Советскому командованию, широко применившему методы маскировки и дезинформации, на этот раз удалось ввести противника в заблуждение относительно места, времени удара и сил, которыми он был нанесен (только для того чтобы обмануть немецкую авиаразведку, в различных местах через Дон построили семнадцать мостов, но лишь пять из них предполагалось реально использовать). Штаб ОКХ, к примеру, считал наиболее вероятным наступление русских против северного фланга группы армий «Б» с выходом к Ростову и Азовскому морю. Обсуждалась также возможность зимнего наступления против Ржевского выступа. Гитлер полагал, что главный удар русскими будет нанесен по позициям, занимаемым итальянцами. Командование 6-й армии и группы армий «Б» отслеживали концентрацию советских сил на плацдармах у Клетской и Серафимовича, прогнозировали скорое наступление противника в своей полосе, но недооценивали его масштабы. Большинство штабных генералов сходились во мнении, что у русских нет сил для нанесения достаточно мощных ударов, и в этом они очень крупно ошибались. В итоге «Верховное командование вермахта не смогло в решающий момент сосредоточить свои усилия именно там, где определялась судьба всей борьбы».
Упрямство Гитлера, стремившегося любой ценой удержать Сталинград, конечно, усугубляло ситуацию, но на самом деле проблема была глубже. Даже если бы не случилось окружения армии Паулюса, немцам пришлось бы отдать все, завоеванное в летней кампании, для удержания огромного фронта у них попросту не было сил. К осени 1942 года Советский Союз полностью восстановил военное производство, а Красная Армия значительно превосходила истощенный вермахт в материальных и людских ресурсах. И если нам говорят, что на пике военных усилий в составе группы армий «Б», наступавшей на Сталинград, действовало более 80 дивизий Германии и сателлитов, то с советской стороны в битве принимали участие: 105 стрелковых, 9 кавалерийских, 36 авиационных, 7 тяжелых артиллерийских, 6 зенитно-артиллерийских и 2 гвардейских минометных дивизии, 22 отдельных стрелковых, 3 мотострелковых, 8 истребительных, 39 танковых бригад, 23 отдельных танковых полка, 14 танковых и 5 механизированных корпусов и многое другое.
19 ноября 1942 года начался «сталинский праздник» — операция «Уран». Советские войска осуществили прорыв на обоих флангах — на Дону и южнее Сталинграда, и начали охват немецких армий.
«Все попытки противника помешать окружению оказались запоздалыми, — пишет Рокоссовский. — Соединения гитлеровцев, танковые и моторизованные, перебрасываемые из района Сталинграда к месту образовавшегося прорыва, вводились в бой по частям и, попадая под удары наших превосходящих сил, терпели поражение. С ними получалась та же картина, что и с частями Красной Армии в боях в большой излучине Дона. Не приняв вовремя кардинального решения на отход, немецко-фашистское командование, как в свое время и наше, пыталось наложить мелкие «заплатки» на все расширяющуюся огромную брешь на сталинградском направлении».
23 ноября подвижные соединения Юго–Западного и Сталинградского фронтов соединились восточнее Калача. В кольце оказались 20 немецких и две румынские дивизии, а также многочисленные части усиления, в которых насчитывалось в общей сложности около 270 тысяч солдат и офицеров. Несмотря на все усилия Эриха фон Манштейна деблокировать окруженную группировку, 2 февраля 1943 года все было кончено — Паулюс капитулировал. Шестимесячная сталинградская эпопея закончилась для вермахта катастрофой, ставшей символом перелома в ходе войны.
После Сталинграда война повернула на Запад.
Следует сказать, что жуковское оперативное искусство — это превосходство в силах в 5–6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством и на крови строит свою карьеру.
Маршал А.И. ЕременкоОдновременно с операцией «Уран» под Сталинградом на московском направлении разворачивалась операция «Марс». Это наступление советские историки в своих многочисленных исследованиях, трудах и многотомных «историях» просто пропустили.
Между тем уже 10 октября советские войска получили директиву на продолжение Ржевско–Сычевской операции, которая вновь должна была проводиться силами Калининского и Западного фронтов с той же целью: окружение и уничтожение «злокачественной опухоли» — 9-й немецкой армии в районе Ржевского выступа. Начало наступления намечалось на 23 октября. Затем сроки были сдвинуты на месяц, что позволило привлечь к подготовке и руководству операцией генерала армии Г.К. Жукова.
На московском направлении, на участке от Холма до Волхова, по-прежнему была сосредоточена основная группировка советских войск. В сумме силы двух фронтов и Московской зоны обороны с резервами Ставки насчитывали 1890 тысяч человек, более 24 тысяч орудий и минометов, 3375 танков и 1100 самолетов.
Им противостояли 72 дивизии группы армий «Центр», которая вместе с резервами имела около 1680 тысяч человек, до 3500 танков.
Сравнивая силы сторон, необходимо помнить, что численный перевес Красной Армии выражался еще и в том, что полная смена войск в ней происходила гораздо быстрее, чем у противника. В конце 1942 года личный состав в стрелковых ротах обновлялся в течение недели-двух. М. Абдулин сообщает, что «за два месяца боев весь личный состав в ротах сменился полностью по несколько раз»! Поэтому зачастую потери советских армий и фронтов при проведении наступательных операций превышали 100% от исходного количества войск.
Из одиннадцати армий Западного фронта генерала Конева в наступлении должны были участвовать 20-я, 31-я и 29-я. Основной удар наносила 20-я армия под командованием генерал-майора Н.И. Кирюхина в составе шести стрелковых дивизий и четырех танковых бригад. После прорыва вражеской обороны в ее полосе предполагалось ввести в сражение подвижную группу под общим командованием генерал-майора В.В. Крюкова в составе 6-го танкового, 2-го гвардейского кавалерийского корпусов и 1-й самокатно-мотоциклетной бригады. «Нам вновь предстояло форсировать Вазузу… — пишет генерал Гетман, — а затем наступать на ту самую Сычевку, к которой войска фронта не смогли прорваться в августе».
От Калининского фронта генерал-полковника М.А. Пуркаева выделялись также три армии. 41-я армия под командованием генерал-майора Ф.Г. Тарасова и 22-я армия генерал-майора В.А. Юшкевича наносили удар на восток, навстречу частям Западного фронта, а 39-я армия генерал-майора А.И. Зыгина должна была наступать на юг, в направлении Оленино. В полосе 41-й армии для развития успеха планировалось ввести в бой 1-й механизированный корпус генерала Соломатина.
К формированию механизированных корпусов в Красной Армии вновь приступили в сентябре 1942 года. Опыт войны показал, что в составе танковых войск необходимо иметь моторизованную пехоту, которая могла бы обеспечивать действия танков и закреплять захваченные ими районы и рубежи. С другой стороны, там, где применение чисто танковых корпусов может быть затруднено условиями местности, предусматривалось использовать механизированные соединения, которые должны были иметь больше мотопехоты. В состав корпусов входили по три механизированные (каждая такая бригада имела танковый полк — 339 человек и 39 танков), одна-две танковые бригады, полк ПТО, полк ПВО, дивизион гвардейских минометов, бронеавтомобильный, инженерно-минная рота, части обеспечения. Корпус Соломатина насчитывал 15 200 бойцов и 224 танка, из них 10 KB, 119 Т-34 и 95 Т-70. Кроме того, в резерве 41-й армии находились 47-я и 48-я танковые бригады — еще сотня танков.
В полосе 22-й армии, кроме 185-й, 238-й стрелковых дивизий, должен был действовать 3-й мехкорпус генерал-майора М.Е. Катукова — три механизированные и одна танковая бригада, 13 500 человек, 175 танков. В резерве командарма имелась 114-я стрелковая бригада и 39-й танковый полк.
Для проведения операции «Марс» выделялось в общей сложности 545 тысяч человек и 1200 танков.
Группа армий «Центр» за прошедшее время значительно усилилась. В октябре-ноябре сюда было переброшено в общей сложности 16 дивизий. Непосредственно в Ржевско–Вяземском выступе перед фронтом 20-й и 31-й советских армий оборону занимал 39-й танковый корпус, состоявший из 5-й танковой, 78-й и 102-й пехотных дивизий. Позади них располагались резервы — 9-я танковая и 95-я пехотная дивизии. На западном фасе выступа перед 22-й и 41-й армиями находился немецкий 41-й танковый корпус, позади которого тоже имелись армейские резервы — 1-я танковая дивизия и мотодивизия «Великая Германия». Севернее оборону занимал 23-й армейский корпус — 110-я и 206-я пехотные, 14-я моторизованная дивизии.
Немцы хорошо подготовились к зимней кампании. Не в пример прошлой зиме, весь личный состав был снабжен теплым обмундированием. Оборона непрерывно совершенствовалась в инженерном отношении. На всех направлениях вероятных ударов советских войск были выставлены минные поля, созданы мощные опорные пункты, система дзотов. В полосе Западного фронта, по признанию Гетмана: «Наиболее укрепленной оказалась полоса предстоявшего наступления нашей подвижной группы, тянувшаяся от Кортнево до населенного пункта Хлепень».
