После случившегося в первый день король всегда ставил в арьергард и авангард тамплиеров или госпитальеров, усиливая их добровольцами из главных сил. Большую опасность войску представляла жара, не давали покоя москиты. «Не было ничего, кроме солнца вверху и врагов вокруг», — вспоминает Амбруаз.
Скорость движения армии определялась скоростью пехоты и интенсивностью боевых столкновений. В день войска проходили не более 12–13 километров. Пройдя мимо развалин Цезареи, армия подошла к Крокодильей речке. При переправе через нее от крокодилов пострадали два паломника. В середине колонны двигалась повозка с высоким, как мачта, флагштоком, низ которого был окован железом. На флагштоке развевалось королевское знамя. Повозка со знаменем была местом сбора во время и после боя.
Увидев, что наскоки конных лучников ничего не дают, Салах ад-Дин усилил давление, в бой начала вступать его тяжелая конница. В ответ на это Ричард с отрядом отборных рыцарей стал делать неглубокие вылазки, при этом вся армия продолжала двигаться вперед. В одной такой вылазке Ричарда легко ранили в левый бок копьем.
Чтобы остановить крестоносцев, которые были уже недалеко от Яффы, Салах ад-Дин отважился на решительное сражение. Он выбрал полем боя равнину севернее развалин Арсуфа. 6 сентября, выйдя к вечеру из леса, крестоносцы увидели перед собой армию Салах ад-Дина. Утром в субботу, 7 сентября, Ричард построил войска в походный порядок, который должен был стать боевым. Армия была разделена на пять корпусов: первый — авангард из тамплиеров, второй — французские подданные Ричарда под его командой, третий — местные, фландрские и французские воины под командой Жака д 'Авена и герцога Гюга (второй и третий корпуса должны были действовать заодно), четвертый — арьергард из госпитальеров и пятый — резерв из нормандцев и англичан в центре под королевским знаменем. Останавливаться было нельзя, так как крестоносцы были отрезаны от воды. В передовой линии, как всегда, находилась пехота — копейщики и стрелки. Ричард и герцог Бургундский со свитой ездили за линией пехоты вдоль фронта, наблюдая за передвижениями мусульман и ободряя воинов. Сигнал для атаки, по которому должна была расступиться пехота, чтобы пропустить атакующие рыцарские отряды, должны были подать шесть труб — две в центре, две в авангарде и две в арьергарде — по команде Ричарда.
Схема 7. Сражение при Арсуфе. 7 сентября 1191 г. В 10 часов утра началось сражение. Под гром барабанов и труб, с криком и визгом в атаку понеслась конница Салах ад-Дина. Солнце скрылось за столбами пыли, поднятой конницей, и тучами стрел. В бой вступили отряды пеших стрелков и метальщиков — негров и бедуинов. Ричард остановил колонну, усилил «крепостную стену» стрелками и пехотой из резерва и еще раз запретил атаковать до сигнала труб. Наконец появилась тяжелая конница из Сирии и Месопотамии. Тяжелее всего приходилось арьергарду. Магистр госпитальеров Гарнье де Наблю несколько раз подъезжал к Ричарду и просил разрешения атаковать, но каждый раз получал отказ. Ричард ждал, когда тяжелая вражеская конница увязнет в бою и утомит коней и главные силы врага придвинутся ближе. В арьергарде мусульмане прорвали линию обороны, его рыцари под стрелами стали терять коней. Не выдержали нервы у двух рыцарей арьергарда, у маршала ордена и у англичанина Бодуэна Керва, они бросились в атаку, а за ними и все другие. Увидев это, смяв свою пехоту бросились в атаку их соседи, местные, фландрские и французские рыцари во главе с Жаком д 'Авеном и Гюгом Бургундским. Не колеблясь, Ричард отдал приказ атаковать, хотя это было несколько преждевременно. По сигналу труб через проходы в пехоте устремились в атаку тамплиеры и вместе с Ричардом бретонцы, анжуйцы и аквитанцы.
Наступил решающий момент битвы. Рассыпавшиеся, потерявшие сплоченный строй рыцари были контратакованы резервом Салах ад-Дина, в том числе его отборной тяжелой конницей, мамлюками. Однако и у Ричарда имелся резерв нормандцы и англичане, атака которых восстановила положение. Ричард сумел вновь сплотить ряды. Сражение склонилось в пользу крестоносцев. Амбруаз пишет: «Сарацины пришли в ужас, когда мы напали на них, как гром, в тучах великой пыли. Это было ужасное истребление, земля на две мили была устлана беглецами, что когда-то похвалялись в гордыне».
А вот свидетельство Ибн Шаддада, приближенного султана: «Положение врагов ухудшилось еще больше, и мусульмане думали, что они уже у них в руках.
Ил. 34. Король Ричард в битве при Арсуфе. Гравюра на медиВ конце концов первые части нашей пехоты достигли посадок Арсуфа. Тогда их конница сплотилась и объединилась для атаки, так как они боялись за своих людей и думали, что только атака может их спасти. Я видел, как они были собраны позади своей пехоты. Они, как один человек, подняли свои копья и испустили крик. Их пехотинцы открыли свои ряды, чтобы их пропустить, и они атаковали все вместе в длинной боевой шеренге. Одна их часть обратилась против нашего правого крыла, другая — против левого, третья — против нашего центра. Наши люди отступили перед ними».
Салах ад-Дин отступил, и Ричард после короткого преследования приказал остановиться, опасаясь засад в лесу и в безводной пустыне.
В сражении были убиты несколько тысяч мусульман. Долго искали среди убитых Жака д' Авена, наконец нашли его, окруженного вражескими трупами и убитыми друзьями и родственниками. Уцелевший очевидец его смерти рассказал, что его последними словами были: «Ричард, отомсти за меня!». Амбруаз пишет: «Они [госпитальеры и тамплиеры] не пили и не ели, пока не нашли его. И когда нашли, нужно было обмыть ему лицо; никогда не узнали бы его, столько получил он смертельных ран… Огромная толпа народа и рыцарей вышла навстречу, проявляя такую печаль, что смотреть было жалостно. Когда его опускали в землю, тут были короли Ричард и Ги… Не спрашивайте, плакали ли они…». Ночью, однако, многие потихоньку вернулись на поле боя, чтобы обобрать трупы.
Через три дня, 10 сентября, армия Ричарда вошла в разрушенную Яффу. Слава Ричарда достигла зенита. И наоборот, тревожно было в лагере Салах ад-Дина. Баха ад-Дин пишет: «Мы все были ранены, кто в тело, кто в сердце». Султан отступил в Рамлу прикрывая направление на Иерусалим. Когда он захотел вместе с этим оборонять и Аскалон, ключевой порт, связывавший Египет с Палестиной, эмиры ему возразили: «Если ты хочешь оборонять Аскалон, будь в городе сам или пошли одного из сыновей. После того, что стало с защитниками Акры, никто из нас там не справится». Пришлось Салах ад-Дину отдать приказ разрушить Аскалон, «невесту Сирии». Салах ад-Дин продолжал проводить тактику «выжженной земли».
Яффа была сильно разрушена, поэтому крестоносцы разбили лагерь возле оливковых рощ вне ее стен. Наконец-то после мучений похода и боев войска могли отдохнуть в почти райской обстановке осеннего изобилия овощей и фруктов. Ричард послал в разведку на галере в сторону Аскалона Жофруа де Лузиньяна, которому предстояло владеть им после завоевания. Вернувшись, Жофруа доложил, что мусульмане усиленно разрушают город. Военный совет, собранный Ричардом, вопреки его желанию немедленно идти на Аскалон, высказался большинством голосов за поход на Иерусалим. Было принято компромиссное решение: прежде всего восстановить укрепления Яффы, а потом уже предпринимать дальнейшие действия. Ричард, видимо, еще не раскрыл свои намерения относительно Египта.
Пока войска восстанавливали укрепления, кораблями из Акры прибыли женщины, которые, как говорит Амбруаз, «промышляли ремеслом сладострастия и позора». Скучая, Ричард неоднократно выезжал с разъездами в разведку, совмещая ее с соколиной охотой. 29 сентября, столкнувшись с превосходящими силами мусульман, Ричард чуть было не попал в плен. Его спас самоотверженный поступок рыцаря из свиты Гийома де Прео, который, увидев короля под угрозой пленения, закричал: «Я — король!» — и дал себя схватить и увезти.
В первой половине октября Ричард отправился в Акру за оставшимися там солдатами и возвратился, забрав с собой Беренгарию и Иоанну. Очевидно, он посчитал, что женщинам будет безопаснее при армии, чем в Акре.
Вновь начались переговоры с Салах ад-Дином. Для ведения переговоров Ричард отправляет Онфруа де Торона, хорошо знавшего арабский язык. Баха ад-Дин так обрисовывает позиции сторон. Ричард предложил: «Мусульмане и франки смертельно истекают кровью, страна полностью разрушена, имущество и жизни приносятся в жертву обеими сторонами. Пришло время прекратить это. Спорные пункты — Иерусалим, Святой Крест и страна. Иерусалим для нас — предмет поклонения, который мы не можем отдать, даже если бы остался только один из нас. Страна отсюда и до той стороны Иордана должна быть передана нам. Крест, который для вас только кусок дерева, не имеющий ценности, для нас — предмет огромной важности. Если вы все это отдадите нам, мы сможем установить мир и отдохнуть от этого бесконечного труда». Салах ад-Дин ответил: «Иерусалим столько же ваш, как и наш. В действительности для нас он даже еще более свят, чем для вас, так как он — место, из которого наш пророк вознесся на небеса и где будет собрана наша община ко дню Страшного суда. Нельзя представить, что мы можем от него отказаться. Кроме того, страна была первоначально нашей, в то время как вы — ее захватчики и только благодаря слабости живших здесь в то время [во время Первого крестового похода] мусульман смогли ее завоевать. Что касается Креста, владение им — значительное преимущество в наших руках, и он не может быть отдан, кроме как в обмен на что-либо, имеющее выдающееся значение для ислама».
