Однако в этот пасмурный промозглый день на южном берегу Миссури в окружении безутешного командира отыскался человек, который мыслил здраво и рассудительно. Это был один из молодых офицеров.
- Сэр, - обратился он к полковнику. - А что если пальнуть из пушки по тем местам, где находится "Бентон"? Капитан поймет, что у нас что-то случилось и вернется назад.
Это простые слова необстрелянного офицера заставили Майлза встрепенуться. И через считанные мгновения он стал прежним Медвежьим Плащом, быстрым, решительным, уверенным в себе.
Достаточно было трижды выстрелить из пушки, чтобы пароход "Бентон" вернулся к устью Масселшелл. До полуночи он перевез на северный берег Миссури и людей, и лошадей, и орудия.
На рассвете Нельсон Майлз снова возглавил армейскую колонну. И снова она резво двигалась в северо-западном направлении. Там впереди, касаясь пиками низких серых туч, явственно просматривалась горная гряда Медвежья Лапа.
ГЛАВА 14
Два дня спустя состояние майора Трабла улучшилось настолько, что он уже мог вполне сносно держаться в седле.
Двигаясь на север вместе с колонной Говарда, он был в неведении относительно того, присоединились ли Мийача к не-персе или они предпочли ехать особняком. Но 25 сентября гонцы из форта Бентон сообщили, что вслед за не-персе реку перешли еще какие-то индейцы. Эти же гонцы упомянули и о Майлзе. По их словам, полковник со своей колонной спешно перебрался через Миссури у устья Масселшелл и стремительно бросился на северо-запад.
События стали разворачиваться с заметным ускорением.
В крошечном поселке Кэрол Говард оставил Стерджиса, а сам с артиллерийским батальоном и эскадроном Трабла пересек Миссури на пароходе.
У Кэрола индейцы кроу решили поворачивать обратно. Много Подвигов заявил майору, что в колонне Медвежьего Плаща находятся тридцать скаутов из враждебного племени шайенов и что из-за них он не станет рисковать жизнью своих воинов.
На Коровьем Острове Говард получил сообщение от Майлза, в котором говорилось о быстром переходе полковника к горам Медвежья Лапа.
Однорукий генерал бросил артиллерийский батальон у реки и с двадцатью кавалеристами смешался с командой из форта Питилисс, устремившейся по следам беглых индейцев. Это было 29 сентября. Но при всей своей прыти Говард и Трабл лишь к вечеру 4 октября достигли тех мест у гор Медвежья Лапа, где Майлз запер индейцев в ловушку.
Полковник вел затяжной штурм позиций краснокожих, которые расположились на берегу Змеиного Ручья. Атака с ходу не дала желаемого результата. Не взирая на внезапное появление Длинных Ножей индейцы сумели сгруппироваться и дать им отпор. В течение нескольких дней шли упорные бои с продолжительными перестрелками. С обеих сторон были людские потери. У белых, кроме капитана Хэйла и лейтенанта Бидла, полегло около двадцати солдат и сержантов. не-персе потеряли в боях почти столько же воинов, включая таких известных вождей, как Зеркало, Тухулхулзоте, брат Джозефа Оллокот, Худой Лось и Хаталекин.
Майлз рассказал Говарду и Траблу о переговорах с Джозефом и его последующим пленении.
- Он показался мне мудрым индейцем, - сказал полковник. - Я много лет воевал с краснокожими и знавал самых знаменитых вождей, но Джозеф затмил всех их. Это достойнейший противник. Будучи в плену, он сказал своему соплеменнику Желтому Быку, что если его убьют, то не-персе пусть не злятся и отпустят на свободу пленного лейтенанта Джерома. Я был растроган. На следующее утро 2 октября я просто обменял Джозефа на лейтенанта... Думается, вождь способен образумить воинов и внушить им, что лучшее сейчас для них это капитуляция.
- Что будем делать завтра? - спросил Говард.
Майлз пожал плечами. Было видно, что он готов прислушаться к старшему по званию.
- У меня есть два проводника из не-персе, - предложил генерал. - Старый Джордж и Капитан Джон. Мы можем послать их к Джозефу в качестве посредников. К тому же среди мятежников находятся их дочери. Проводники повлияют на них, а те в свою очередь уговорят остальных искать мир.
- Ничего не имею против, - сказал Майлз. - утром поступим именно так.
Майора Трабла особенно не заботили не-персе. Его интересовали Мийача, и он обратился к полковнику:
- Я хотел узнать о моих оглала, сэр. Есть ли о них какая-нибудь информация?
- Знаю лишь то, что около двухсот индейцев смогли ускользнуть из окружения. Может быть, среди них и оглала.
- Я должен следовать за ними.
- Уже ночь, майор. Завтра, надеюсь, все выяснится.
Майор Трабл косо взглянул на своего шефа.
"Ему легко говорить - завтра, - подумал он, - не-персе, пусть и не все, у него под боком. Наверное, в мыслях, он уже надевает однозвездочный мундир генерала. Год назад он почти накинул его на плечи. Он с помпой сделал бы это, если бы не оторвавшиеся от него Сидящий Бык с хункпапа, которым удалось скрыться в Канаде. Майлз загнал в угол и заставил сдаться великого Бешеного Коня, но даже это не помогло ему заполучить звезду. Он все еще полковник, а хотел бы быть, как и Однорукий, генералом".
Вслух же майор буркнул:
- Хорошо.
* * *
Утро 5 октября было хмурым, как все предыдущие рассветы. Свистел северный ветер, шел густой снег.
Посредники съездили к не-персе и, переговорив с ними, привезли с собой Джозефа. Вождь сидел на крапчатой аппалузе, его тело было закутано в одеяло, ружье покоилось поперек седла. Он долго смотрел на двух офицеров. На Говарда, который изгнал его из прекрасной родины - Долины Извилистых Вод, и на Майлза, которому удалось остановить его беспримерный 1300-мильный марш в Канаду. Затем, глубоко вздохнув, он тяжело спустился с лошади. Подойдя к Говарду, он протянул ему ружье. Генерал покачал головой и указал на Майлза. Вождь вручил полковнику оружие и, отступив назад, произнес печальную прощальную речь:
- Скажите Говарду, что я знаю, как у него на сердце. Все что он говорил мне раньше - у меня в сердце. Я устал от войны. Наши вожди убиты. Зеркало мертв. Тухулхулзоте мертв. Старики все мертвы. Теперь молодежь принимает решения. Тот, кто водил ее за собой - Оллокот - мертв. Сейчас холодно, и у нас нет одеял. Маленькие дети замерзают. Некоторые мои люди убежали в горы, и у них нет ни одеял, ни еды. Никто не знает, где они теперь. Может быть, они умирают от холода. Мне нужно время, чтобы отыскать моих детей и узнать, сколько их осталось. Возможно, я найду их среди мертвых... Послушайте меня, мои вожди, мое сердце больно и в печали. Посмотрите на солнце. С этого мгновения я больше не буду сражаться никогда.
Говард подошел к вождю и сказал:
- У каждого из нас своя жизнь. Я потерял моих друзей. Многие твои люди потеряли братьев. Я не знаю, сколько. Но теперь надо думать о будущем.
- Больше никаких сражений, - добавил Майлз. - Никакой крови. Отныне для всех нас наступают хорошие времена.
Майор Трабл тронул вождя за плечо.
- С тобой были оглала, где они?
Джозеф посмотрел на него усталым взглядом, в котором было полно горечи.
- Я даже не знаю, где мои дети... А где Прерийные Волки?.. - он повернулся к северу и сделал широкий жест правой рукой. - Они направились туда, откуда приходят снега и морозы.
Через считанное время эскадрон из форта Безжалостного обогнул поле битвы на Змеином Ручье и поскакал в мглистую северную даль.
ГЛАВА 15
Целую неделю, незаконно перейдя границу, кавалеристы ехали прямо на север сквозь снежную замять. Их исхудалые лошади уже не скакали, а только кое-как брели вперед. Никакие шпоры не могли заставить измученных голодом и холодом животных прибавить скорость.
И сами люди были не в лучшем состоянии. Заостренные от недоедания лица солдат покрылись ледяной коркой, глаза слезились на морозе. Двигавшаяся на север колонна лишь отдаленно напоминала боеспособную войсковую единицу. Солдаты больше походили на белых от инея призраков.
Но уверенность в близкой развязке давала им силы продолжать путь. Они знали, что Мийача в еще худшем положении и что им уже не удастся оторваться, ибо половина индейских пони либо пала, либо была прирезана на еду. Припорошенные снегом, начисто обглоданные скелеты ясно указывали на это.
За последние дни между сыном и отцом почти не было разговоров. Если старик и пытался затеять что-то наподобие беседы, то она умирала в самом зародыше. Плотно сжатые губы майора Трабла размыкались редко. На его осунувшемся, когда-то розовощеком, лице отчетливо проглядывалось стремление завершить начатое во что бы то ни стало.
13 октября ужасная осень 1877 года на один день превратилась в жесточайшую зиму. Казалось, природа сошла с ума. Сначала пошел густой снег, затем температура опустилась до жутких пределов и, наконец, на голых пространствах Канады за рекой Милк Ривер разбушевался исполинский буран. Ветер ревел и гудел как стадо перепуганных быков. Небо смешалось с землей в адской круговерти.
Эскадрон не нашел ничего лучшего, как сбиться в одну большую кучу. Но у стужи не было жалости, холод проникал всюду. И когда под вечер стихия утихомирилась, то с земли не поднялись пять кавалеристов.
