Вместо ответа на всем понятные вопросы сразу раздаются голоса людей, сделавших патриотизм своей профессией, о попытках пересмотра итогов войны. Речь идет не о пересмотре, а о переосмысливании некоторых событий минувшей войны в свете вновь открывшихся фактов, дотоле тщательно скрываемых в недрах архивов и спецхранов.
Введение в научный оборот недоступных ранее широкому кругу исследователей документов поможет историкам по-новому осветить многие проблемы, дать более объективное документальное изложение событий Великой Отечественной войны, внести при необходимости существенные коррективы в ее историю. Надо же, наконец, разобраться, почему наш победный марш на Берлин начался от стен Москвы, и пролег этот путь через Харьков и Сталинград. Когда про нас перестанут говорить, что русские быстро ездят, но медленно запрягают? Когда наши военачальники будут учиться воевать до войны, а не в ходе сражений, оплачивая свои уроки кровью солдат?
Несмотря на тяжелейшее поражение, нанесенное Красной Армии, германским войскам так не удалось выполнить своей главной задачи – взять Москву. Гитлер рассчитывал разгромить Советский Союз в ходе одной быстротечной операции. В начале операции «Тайфун» Гитлер на встрече с японским послом обещал ему овладеть Москвой к 12 октября 1941 г. [81]. Но стратегия блицкрига потерпела крах – уничтожить основные силы Красной Армии не удалось. В ожесточенных боях немцы теряли не только людей и технику, но и время. В результате Германия оказалась перед перспективой затяжной войны, победить в которой ее военная машина была неспособна. Подвела врага и самонадеянность: вместо того чтобы использовать успех и продолжать наступление, они ослабили свою главную группировку, наступающую на Москву. Германский историк К. Рейнгардт отметил, что именно выделенных сил «не хватило в решающий момент под Москвой, когда новые русские оборонительные рубежи не были еще укреплены, а резервы русских большей частью находились еще на подходе» [21]. Как будто в ином случае гитлеровцам удалось бы достичь своих целей.
Советская государственная система оказалась исключительно живучей. Поражения многому научили советское военное командование и политическое руководство. По мере продвижения врага к центру страны пружина сопротивления сжималась все сильнее, наконец, она сжалась до предела. Поворот в сознании людей, бойцов и командиров действующей армии произошел, когда стало понятно, что дело идет о жизни и смерти их близких, о самом существовании страны и нации. В основе того, что в неимоверно тяжелых условиях удалось остановить врага, а затем заставить его повернуть вспять, лежали неисчерпаемые не только материальные, но и духовные ресурсы нашей армии и народа. Победил советский народ.
Ставка ВГК и Генштаб в сравнительно короткие сроки сумели воссоздать Западный фронт и создать Калининский, закрыв огромную брешь в стратегической обороне. Советское командование, искусно применяя ограниченные силы, за счет своевременного маневра резервами создало глубокую оборону на угрожаемых направлениях. Наши войска при активной поддержке авиации, действовавшей даже тогда, когда немецкие самолеты не могли летать из-за погодных условий, вынуждали противника прорывать все новые и новые позиции. Они остановили, а затем на две недели задержали противника. То, что было достигнуто на Западном фронте во второй половине октября и в ноябре, а затем и в последующих сражениях, стало возможным только благодаря общим усилиям войск и населения столицы и Московской области. Армии и защитникам столицы помогала вся страна, весь советский народ.
Не стоит забывать, что воссозданию обороны на Западном стратегическом направлении способствовали героизм и мужество войск, оказавшихся в окружении под Вязьмой и Брянском, надолго приковавших к себе десятки немецких дивизий. Для отражения их попыток прорыва из окружения и последующей ликвидации котлов вражескому командованию на первых порах пришлось привлечь 48 дивизий из 74 – почти две трети группы армий «Центр». Позднее, уже после войны, Г.К. Жуков так оценил значение боев в районе Вязьмы:
« <...> Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, главные силы противника были задержаны в самые критические для нас дни. Мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Кровь и жертвы, понесенные воинами окруженной группировки, не оказались напрасными. Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет своего описания» [64].
Сопротивление окруженных под Вязьмой войск продолжалось с 7 до 13 октября. Иногда задают вопрос: много это или мало – семь суток сопротивления? Конечно, мало. М. Ходаренок, в частности, приводит для сравнения армию Паулюса, которая в окружении под Сталинградом продержалась почти два с половиной месяца. Мол, немецкие войска сложили оружие лишь тогда, когда возможности дальнейшего сопротивления были практически полностью исчерпаны. О физическом состоянии немецких солдат наиболее красноречиво говорит тот факт, что из 92 тыс. военнослужащих 6-й армии, сдавшихся в плен, выжили только около 6 тыс. человек. Остальные погибли вовсе не потому, что в советском плену к ним было плохое отношение, а просто на момент капитуляции они уже находились на грани смерти. Автор в своей статье добавляет, что немцам под Сталинградом было неизмеримо хуже, чем окруженным войскам РККА под Вязьмой и Брянском. Они держали оборону в тяжелых зимних условиях, практически в голом поле, испытывая значительные трудности даже с дровами для приготовления пищи. Этот и другие примеры говорят в том, что при наличии стойкости, воли, организованности и дисциплины сражаться длительный срок можно и в условиях полного окружения. Далее М. Ходаренок задает вопросы: почему практически с самого начала в окруженных частях и соединениях отмечались признаки разложения, почему они не проявили необходимой стойкости? Ведь, помимо всего прочего, войска под Вязьмой попали в окружение с немалыми запасами материальных средств, армейскими и фронтовыми тылами, со всем вооружением и военной техникой. Наконец, организации обороны весьма благоприятствовала лесисто-болотистая местность, изобилующая многочисленными естественными препятствиями. И тем не менее, имея возвышенную цель защиты Родины, советские войска сдавались в плен практически целыми оперативными объединениями [76].
На наш взгляд, приведенное сравнение не совсем корректно. В Сталинграде немецкие войска с самого начала получили приказ держаться и ждать помощи. Силы для деблокады имелись, и их довольно быстро собрали. Части Паулюса были окружены в районе, где они находились длительное время, оборона велась под единым командованием. Не было никаких шараханий – Гитлер прямо запретил Паулюсу прорываться. Окруженные войска должны были быть в готовности нанести короткий удар навстречу Манштейну, когда тот приблизится на расстояние одного перехода. В котле имелись значительные запасы боеприпасов и ГСМ. Был налажен воздушный мост, по которому доставлялось самое необходимое, вывозились раненые (о цифрах вывезенных из окружения солдат и офицеров полной ясности нет).
Под Вязьмой обстановка складывалась совсем по-другому. Командующие Западным и Резервным фронтами приказ на отвод войск на Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж для занятия обороны получили с большим запозданием, что не позволило планомерно и организованно отвести войска. Конев и Буденный отходом не руководили, единого командования войсками к моменту окружения не было. Пока разбирались в обстановке, потеряли время. Немцы успели создать плотную оборону на внутреннем фронте окружения. Приказ на выход из окружения Лукин, Болдин и Ершаков получили уже после того, как окружение состоялось. Никаких сил для деблокады у советского командования не было. Окруженные войска никакой помощи извне не получили, даже авиационной поддержки. Не было в котле и никаких особых запасов материальных средств, особенно боеприпасов и горючего. По мнению генерала Вашкевича, высказанному после войны, решение на прорыв являлось уже запоздалым и имело мало шансов на успех. Он утверждал, что 19-я армия могла продержаться в окружении без помощи извне 10—15 суток. Если бы дали команду держаться, возможно, продержались бы и больше, несмотря на недостаток боеприпасов, ГСМ и продовольствия. Вот только не дали такого приказа – умереть, альтернативой которому был позорный плен, а значит – репрессии по отношению к тем, кто выживет, и к их родным. Окруженные под Вязьмой и Брянском войска сделали все от них зависящее, чтобы вырваться из окружения. Во всяком случае, они не сдавались в плен «оперативными объединениями». И вообще, особенно с позиций сегодняшнего дня трудно осуждать сдачу в плен солдат, лишенных управления, продовольствия и боеприпасов.
