Мы, русские, ни от кого не зависим и никому ничем не обязаны на этом свете. Наши пространства, между Белым и Черным морями, Ледовитым и Тихим океанами хранит в себе всю таблицу Менделеева. У нас мощная промышленность, образованные инженеры, опытные рабочие, лучшая в мире оборонная техника. Россия существует теперь лишь для процветания и покоя всех населяющих ее коренных народов, которые составляют единый народ, объединившийся вокруг великого русского народа. Надо изгнать из газетно-телевизионно-го лексикона позорный неологизм – «россияне». Мы все тут русские – «и тунгус, и друг степей калмык», и все прочие, кто вырос под нашими небесами. И в этом, именно в этом смысле Россия предназначена для русских, а не для построения мирового коммунизма или глобализма.
Для утверждения великой и процветающей Российской державы не нужна сегодня империя – ни царская, ни советская, ни тем паче либерально-космополитическая. У нас все есть, а чужого добра нам никогда было не надобно, даже с побежденными врагами мы делились небогатым куском хлеба, вспомним хотя бы «Войну и мир».
Великий русский политик, князь из рода Рюриковичей и сотоварищ Пушкина по Лицею Александр Горчаков, полтора века тому назад провозгласил замечательную идею: «Россия сосредотачивается», – объявил он на весь мир после неудачной для нас Крымской войны, когда страна оказалась накануне краха. Сосредоточиться для собирания сил, оставив разорительные и ненужные народу имперские предприятия.
Держава Российская сосредоточится на собственных задачах и скоро окрепнет, ибо таков призыв ныне самой истории. А тогда, как не раз было в прошлом, посольства иных стран и племен потянутся в Москву, ища у нас помощи и прибежищ.
Сейчас самозваные знатоки одесского происхождения разыскивают какую-то «национальную идею». О какой именно «нации» идет гвалт, не уточняется, но галдят шумно и не задаром. А искать тут ничего не надо – для России такая идея известна давно. Кстати, совсем не только для России. Да, есть образ «Прекрасной Франции», «Доброй старой Англии», «Благородной Испании», и даже у одной нашей беспокойной соседки есть ореол «Героической Польши». Так, а вот у нас есть свой образ – «Святая Русь». Общество, где духовное всегда предпочиталось биржевому гешефту, где превыше всего ценились идеалы людского братства, справедливости и нестяжательства.
Утверждают некоторые, и не станем даже спорить, что нынешняя Россия далека от этих идеалов. Но ведь столь же, к сожалению, не «прекрасна» сегодня Франция, погруженная в нескончаемые распри, а в «Благородной Испании» шествуют парады гомиков. «Русская идея» жива вопреки всему, и она от века. Под двуглавым орлом нашей Державы да процветают люди всех вер и племен, вошедшие в российские просторы с добром и миром.
Быть русским достойно есть
Любят ли русские самих себя, ценят ли свой собственный русский мир, свой национальный уклад и своеобразие? Не станем спешить с ответом, вопрос слишком серьезный. И возник он с необычайной остротой и даже трагическими тонами совсем недавно, в ходе оглушительного развала страны конца восьмидесятых – начала девяностых годов, до основания потрясших все русское общество. В серьезных размышлениях такого рода весьма полезно оглянуться назад, на свое национальное прошлое. И отнюдь не на туманные дали Святого благоверного князя Александра, Домостроя, блестящего века Екатерины – эти времена весьма далеки от духовных запросов нынешнего российского гражданина.
Обратимся к русской литературной классике и ее героям, этот сюжет у нас хорошо известен да и всесторонне изучен, тут вполне можно рассуждать объективно. Блистательных во всех отношениях людей создали Пушкин в «Капитанской дочке» и Гоголь в «Тарасе Бульбе». Они были не только русскими и православными, но и подлинно героическими, исполнение высшего, им предначертанного свыше долга было для них свято, как для мужчин, так и для женщин, вспомним уж Машу Миронову, Татьяну Ларину, старосветскую помещицу. Подобных сильных и цельных героев, да еще с положительным нравственным зарядом, немного в мировой литературе.
Но потом… Знаменитейший в свое время Тургенев своих русских героинь все-таки нашел, а вот героя не смог, не отыскал его ни в крестьянах, ни в дворянах и разночинцах. Лев Толстой в «Войне и мире» боевого капитана Тушина вывел каким-то слабаком, боящимся всякого начальства, а Кутузов, победитель Наполеона, совсем не похож на себя, подлинного. А драматург Островский, чей памятник стоит в самом центре Москвы? Его герои сплошь ущербны, отмечены многими слабостями, но еще хуже героини: Катерина нарушила супружеский долг и сделалась самоубийцей, обрекая душу на погибель, а Лариса пошла к богачу в содержанки (теперь это называется другим словом). Получается и в самом деле какое-то «темное царство». Не станем уж поминать всесветно знаменитого Достоевского, изобразившего русский народ в образах сумасшедшего князя Мышкина, темной четверки отца и братьев Карамазовых, а также благородной проститутки, наводящей убийцу на путь душевного спасения. Заметим, что именно по этим персонажам Достоевского судят о нас, русских, на Западе уже вторую сотню лет.
Однако самое ужасное началось со времен Горького и Маяковского. В горьковских «Сказках об Италии» персонажи полны доброты и благородства, а в его же «Русских сказках» – сугубо наоборот, их и вспоминать-то неловко. «Пролетарский поэт» отзывался о своем отечестве кратко, но выразительно: «ненавижу тебя, снеговая уродина», и вообще мечтал жить в «мире без Россий, без Латвий». Зато ценил народы иные: «Еврея не видел? К нему, в Крым»… То-то мрачно шутили русские граждане в ту «пролетарскую» эпоху: «Евреев ссылают в Крым, а русских – в Нарым». Так оно примерно и происходило.
В этом хороводе, разумеется, затерялись благородные герои «Тихого Дона», никуда не годились они по коминтерновским меркам, что долгие десятилетия довлели над русской литературой (да и не только над ней). Впрочем, это уже иная история. Заключим вполне объективно, что великая русская литературная классика явно недостаточно укрепляла национальное самосознание своего народа.
Вся эта классическая литература была создана гражданами и для граждан великой Российской империи. Сегодня раздумья о сути имперского идейно-политического наследия, его пригодности или непригодности для дней нынешних вызывают значительное внимание в размышлениях российского образованного сословия. В целом вроде бы вырабатывается обобщающий вывод: Империя как политическое устройство, – как Петровская, так и Советская, – принесла русскому народу громкую и победную славу, но при этом необычайно истощала его силы. Всем памятно благополучное брежневское время – миновали сталинские жестокости и хрущевская безумная истерика, флаги Советской державы властно алели от Кубы и Никарагуа до Вьетнама и Кореи, а мощная военная эскадра с морской пехотой на борту бороздила Индийский океан. Сбылась как будто давняя мечта поэта Державина: «Воды Тигра и Евфрата по России потекут»…
Увы, воды Нила и Меконга протекали не по России, а в дальних пределах интернациональной коммунистической империи, а семьи русских инженеров, ракетчиков и летчиков были лишены простейших предметов первой необходимости и завидовали потому западному обывателю. Как выяснилось вскоре, зря завидовали, но осознали это поздновато.
Итак, если о положительном или отрицательном итоге двух веков Петровской империи для русского народа можно рассуждать и подводить научные обоснования в ту или другую сторону, то в отношении империи Советской вывод напрашивается все же односторонний: кровавая революция, индустриализация и коллективизация, Отечественная победная война, создание ядерной сверхдержавы и все иное-прочее в этом ряду безусловно подорвали жизненные силы русского народа, а славу принесли ему порой довольно сомнительную. Вспомним ГДР 1953 года, Венгрию, Чехословакию, «Карибский кризис» и несчастный Афган. С таким заключением вроде бы согласны ведущие нынешние патриоты – националисты А. Самоваров, А. Севастьянов, С. Сергеев, В. Соловей…
Представим кратко и другую точку зрения. Не состоялась, даже не прозвучала толком пресловутая «либеральная империя», слишком уж понятно всем было желание закрепить власть в стране ненавистной воровской буржуазии, сугубо нерусской по происхождению. Вскоре в тех же кругах зародилась «суверенная демократия». Задумывалось вроде бы хитро: с одной стороны – «суверенитет», то есть независимость от Вашингтонского обкома, – подачка на словах вечной любви русских к Отечеству, – с другой… ну, тут слишком понятно, ибо само почтенное древнегреческое слово «демократия» с недавних пор стало в русском языке понятием сугубо отрицательным. Наелись… Выдумка быстро увяла, не успев даже расцвесть.
В ту же смутную пору возникла идея «Пятой империи». Тут поначалу виделся соблазн сразу в обе стороны. Нашим президентам приятно, видимо, было воображать себя на высоком троне, без императорской короны, но с вертикалью державного скипетра, а вокруг – почтительная толпа гофмейстеров и шталмейстеров, столичных и провинциальных, а среди них скромно затерян инструктор Вашингтонского обкома Чубайс в камергерском мундире. Аза кремлевскими стенами – многонациональные россияне, благоразумные и всем довольные. Сладостная картина, но только русскому народу тут места не нашлось. После Кондопоги картинку пришлось снять с газетной полосы. Про смешное «евразийство» А. Дугина не стоит даже говорить, а о построениях заказного до очевидности С. Кургиняна даже поминать.
