Укрепление обороны на юге имело не только перспективное, но и насущное значение. Раз на польский трон сел Генрих Валуа, приходилось серьезно опасаться, что на его стороне снова выступят турки, закадычные французские союзники. Но в 1574 г. произошло несколько событий, ослабивших эту угрозу. Генрих у себя на родине никогда никакими делами не занимался, он привык лишь к разврату, балам и пирушкам. А на чужбине вдруг выяснилось, что королю требуется решать массу проблем, в которых он совершенно не разбирался. И Генрих почувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Но переделывать свою натуру и приспособиться к новой роли он даже не пытался. Не провел ни одного заседания правительства, сената. Увиливал, затягивал празднества — как началось в феврале с коронации, так и продолжалось: балы, охоты, ухлестывания за дамами. А это стало возмущать панов. Раз ты король, пора и к работе приступать.
Но для его брата Карла встряска Варфоломеевской ночи оказалась чрезмерной. Его психика совсем надломилась, ему всюду мерещились кровь и мертвецы. Чтобы избавиться от кошмаров, он ударился в пьянство. Выползая из тяжелых загулов, стремился найти забвение в объятиях Марии Туше, исчезал с ней в загородных домиках, а едва возвращался в столицу, снова срывался в кутежи. Таких перегрузок его слабый организм не выдержал, в мае 1574 г. он приказал долго жить. Екатерина Медичи сразу же известила Генриха, и новость окрылила его. Правда, паны встревожились, как он думает поступить? Но Генрих их успокоил, заверил, что в первую очередь он — польский король. Хотя всей душой он, разумеется, был уже на родине.
18 июня король устроил роскошный ужин. Напоил всех придворных до положения риз, переоделся, нацепил на глаз повязку, сел на коня и в сопровождении пяти приближенных удрал от своих подданных. А заодно показал французскую «цивилизованность», украл драгоценности польской короны. За королем организовали погоню, едва не схватили. Но в бешеной скачке он все же сумел оторваться от панов и пересечь австрийскую границу. А император на обратном пути препятствий ему не чинил — скатертью дорога. В итоге польский король стал французским Генрихом III, а в Речи Посполитой вновь настало «бескоролевье»…
В это же время случилась перемена и в Турции. От алкогольных излишеств ушел в мир иной Селим II, которого так легко было подтолкнуть на «подвиги» против нашей страны. На трон взошел Мурад III. Поэтому русские смогли без помех продолжать фортификационные работы. Но ограничиваться пассивной обороной против крымских хищников царь отнюдь не собирался. Ведь засечные черты, ко всему прочему, позволяли более эффективно взаимодействовать с донскими, днепровскими казаками.
Через новые крепости им шло снабжение, согласовывались планы ударов. Совместными силами осуществлялась разведка. Так, мещерским казакам предписывалось делать разъезды «вниз по Дону до Волжской переволоки» — в контакте с донцами. На Дон царь посылал даже высших сановников. В 1573 г. один из ближайших его приближенных, Василий Грязной, попал в плен к татарам, когда с казаками совершал разведку на реке Молочной — совсем рядом с Крымом (государь выкупил его за 2 тыс. руб.)
А атаману Черкашину за участие в битве при Молодях крымцы жестоко отомстили. До сих пор в Азове соблюдался негласный «нейтралитет», казаков пускали в город торговать, местные купцы имели на этом немалые выгоды. Но в 1574 г., когда в Азов приехал сын Черкашина Данила, ханские люди схватили его и увезли в Крым. Казаки возмутились, решили помочь атаману. Выступили как один, напали на Азов и овладели им. Удерживать не собирались, пограбили, освободили русских невольников, взяли в заложники 20 «лучших людей», в том числе Сеина, шурина турецкого султана, и предложили отпустить их всех в обмен на Данилу. Но Девлет-Гирей не согласился, предал атаманского сына мучительной смерти.
Естественно, в ответ были убиты заложники. Первое в истории взятие донцами Азова (не последнее, его будут брать еще в 1637, 1696, 1736 гг.) наделало жуткий переполох в Османской империи, раньше казаки таких крупных городов не захватывали. И султан был очень недоволен действиями Девлет-Гирея. Видимо, не терял надежды, что Войско Донское можно оторвать от России. Писал хану: «А ведь, де, Азов казаками и жил, а казаки, де, Азовом жили, о чем, де, у них по ся места все было смирно. Нынче, деи, ты меж казаков и Азова великую кровь учинил». И в самом деле, с этого момента «нейтралитет» Азова кончился.
Ну а с другого фланга татарам и туркам поддавали жару днепровские казаки. Они еще раз учинили смуту в Молдавии, атаман Свирговский посадил там на престол самозванца Ивонию. Отряды в несколько тысяч человек неоднократно разоряли окрестности Аккермана, Очакова, Ислам-Кермена. Зимой 1574/75 гг. Девлет-Гирей вынужден был держать всю свою орду на Днепре — ждал казачьего набега на Крым. В марте стало известно, что казаки нацелились не на Крым, а на Очаков, мурза Дербыш выступил на них с войском, но был разгромлен. С аналогичным результатом окончились бои с татарскими мурзами в мае-июне. Казаки все чаще выходили в море, начали появляться не только у крымских, но и у турецких берегов. Гребцами они были хорошими, а некоторые из них успели погрести в неволе на османских галерах. Узнали почем фунт лиха — но узнали и пути в Малую Азию. Туркам пришлось высылать против них военные корабли, однако легкие казачьи «чайки» быстро научились маневрировать, уходить из-под огня и брать неприятельские суда на абордаж.
Связи украинских казаков с Москвой оставались прочными. Весной 1575 г. Девлет-Гирей узнал от своей агентуры и пленных, что Иван Грозный «грамоты днепровским казакам писал не по однажды, ходите, деи, вы под улусы крымские», присылал им в помощь «московских казаков», служилых и донских. Но на Русь после полученного урока хан идти не рисковал. А «ясырь» требовался, работорговцы напоминали о сделанных долгах. И татары воспользовались предлогом казачьих нападений, чтобы нарушить союз с Польшей, летом 1575 г. двинулись на Украину. Казаки узнали о приближении большого войска по переполоху птиц и зверей в степи, сообщили киевскому воеводе Константину Острожскому. Он успел поднять ополчение, а казаки на своих «чайках» спустились по Днепру, атаковали вражеские авангарды и сорвали переправу. Но хан выбрал другое место, выждал. Своевольная шляхта, собранная Острожским, быстро стала разъезжаться по домам. Тут-то крымцы и ворвались, проутюжили земли до Тернополя, набрав огромный полон. Однако хан тут же получил ответный удар — гетман Ружинский с казаками «впал за Перекоп… учинив великие опустошения».
Иван Грозный усиливал оборону не только с юга. На юго-восточном направлении, откуда приходили ногайцы, были основаны крепости Верхний и Нижний Ломов, Водинск. Мятежи в Казанском крае, попытка бунта в Астрахани показали необходимость более прочно утвердиться и в Поволжье. И здесь тоже строились новые города — Чебоксары, Косьмодемьянск, Кокшайск, Тетюши, Арзамас. Для службы в гарнизонах привлекались волжские казаки.
Россия продолжила и дальнейшее движение на восток. Моряки-поморы из Холмогор и Пустозерска уже давно проложили дороги в Сибирь, плавали торговать к устью Оби. А во времена Ивана Грозного, не позднее 1570-х гг., они основали на реке Таз город Мангазея [75]. Были построены пристани, избы, склады, сюда каждое лето приходили поморские корабли-кочи. Съезжались ненцы, устраивались ярмарки, где меха выменивались на русские товары.
Успешно развивалось и дело Строгановых на Каме. Здесь возникали деревни, соляные варницы. В 1560 г. Строгановы основали монастырь во имя Преображения Господня (позже он стал называться Пыскорским), выделив ему несколько варниц и большие угодья — за это монахи должны были молиться о здравии Ивана Васильевича и его рода. В монастыре на старости лет принял постриг и глава семьи Аника Федорович. И Строгановым было за что воссылать молитвы о царе. Оценив, что эксперимент с «частным» освоением земель удался, Грозный смело стал расширять его. В 1564 г. дозволил промышленникам основать второй городок, Кергедан, он же Орел-городок, ставший «столицей» Строгановых. В 1568 г. государь выделил им дополнительно более 4 млн. десятин земли, были построены Нижний Чусовской городок, Сылвенский и Яйвенские острожки.
Иван Васильевич оказывал Строгановым всемерное покровительство. Принял их со всеми городками в опричнину. Запретил англичанам лезть в их владения и торговать там. Кроме пермских земель, приказал отвести промышленникам на Ваге болота с железной рудой, чтобы они развивали металлургическое производство, за это взимался оброк по полуполтине с каждой построенной домницы. Но такое сотрудничество получалось выгодным не только для предпринимателей, для государства тоже. Армия получала оружие, хозяйство — железные инструменты. Царь привлекал Строгановых в качестве надежных и опытных правительственных агентов при продаже казенной соли, хлеба. Они оказывали большую помощь в период голода, нанимали за свой счет воинов в трудные моменты войны, а во время восстания казанцев 1572–1573 гг. выставили собственную дружину.
