Ни один из заводов Западной Европы не смог тогда выполнить заказов Днепрогэса на такие мощные генераторы. Лишь одна американская фирма, оснащенная самым совершенным тогда оборудованием, да и то с немалыми трудностями изготовила крупнейшие в мире машины.
Самым же удивительным было то, что последующие четыре генератора сделал для Днепрогэса наш ленинградский завод "Электросила", показав всему миру, что Советский Союз становится могучей индустриальной державой.
С пуском девятого, последнего гидрогенератора мощность Днепрогэса достигла 560 тысяч киловатт.
Все тот же известный американский гидростроитель полковник Купер писал впоследствии: "С точки зрения достижений инженерного искусства, днепровские сооружения являются самыми значительными из подобного рода сооружений, когда-либо выполненных человеком".
В историю нашей страны Днепрогэс вошел как символ величайшего трудового энтузиазма масс. А подвиг молодых строителей на Днепре навечно запечатлен в летописи самых значительных свершений Ленинского комсомола.
Годы, начиная с 1929-го и далее, стали годами первых советских пятилеток. Крупные электрические центры вводились тогда в стране один за другим. 1905 тысяч киловатт составляла общая мощность наших электростанций в 1928 году. В 1932-м она возросла до 4677 тысяч. Электростанции вступали в строй в Москве и под Ленинградом, в Баку и Горьком, в Донбассе и на Кавказе.
Расширялись и первенцы ленинского плана. Мощность Каширской ГРЭС возросла к 1932 году до 186 тысяч киловатт, Шатурской - до 136 тысяч.
А к 1935 году - тому сроку, который намечался для выполнения плана ГОЭЛРО, мощность всех электростанций страны составила уже 6923 тысяч киловатт. Одних только районных станций было введено 40 вместо 30 намеченных планом. Общая же их мощность почти втрое превзошла запланированную.
Более всего энергетических строек развернулось у нас в третьей, предвоенной пятилетке.
Крупнейшие из них - на Волге.
На 3688 километров протянулась с севера на юг река Волга. Первая по величине река в Европе. Главная водная магистраль России Только вот год от года мелела Волга В конце концов наступило такое время, когда пароходы и баржи не могли уже подниматься выше города Рыбинска. Никак не использовалась и могучая сила волжской воды
После революции пришел на Волгу настоящий хозяин - народ. И он решил: великая русская река должна давать людям энергию, двигать грузы, орошать поля.
Первая волжская гидростанция. Иваньковская, вошла в строй действующих в 1937 году, одновременно с каналом Волга - Москва.
И гидростанция, и канал еще только строились, а партия и правительство принимают решение о сооружении двух следующих гидроузлов на Волге в районе Углича и Рыбинска.
ГЭС в Рыбинске должна была стать наиболее внушительной: 6 гидрогенераторов по 55 тысяч киловатт каждый.
Непрерывная работа таких машин потребовала запасти весеннюю воду, создать Рыбинское водохранилище. Целое море. Чтобы обойти его, нужно прошагать по берегу 367 километров!
Затоплялся город Молога. А сколько деревень, поселков нужно было перенести на новое место!
В зоне затопления, неподалеку от Рыбинска, стоял и старинный Югский монастырь: с одной стороны метровой толщины стена, с другой монастырские здания.
После революции организовали здесь, на монастырских землях, первый в стране совхоз для беспризорных ребят.
Об одном из этих ребятишек и пойдет наш рассказ.
Рассказ 8
О том, как Коля Добровольский попал в
монастырь. И как много лет спустя инженер
Николай Александрович Добровольский
пропускал караваны волжских судов через
только что построенный рыбинский шлюз
Зимою 1919 года на станции Рыбинск милиционер снял с крыши товарного вагона пятнадцатилетнего паренька. Парень этот ничего не говорил, да и дышал еле-еле, и потому тотчас отправили его в больницу. Болезнь определили сразу. В тот год не только больницы, а и вокзалы были забиты тифозными.
Коля Добровольский (таково оказалось его имя по бумагам), всем на удивление, не только выжил, но и выздоровел довольно быстро: уже через две недели направили его в детский дом поваренком. И все бы хорошо, да одеться не во что. Залатанное больничное белье - вся одежда.
Пришла как-то в тот детский дом, на кухню, представительница отдела народного образования. Посмотрела и распорядилась: "Отправить в монастырь, в ребячий совхоз, там оденут".
На следующий день заявились два парня, здоровые, раскрасневшиеся. Снял один из них с себя здоровенный тулуп да и завернул в него Колю Добровольского. Потом взвалил на плечи. Вынес на улицу. Как куль свалил в сани.
Ехали долго. Николай задыхаться стал: завертелся, задергался... Высвободили ему голову, дали глотнуть воздуха и опять укрыли с головой.
Утром повели Николая в кладовую. Подобрали штаны, пиджак. С весны Добровольского послали работать на мельницу. Она находилась рядом, на небольшой речке под названием Юга. Старший там отец Поликарп: красный, плечистый. Днем на мельнице все гремит, крутится, пылит. Мужики со всех деревень в очереди на размол стоят. Крик, ругань.
Николаю вначале пришлось ой как трудно. Мешок несет - колени гнутся. Потом поокреп. Бабы помогли. Глянут на него - тощий, маленький. Одна лепешкой, другая творожком угостит
Год проработал Добровольский на мельнице. Регулировать ход жерновов научился не хуже отца Поликарпа.
А к концу 1920 года приехал на Югу секретарь Укома комсомола Паша Кудряшов и создал в их ребячей коммуне комсомольскую ячейку. Своим вожаком ребята выбрали Колю Добровольского.
Он организовал самодеятельность, политучебу. Однажды даже умудрился провести диспут с монахами: "Есть ли бог?"
В 1923-м Николая взяли служить на флот. После службы получил он путевку в Ленинградский политехнический институт.
Весною 1938 года инженеру-гидротехнику Николаю Александровичу Добровольскому предложили ответственную должность: заместитель начальника Управления Волгостроя.
И вот снова Рыбинск. Знакомые дома, улицы...
Добровольскому поручили дела, требующие глубоких инженерных решений, - шлюзы и мост через Волгу. Над чертежами и бумагами он просиживал далеко за полночь, привычно различая свистки паровозов со стройки, грохот сбрасываемых каменных глыб, команды десятников...
Самые тревожные дни наступили осенью 1940 года. Воды реки Шексны, которая впадает здесь в Волгу, нужно было остановить и направить через пролеты строящейся гидростанции.
На пригорке выстраивался военный оркестр. Гремели марши. А строители спешили, работали. Широкие ленты транспортеров подавали камень, сбрасывали его в воду. И люди, тесня друг друга, непрерывным потоком шли к реке, бросали камни и тут же возвращались за новым грузом. Две созданные ими гранитные гряды тянулись, продвигаясь к середине реки, навстречу друг другу, и Шексна, сжимаемая с обеих сторон, все убыстряла свое течение.
Снизу же, навстречу быстро бегущей воде, один за другим шли пароходы. Единственный путь на Ленинград. Через час-другой его закроют. Замуруют камнем и гравием. И потому сносимые вниз суда дают тревожные гудки. А потом, преодолев быстрое течение, устремляются через постепенно сужающийся поток туда, где Шексна течет плавно.
И наконец река перекрыта. А весною 1941-го паводковые воды начали заполнять и огромную чашу водохранилища.
Еще за несколько месяцев до начала затопления Добровольский отправился в поездку по дну будущего моря. Не осталось ли чего ценного?
Последний раз он был в этих местах более года назад. Вот здесь, справа, стояла тогда деревушка. Название он позабыл, но хорошо помнил домики с резными наличниками на окнах, кусты сирени вокруг.
Сейчас ни одной избенки, все вывезли Только жерди-журавли вытянулись над осевшими срубами колодцев да кое-где торчат закопченные печные трубы рядом с грудами кирпичного лома.
Месяц назад выехали отсюда последние жители. Шестьсот шестьдесят три деревни находились на затопляемой территории. Выезжали на лошадях, на машинах. Тех, что жили вблизи рек, переправляли водой. Из окон своей Рыбинской конторы Добровольский не раз видел плывущие по Волге плоты. На них сундуки, деревянные кровати, большие узлы...
И хотя на новых местах для новоселов Волгострой подготовил благоустроенные поселки, все-таки не просто было сниматься с обжитых веками мест.
К вечеру колеса тарантаса, на котором совершал свой путь Николай Александрович, затарахтели по булыжному шоссе. Тракт на город Мологу.
Николаю Александровичу нравились зеленые улочки этого тихого городка. Старинные здания, собор, тенистый парк у реки. Будущее всколыхнуло вековую тишину. Волею народа город был построен заново в другом месте, освобождая путь грандиозной социалистической стройке.
Добровольский привязал лошадь к коновязи у бывшей чайной и посмотрел вокруг. От городских строений остались каменные торговые ряды да несколько церквушек. И ни души. Только из ближнего подвала не спеша выбрался большой рыжий кот и стал прохаживаться вокруг Добровольского.
