергнуть и католиков, участвовавших в восстании.
Репрессии превзошли все ожидания чехов. Накопившаяся ненависть, жажда мести и фанатизм сыграли свою роль. Холодный расчет требовал того же: непосильное для казны бремя военных долгов можно было облегчить только за счет мятежных чехов.
Специально назначенному суду было предписано привлечь к ответственности всех, кто "во время минувшего мятежа занимал какие-либо военные, гражданские, придворные или административные должности, выполнял какие-либо поручения, приносил присягу конфедерации или подписал ее, присутствовал на собраниях мятежников и одобрял их решения, произносил оскорбительные или уничижительные речи об императоре и династии Габсбургов и участвовал в восстании каким-либо другим способом". Разумеется, среди чешских дворян нашлось не много таких, кто не скомпрометировал себя ни одним из перечисленных проступков.
21 июля 1621 г. в Праге состоялась казнь 27 руководителей восстания. Солдаты Альбрехта Валленштейна обеспечивали порядок в городе. Осужденные протестанты отвергли назойливые домогательства иезуитов о переходе перед смертью в католичество. (Надо сказать, что среди казненных был католик комендант пражского кремля Дивиш Чернин.) Особенно жестоким мучениям подвергли ректора Пражского университета крупного ученого - хирурга Яна Есенского. Во время восстания он выполнял разные дипломатические поручения директории и короля Фридриха. За это ему вырезали язык, затем отрубили голову и четвертовали тело. Другие осужденные были обезглавлены или повешены.
Большинство чешского дворянства лишилось своих поместий, которые были пущены в распродажу.
Деньги нужны были государству немедленно, и потому решили продавать по дешевке, лишь бы скорее получить звонкую монету. Члены комиссии по конфискации и продаже имущества мятежников широко использовали возможность обогатиться. Беззастенчивые дельцы, среди них был и наместник императора в Чехии, злоупотребляя своим служебным положением и обворовывая государство, проводили в качестве представителей государства оценку конфискованных поместий (как правило, заниженную), затем как частные лица вносили в казну деньги и переписывали поместья на свое имя. Обширные территории с сотнями деревень и городов приобретались за десятую часть своей обычной стоимости. Среди особенно обогатившихся были и уже знакомые нам Славата, Мартиниц, Валленштейн, Бюкуа и Маррадас. Когда распродажа конфискованного в Чехии и Моравии имущества закончилась, в казне было так же пусто, как и накануне победы над чехами.
Тяжело поплатился за неудачу дворянского восстания чешский народ: крестьяне и горожане. Разоряемые военными действиями, они должны были выплачивать контрибуции на содержание имперских войск. Проходившие деревней солдаты обычно забирали все, что попадалось на глаза. Новые помещики из императорских чиновников и офицеров оказались еще более жестокими и неумолимыми эксплуататорами, чем изгнанные чешские дворяне. К тому же, у прежних господ не было такой вооруженной силы для подавления крестьянского сопротивления, какая имелась теперь под рукой у новых хозяев. Если до Тридцатилетней войны крестьянин проводил на барщине дней 5-10 в году, то к середине XVII в. не редкостью стала барщина в три и более дня в неделю.
Протестантская религия была окончательно запрещена. Национальная чешская культура вытеснялась и заменялась немецкой, чешские книги сжигались, употребление чешского языка в правительственных учреждениях становилось подозрительным.
Чешская интеллигенция, в том числе всемирно известный педагог и философ Ян Амос Коменский, историк Павел Скала, публицист Павел Странский и многие другие, бежала из страны. Искоренялось все, что могло напомнить народу о былой независимости Чехии. Чешский народ назвал это время "эпохой тьмы". Когда-то одна из самых выдающихся стран Европы, Чехия превратилась в захолустье, в провинцию Австрийского государства.
Глава IV
ПЛАМЯ ОХВАТЫВАЕТ ГЕРМАНИЮ
Восстание в Чехии и в Австрии было подавлено, но война не только не прекратилась, а напротив, охватила новые территории. Прорвалось слишком много противоречий, слишком многие католические государи решили, что нельзя упустить момента, столь благоприятного для сведения всех старых счетов с протестантами.
Приближался срок окончания перемирия в Нидерландах, и испанское правительство полагало, что пришло время снова взяться за голландских мятежников. Предъявленные Генеральным штатам семи отложившихся провинций условия (отказ от торговли в Америке и на Индийском океане, открытие устья Шельды для прохода судов в Антверпен, свобода католической религии на территории семи провинций) были совершенно неприемлемы для голландской буржуазии. Возобновление войны в Нидерландах стало неизбежностью.
Дополнительным очагом военной опасности был район Граубюндена и Вальтеллины в Альпах. Воинственные горцы, населявшие Граубюнден, охотно нанимались на военную службу к иностранным державам. Хорошие солдаты, как и все швейцарские горцы, они ценились в армиях Европы. Граубюнденцы были протестантами.
Граубюнденцы или "гризоны" ("серые") держали под своей деспотической властью Вальтеллину, плодородную долину, густо населенную чуждыми им по языку и религии итальянцами. Верхушка "серых" нещадно эксплуатировала жителей Вальтеллины, тем более, что скудность природных условий самого Граубюндена и воинственное свободолюбие его населения ограничивали возможности обогащения в родных селениях. Фанатичные и властолюбивые пасторы заранее одобряли любое насилие над католиками Вальтеллины.
Через Граубюнден и Вальтеллину шел путь из Италии в Австрию, который Габсбурги желали получить в свои руки, особенно накануне возобновления войны в Нидерландах. Владея этим районом, можно было также контролировать сухопутные связи Венеции с другими врагами Габсбургов, в первую очередь с Францией и Савойей.
Верхушка "серых" была весьма податлива на денежные взятки со стороны великих держав, соперничавших за влияние в этом важном районе. Борьба среди "серых" между сторонниками Испании и Франции в начале XVII в. не раз превращалась в вооруженный конфликт.
Обстановкой воспользовались католики Вальтеллины. Во главе недовольных стала местная католическая знать, договорившаяся с испанским вице-королем в Милане. Восстание вспыхнуло 19 июля 1621 г. Всех "серых" убивали на месте. Более 600 человек, главным образом чиновников, погибло во время этой резни ("Вельтлинер морд"). С помощью испанцев вальтеллинцы отразили все попытки "серых" восстановить свое господство, а на следующий год в Граубюнден вторглись с двух сторон имперские и испанские войска, поделившие его между собой. Теперь Габсбургам был обеспечен проход через Альпы.
Испания, оказавшая такую могущественную поддержку Фердинанду против повстанцев, сочла также момент удобным, чтобы под предлогом восстановления власти императора в Нижнем Пфальце обеспечить себе коридор между Нидерландами и Италией. Осенью 1620 г., когда войска Тилли и Бюкуа еще только подходили к Праге, Амброзио Спинола с 25 000 испанских солдат обрушился на рейнские владения Фридриха V. На членов Унии это подействовало самым удручающим образом: они убедились, что в Ульме их безжалостно провели. После первых же робких попыток оказать Спиноле вооруженное сопротивление они окончательно пали духом и предоставили Пфальц в распоряжение испанцев. После всего этого, в январе 1623 г., император торжественным актом отнял у Фридриха V курфюршеский сан, передав его Максимилиану Баварскому, и лишил "Зимнего короля" всех владений. Верхний Пфальц отходил к Баварии, а Нижний, или Рейнский, Пфальц от имени императора удерживали испанцы.
Князья встревожились. Они возмущались тем, что император так просто распорядился судьбой древней и видной владетельной семьи. Даже католическим князьям стало не по себе. Ущемить протестантских князей под тем или иным благовидным предлогом, обобрать, ослабить - это куда бы ни шло, но изгнать князя как собаку- это чересчур. Стало быть, Фердинанд II перестал считаться с правами князей и пошел по пути нарушения законов и обычаев Империи. Не думает ли он превратить князей из государей в своих подчиненных?
