Теперь их разделяли каких-нибудь две сотни ярдов. Конечно, за это время Кеневен вполне успел бы оседлать собственного коня и, вскочив в седло, пуститься в обратный путь. Но на то, чтобы добраться до подножия горы, ему потребовалось бы около часа, и к тому времени она была бы уже далеко.
Он оставался неподвижно лежать на земле, глядя ей вслед. Что ей удалось услышать? И что навело ее на подозрения о двойной игре? На встречу к роднику пришли четверо, по одному человеку с каждого из четырех хозяйств, где, впрочем, каждому из них отводилась самая заурядная роль. Должно быть, ей кто-то по секрету сообщил о том, где и когда должна была состояться эта сходка, а иначе ей просто не удалось бы пробраться сюда незамеченной.
Более того, она сумела бесшумно, словно индеец, пробраться вдоль подножия холма, подойти почти вплотную к тем четверым и подслушать их разговор, ничем себя при этом не выдав, хотя те тоже были далеко не новичками в своем деле. У Дикси Винейбл хватило мужества на то, чтобы узнать правду.
Пора возвращаться в Соледад. Он был вполне готов к тому, что там его могут ожидать неприятности. По правде говоря, он ожидал их еще когда только в первый раз приехал в долину. Но это было единственное, к чему он подготовил себя, а поэтому знакомство с Дикси застигло его врасплох.
Морально и физически он был готов к тому, что его ожидало, вполне отдавая себе отчет в том, каковы его шансы на успех. На протяжении многих месяцев он знал, что вражда вооруженных кланов должна вот-вот выплеснуться наружу, и надеялся, что самому ему удастся в конце концов оказаться в ней победителем.
Оседлав Рио, он отправился в обратный путь, проезжая через небольшую рощицу осин, а затем начиная головокружительный спуск в долину по узкой и опасной тропе. Ему до сих пор так и не удалось найти путь через пласты лавы, но только если он и дальше не намерен отказываться от своего прежнего плана, то ему нужно во что бы то ни стало разыскать то стадо, до сих пор бродившее в той глуши, в чем он был твердо уверен.
Когда Кеневен подъехал к каньону, вход в который открывался поблизости от окаменевших потоков лавы, день был уже в самом разгаре. Когда же он вновь оказался у подножия застывших в камне потоков, было уже довольно поздно. В запасе у него еще оставалось немного времени для поисков, но вместо этого он решительно повернул на север, собираясь обогнуть гору и возвратиться в Соледад по дороге, что вела оттуда со стороны Родников. За деревьями стало заметно какое-то движение. Он тут же остановился, провожая взглядом нескольких лосей, что теперь медленно брели вдоль давно пересохшего русла небольшого ручейка по направлению к нагромождению лавы.
У него перехватило дыхание. Нигде поблизости не было иного источника воды, кроме Тысячи Родников, но только эти лоси почему-то скорее удалялись от того места, чем шли к нему. А так как обычно эти животные ходили на водопой вечером на закате или же рано утром, до того, как встанет солнце, то и сейчас они, скорее всего, держали путь к некоему источнкику воды, который мог находиться лишь за этими каменными развалами.
Он сидел верхом на коне, дожидаясь, пока лоси пройдут мимо, и когда они наконец скрылись в зарослях, отправился следом за ними. Их следы были еле различимы на земле, и вскоре они вывели его к узкому ущелью между двумя черными скалами, вход в которое был к тому же скрыт за каменным зазором одного из склонов. Это был узкий проход, по которому едва-едва можно было проехать верхом, задевая при том ногами в стременах за отвесные стены.
Тропа становилась все уже и уже, и по обеим сторонам от нее возвышались каменные стены ущелья, но он продолжал преследовать лосей. Не удивительно, что этот путь мог существовать здесь многие и многие годы и так и не быть никем обнаруженным, к тому же по крайней мере однажды ему даже пришлось вытащить ногу из стремени и закинуть его на седло, чтобы миновать самое узкое место скального коридора.
Тропа продолжала извиваться, покрывая большое расстояние, но тем не менее, не уходя слишком далеко в скалы. Стены ущелья по обеим сторонам от него редко когда возвышались более, чем на несколько футов у него над головой, за исключением тех редких случаев, когда по какой-то причине скорее всего, из-за некоего препятствия - нагромождения окаменевшей лавы неожиданно становились выше. Внезапно тропа пошла под уклон, и дальнейшее продвижение становилось делом все более и более небезопасным. И тут, впервый раз за все время пути, он засомневался, останавливаясь в нерешительности. Случись здесь обвал или еще что-нибудь - уж тогда выбраться отсюда уже не удастся, и останется лишь умирать мучительной смертью в глубинах этого каменного моря лавы. Если до него здесь и проходил кто-то из людей, то он не оставил никаких следов своего пребывания, хотя скорее всего когда-нибудь в незапамятные времена этой тропой могли проходить индейцы. Но все же индейцы предпочитали обходить стороной заброшенные земли, подобные этим: тут ничего не стоило изодрать мокасины о камни, да и для охоты это было не самое удачное место.
После минутного замешательства, он взглянул вверх на огромные каменные глыбы, нависавшие у него над головой, многие из которых весили, должно быть, не одну тонну, а затем въехал в ущелье, куда вели следы, оставленные на земле недавно прошедшими здесь лосями.
Сердце гулко стучало в груди. Его мерин тоже насторожился, осторожно ступая и едва не скатываясь вниз по крутой тропе. Примерно еще с полмили извилистая тропа шла под уклон, уходя в какую-то глубокую впадину. Несмотря на сгущающуюся тьму, он продолжал ехать вперед и вперед, но тут внезапно каменные стены расступились, и он остановил коня, будучи не в силах прийти в себя от изумления.
Прямо перед ним открывалась непомерно огромная чаша долины, со всех сторон окруженной стеной черных скал со склонами, местами усеянными каменными выступами и карнизами у самой вершины. На дне же гигантской чаши - оказавшемся на удивление ровным - буйно зеленели травы. Кое-где росли редкие деревья, и откуда-то доносилось журчание воды.
Пришпорив коня, он выехал на цветущий луг, оглядываясь по сторонам и то и дело задирая голову вверх. Эта долина находилась гораздо ниже уровня горных кряжей, а бесконечное монотонное однообразие пейзажа при взгляде на пласты со стороны, надежно скрывало за собой ее существование. Вне всяких сомнений, это ничто иное, как кратер древнего и давно потухшего вулкана, не исключено, что того самого, откуда и была извержена вся эта лава. Некоторые из подобных кратеров со временем заполнялись водой, превращаясь в озера; ну а этот стал просто лугом. И на этих зеленеющих просторах мирно паслось огромное стадо, причем, животные по большей части были довольно упитанными. Здесь были также и лошади - потомки тех скакунов, что были оставлены когда-то Джимом Берджем.
Несмотря на сгущающуюся темноту, он ехал вперед, с интересом поглядывая на высоченные скалы, зеленую траву и стройные стволы осин. Коровы удивленно поглядывали в его сторону, не проявляя ни малейших признаков беспокойства.
Наконец оказавшись на небольшой полянке, вокруг которой росли осины, он осадил коня и слез на землю. Расседлав Рио, он начал располагаться на ночь. Запас еды был наисходе, и завтра ему в любом случае придется вернуться обратно в город. И все же он еще вернется сюда, чтобы, следуя совету Скотта, устроить тайник на черный день, где можно было бы хранить запас всего самого необходимого.
Ночь принесла прохладу в долину. Он разжег костер и поставил вариться кофе, когда ему показалось, что где-то в темноте, совсем рядом с ним происходит какое-то движение. Подняв глаза, он увидел примерно с дюжину коров и быка, вышедших к костру. Они держались у самой границы между ночной тьмой и кругом света, удивленно разглядывая огонь и его самого своими большими, влажными глазами. Очевидно, они никогда еще не видели человека, и скорее всего это был их самый первый в жизни костер.
Судя по всему это был довольно большой кратер, диаметром в несколько миль, дно которого сплошь поросло травой. Дважды за вечер ему доводилось слышать рев пумы, и еще один раз далекий волчий вой.
Набрав побольше сухих веток, он сложил дрова на земле у костра. А вообще, вокруг было столько сломанных сучьев, валежника и кусков сухой коры, что дров ему хватило бы, пожалуй, на всю оставшуюся жизнь. Вода здесь была наичистейшей, мяса вокруг вдоволь. В принципе, здесь можно было запросто жить... а если только проход в ущелье вдруг окажется завален, то иного выбора у него попросту не окажется.
Эта мысль обеспокоила его. Он отошел от костра - при его приближении коровы отступили назад - и принялся вглядываться в темнеющий скальный кряж.
Просвета между скал не было видно, и скорее всего, его попросту и не существовало. Оказавшись в западне на дне этой кратерной чаши, человек обречен провести здесь остатки своих дней, если, конечно, он не обладает навыками хорошего скалолаза, чтобы попытаться выбраться отсюда, перебравшись через скалы.
