Краснофигурный кратер
Порой, правда, и демагогический характер речей Дионисия очевиден… «Он советовал, – писал Диодор, – выбирать в стратеги не сильнейших, а скорее наиболее преданных и демократичных, ибо те, первые, деспотически управляя гражданами, презирают массу и в несчастьях отечества видят источник собственной выгоды, тогда как люди менее значительные ничего подобного не будут делать, испытывая страх из-за собственного своего бессилия». Но следует помнить, что с начала истории элементы демагогии присущи всем политикам без исключения. Просто одни верят тому, что говорят, и стараются в делах воплотить ими сказанное, другие даже и не помышляют об этом, будучи бессовестными лгунами… Дионисий, используя национально-патриотическую риторику, в реальной политике как раз воплощал многие положения его речей. В этом и только в этом подлинная причина симпатий к нему не только народа, но некоторых представителей полисной элиты (как мы бы сказали, национально-ориентированной). Конечно, опасность тирании состоит и в том, что у человека, захватившего власть в стране, тут же появляется огромное число «друзей». Ими движет своекорыстный расчет: одни хотят получить теплые места, другие – загрести немалые деньги, приобрести земли, третьи – устроить будущее их семей и родственников. Но народ поддерживает политика, глядя не на речи, а на его дела. Дионисий, человек простого происхождения, как раз отражал интересы широких народных масс Сиракуз, выступая под лозунгом защиты народа от посягательств олигархов. Это была почти современная личность.
Историки отмечают близость Дионисия к народу, его глубокую приверженность отстаиванию интересов народных масс и армии. Так, прибыв в Гелу, готовящуюся отразить наступление карфагенян, он застает там брожение в низах. Народ был недоволен действиями богачей, армии задерживали жалованье и т.п. Дионисий, посланный туда с отрядом пехотинцев и всадников, выступил на собрании гелойцев с обвинениями в адрес богачей, добился их осуждения и казни, тут же выплатив задолженные воинскому гарнизону суммы из конфискованного у олигархов, элиты имущества. Так он смог расположить к себе армию («сделал их себе лично преданными»). Часть конфискованного у богачей имущества, конечно, перепала и простому люду. Действия эти вызвали восторженный отклик со стороны народа. Тот особым постановлением почтил Дионисия как восстановителя свободы. Можно себе представить ту бурю чувств и эмоций простого народа России, если к правлению страной придет такой вот «тиран», который вернет в казну страны награбленные олигархами богатства.
Ахиллес вооружается к битве
Необходимо подчеркнуть и следующий важнейший момент. Для малых полисов, какими были Сиракузы или другие государства Греции, в условиях постоянных внешних угроз очень важно было сосредоточить власть в одних руках. Дионисий, председательствуя в народном собрании, получил возможность выносить (и принимать!) важные решения. Он представлял общину во внешних сношениях, заботился о техническом (и вообще материальном) оснащении войска, об изготовлении оружия, сооружении машин и кораблей, о заготовке провианта, о призыве на военную службу, о наборе наемников, о взимании чрезвычайных налогов и т.д. и т.п. Правда, он же после восстания 404/3 года провел массовое разоружение граждан. Но и это вполне разумный шаг, если вспомнить недавние примеры по вооружению толп. Естественно, тирания несла в себе и целый ряд негативных черт. Он поставлил под жесткий полицейский контроль гражданское население, создал целый штат осведомителей и доносчиков, в частности из числа певиц, танцовщиц и гетер. Все проявления нелояльности в поступках (и мыслях) безжалостно пресекались. Вся страна наполнилась узниками. Тюрьмой стали каменоломни в районе Эпипол, число казненных тираном людей составило 10 000 человек, хотя эта цифра и звучит как безусловное преувеличение.
Геракл, поражающий льва
Наконец, не секрет, что в тех же Сиракузах, когда в конце IV века власть попала в руки своекорыстной плутократии и та стала поддерживать ее насильственными и жестокими мерами, а демократы повели себя самым гнусным образом (вступили в сговор с олигархами и те стали угрожать родине, как это недавно имело место и в нынешней России), к власти пришел военный человек, храбрый Агафокл. После принесенной им торжественной клятвы соблюдать существующее государственное устройство (так сказать, конституцию) его избрали в стратеги. Свое положение и влияние он использовал в направлении, в котором его подталкивал народ Сиракуз (прежде всего бедные и средние слои общества). Он стал физически истреблять своих противников, особо многочисленных именно среди олигархов. С помощью солдат и черни он организовал кровавое избиение этих господ. Р. фон Пёльман подробно описывает сложившуюся тогда в Сиракузах ситуацию: «Все ужасы социальной революции обрушились на преследуемых; и очень возможно, как сообщают наши источники, что страсти народных масс и в данном случае были возбуждены обещаниями уничтожить долговые обязательства и произвести передел земли. Это делает понятным то настроение, при котором предводитель масс, после притворного сложения с себя должности, был провозглашен стратегом-автократом, т.е. неограниченным повелителем Сиракуз». Естественно, что реакция различных кругов общества на такие его решения была диаметрально противоположной. Одни любили тирана, называли «добрым и любящим свой народ» (и это была святая истина), другие его люто ненавидели и заявляли, что правил он, как «свирепый тиран, преследовавший имущих и образованных, но был примерным покровителем черни» (и это тоже было абсолютной правдой). Причина разброса мнений понятна: одни выражали чаяния большинства народа, другие – настроения кучки богачей.
Вооружение греческих гоплитов
У историков, пишущих о Дионисии, сицилийском Геракле, даже сегодня можно видеть совершенно диаметральные отношения к этой сильной личности. Одни в нем видят защитника низших слоев, т.е. большинства народа Сиракуз, другие же – тирана, гонителя аристократов и богачей. В числе первых можно назвать Филиста Сиракузского, сторонника тирании Дионисия Старшего, автора «Истории Сицилии», от которой практически не сохранилось ничего. Противники Дионисия приводят слова Феодора: «Каждый раз, как после массового убиения граждан оставшиеся в живых задумывали свергнуть тиранию, он снова и снова объявлял войну карфагенянам – страх перед нарушением клятвенных договоров был слабее, чем страх перед еще не уничтоженными тайными организациями сицилийцев». Феодору предпочтительнее была политика карфагенян. Поэтому он, говоря о них, указывает: «Карфагеняне, если даже и побеждали в войне, довольствовались тем, что брали с нас умеренную дань и не мешали нам жить в нашем государстве по нашим отцовским законам; Дионисий же грабит храмы и отнимает имущество честных людей вместе с их жизнью… Все те ужасы, которые происходят при взятии городов, он учиняет в мирное время. Для нас гораздо важнее, чем положить конец войне с финикиянами, положить конец тирану, находящемуся в наших стенах». Кого имел в виду Феодор, говоря о тиране, ясно, как ясно и то, кого он защищал в своем труде. Всадников, аристократов, олигархов… Поэтому для него, как и для наших плутократов-иудеев, иудейский Карфаген (США, Англия или Израиль) не противник, а друг, в стенах которого, что случись, можно будет укрыться. Эти господа, убежавшие на Запад или пока еще тут пребывающие в надежде на возврат былого всевластия, имеющие двойное гражданство и финансово-коммерческие интересы, хранящие основную часть капитала «в своем Карфагене», ясное дело, осудят «Дионисия».
Актеры, снявшие маски
При нем была создана империя, воздвигнут великий город, организована мощная армия и флот. Состав гражданского общества в Сиракузах подвергся существенным изменениям. Подавив мятеж сиракузских всадников, Дионисий провел передел собственности: земли, дома мятежных аристократов конфисковали, лучшие из них он подарил друзьям и командирам наемных отрядов, остальные – разделил между гражданами и наемниками. Вместо казненных и изгнанных олигархов пришли так называемые неополиты (новограждане). Кем они были? Освобожденными на волю Дионисием и наделенными всеми правами гражданства рабами репрессированных аристократов и олигархов! Историк Н. Хаммонд, явно его осуждающий, признает тем не менее за ним личные таланты: отличался храбростью, был изобретательным, упорным, блестящим организатором десантных операций и пионером среди греков в осадном деле, имел заслуги в кораблестроении, был самым великим греческим командиром наемников и блестящим организатором спецслужб в эру непрерывных войн. И все же он пишет о нем скептически: «Хотя Дионисий создал великий город, мощную армию и флот и крупную империю, сплоченного государства ему построить не удалось. Заполнив Сиракузы смешанным населением, он лишил город единства, необходимого для полиса, и заменил кровные узы общими узами политического рабства. Как он ни старался узаконить свою власть, объявляя себя освободителем, сохранив некоторые конституционные нормы и чеканя на своих монетах название Сиракуз или символ Сицилии… греки из Сиракуз и подчиненных государств не примирились с потерей политической свободы. Империю Дионисия связывали лишь стальные кандалы, которые он выковал, манипулируя людьми и деньгами. Успехи Дионисия были его личными успехами. У него почти не было советников и друзей, он жил в страхе перед предательством, сместил своего брата Лептина и изгнал своего сторонника, историка Филиста. Опору своему режиму он искал за морем – в Спарте, греческом государстве-тиране, и в Афинах, когда возродилась их морская мощь. В Греции Дионисий пытался воплотить свои амбиции, над которыми едко насмехались его враги – стать признанным трагиком».
