к воле масс. Они отыскали Уильяма Дженнингса Брайана. Кливленд сказал: «Гражданин должен служить стране, нет, не стране, гражданину». Брайан с радостью отдал бы правление в руки общественности. Скромный адвокат из Небраски, благообразный и красноречивый от природы, Брайан был избран в конгресс. Он активно участвовал во всех новых движениях:
гринбекизме, популизме, а к 1894 году начал объезжать долину Миссисипи, проповедуя, как Евангелие, бесплатную чеканку серебра. Неужели он мог поверить, что такая механическая и простая мера чудесным образом улучшит положение бедных? Нам трудно это понять, но он действительно в это верил, утверждал это и прямодушно повторял некоторые банальные идеи. «Его сила, — писал Уильям Аллен Уайт, — в его смертельной серьезности». Его простосердечие и искренность принесли ему власть над толпой. Когда Брайан прибыл на съезд Демократической партии 1896 года как делегат от Небраски и воскликнул своим бархатным голосом: «Я здесь, чтобы говорить о такой святыне, как дело свободы, вернее — дело человечества», он сумел взволновать всех делегатов. Он был (возможно, и бессознательно) прекрасным актером и блестящим оратором; он вызвал неистовый энтузиазм. «В его речи было все, что могло воззвать к распространенным в народе предрассудкам: похвала первопроходцам, вызов Англии, а также принятие мученичества». Он сказал в заключение: «У нас за спиной производительные силы этой нации и всей земли. Опираясь на торговцев, рабочих и трудящихся во всем мире, мы отвечаем тем, кто настаивает на золотом стандарте: вы не станете возлагать на головы тружеников этот терновый венец, вы не станете распинать человечество на золотом кресте…» Овации не смолкали целый час, и все делегации склоняли свои флаги перед флагом Небраски. Как писал Томас Бир: «Возможно, что враг капитализма мистер Брайан представлял, пусть даже невольно, интересы группы капиталистов (владельцев серебряных рудников) и был готов распять бедняков на серебряном, потерявшем ценность кресте» — все это так, но при этом Брайан был честен, красноречив и умел нравиться.
8. Брайана выдвинули кандидатом от демократов. «Мальчику-оратору» было всего тридцать шесть лет, но его сторонники провозгласили его «новым Линкольном», «львом из Небраски». Республиканцы выбрали майора Уильяма Мак-Кинли из Огайо, бывшего офицера, хорошо образованного и элегантно одетого профессионального политика. У Majah [98] «лицо итальянского духовного деятеля XV века. Какой бы из него вышел священник!» — говорил о нем архиепископ Айрленд. В своем штате, где он был губернатором, его обожали как «искусного делового посредника, приятного соседа и всеобщего друга». В частности, им восхищался мистер Маркус Ханна, богатый предприниматель из Огайо, готовый вкладывать в политику большие деньги. Маркус Ханна решил ввести Мак-Кинли в Белый дом. Сначала он получил для него «номинацию» от республиканцев, а затем счел своим долгом «запустить» его по всей стране. Он получал субсидии от промышленников, страховых компаний и даже ввел фиксированный процент для взносов всех крупных банков. Таким образом, Ханна собрал три с половиной миллиона долларов на избирательную кампанию. Брайан же получил много сотен тысяч долларов от капиталистов, владевших серебряными приисками. Брайан лихорадочно метался от одного побережья к другому, произнеся шестьсот речей за четырнадцать недель. Точнее, «он произносил одну-единственную речь, но дважды в день». Его единственной темой были серебряные деньги. От них отказываются международные банкиры? А почему Америка должна слушать указания международных банкиров? Зачем отдавать предпочтение золоту, скопившемуся на Востоке, а не серебру, которое в изобилии производится на Западе? «Вы нам говорите, что большие города склоняются к Золотому стандарту? Мы отвечаем, что большие города расположены в наших плодородных прериях. Сожгите ваши города и спасите наши фермы: ваши города возродятся как по волшебству. Уничтожьте наши фермы, и все городские улицы страны порастут травой». Многие фермеры, не разбирающиеся в биметаллизме, считали, что, если Брайана изберут, у них появится в шестнадцать раз больше денег. Но избрали Мак-Кинли.
Карикатура, высмеивающая предвыборные обещания Уильяма Брайана. 1896
1. Президент Мак-Кинли был идеальным человеком, пожалуй слишком идеальным. Честный, совестливый, доброжелательный, снисходительный и внимательный к воле народа — он олицетворял собой «избирательную урну в самом благородном ее воплощении». Как сказал один американец: «Он обладал особым даром наводить нравственный глянец на сомнительную политику, причем делал это абсолютно искренне». Шесть разных сенаторов рекомендовали ему на одну и ту же должность шесть своих протеже, и каждый уходил от него в полной уверенности, что именно его кандидат и будет назначен, тогда как он сам уже давно подыскал на это место седьмого человека. Его поддерживали Уорвик, сотворивший этого короля, и сенатор Маркус Ханна из Огайо, представлявший в Вашингтоне «торжество плутократии». Ни сенатор Ханна, ни президент Мак-Кинли не имели желания участвовать в каких-либо дискуссиях по международной политике. Их интересовал только мир бизнеса, его процветание, поддержание тарифа, победа золотого стандарта. Но эти вопросы, вызвавшие столь сильные страсти, вскоре отошли на второй план. В 1896 году тысячи американцев были готовы сражаться за серебряные деньги. Потом были открыты новые золотые прииски на Клондайке и в Южной Африке, что привело к падению цены на золото и росту цен; на Среднем Западе обильный сельскохозяйственный урожай был продан по рекордной цене, и общественное внимание повернулось в другую сторону.
2. Граждане Соединенных Штатов уже давно осуждали империализм европейских держав. Без сомнения, «Манифест судьбы» также подтолкнул их на завоевание территорий, но рано или поздно эти территории оказывались включены в Союз в качестве штатов. «Конституция всегда шла следом за флагом». К 1890 году, когда официально исчезла последняя граница, некоторые американцы начали подумывать о том, что «предначертание судьбы» не обязательно должно ограничиваться береговой линией океанов. Великий историк и стратег капитан Мэхэн показал в своих работах, какую роль в жизни народов играют военно-морские базы и национальный военно-морской флот. Сенатор Генри Кэбот Лодж из штата Массачусетс писал: «От Рио-Гранде до Северного Ледовитого океана должен быть только один флаг, только одна страна». Сенатор говорил, что между двумя океанами нужно построить канал, а для защиты этого канала и американской торговли в Тихом океане было бы полезно контролировать Гавайские острова и иметь хотя бы одну базу на Антильских островах. «Затем, — продолжал янки-пикрохол [99], — когда будет построен канал Никарагуа, нам станет необходим остров Куба». Во времена Мак-Кинли эти идеи распространялись националистической прессой. Но они были уже не просто идеями отдельных империалистов, а находили одобрение у масс как «детей Американской революции». Меньшинство либеральной и пацифистской интеллигенции выступало против этой доктрины, но случается, что страсти либералов и империалистов совпадают, например когда речь идет о том, чтобы прийти на помощь маленькой нации, угнетаемой великой державой. Американцы всегда отличались великодушием, их волновал персонаж Дон Кихота, они не могли дождаться, чтобы самим
