Шумере, где цивилизация развивалась по принципу отделения имущих от неимущих, битвы между городами спорадически вспыхивали начиная с 4000 года до н. э. Из храмовых записей, Царского списка и набора легенд мы можем сложить историю одной из самых древних в серии битв: первую хронику войны.
В год 2800 до н. э. (относительно точно) шумерский царь Мескиаггашер правил в городе Урук. Урук, известный сегодня как город Варка на юго-востоке Ирака, был одним из древнейших мегаполисов Шумера, заселенным по крайней мере с 3500 года до н. э. [34] При правлении Мескиаггашера он уже являлся (насколько мы можем судить) самым крупным городом на этих территориях. Внутри и вокруг огражденного его стенами пространства диаметром в шесть миль проживало 50 тысяч человек. Два огромных храмовых комплекса располагались за городскими воротами. В храме под названием Куллаб шумеры собирались, чтобы славить далекого и невидимого бога неба Ан; в комплексе Эанна они гораздо более энергично поклонялись Инанне, весьма доступной богине любви и войны [35].
Мескиаггашера, вероятно, раздражало, что его огромный и богатый город на деле не является самой большой драгоценностью в короне Шумера [36]. Эта честь все еще принадлежала Кишу – городу, чей царь мог заявить формальные права на доминирование в Месопотамии. К этому времени Киш распространил свою защиту (и контроль) на священный город Ниппур, где стояла гробница верховного бога Энлиля и куда цари всех шумерских городов ездили, чтобы принести жертвы и получить признание. Хотя и не самый крупный из городов Шумера, Киш, похоже, имел непропорционально большое влияние в регионе. Как Нью-Йорк, он не был ни политической, ни военной столицей, но тем не менее символизировал центр цивилизации – в особенности для своего окружения.
Торговля Мескиаггашера
Похоже, Мескиаггашер не был тем человеком, который удовольствуется местом во втором ряду. Вероятно, он захватил трон Урука у законного правителя; в шумерском Царском списке он записан как сын бога-солнца Уту – такое происхождение узурпаторы часто использовали, чтобы узаконить свои притязания. И, как сообщает нам Царский список, во время своего правления он «ходил в моря и поднимался в горы». Это кажется более простым делом, чем подъемы Этаны на небо. Завладев Уруком, Мескиаггашер распространил свое влияние вокруг – не на другие шумерские города (Урук не был достаточно силен, чтобы прямо идти войной на Лагаш или Киш), а на торговые пути, которые вели к морю и через окружающие горы.
Контроль над этими коммуникациями нужно было установить до войны. Мескиаггашер нуждался в мечах, топорах, шлемах и щитах – но на равнине между реками не было металла. Кузнецы Киша могли доставать сырье с севера, выше по течению от Киша; Уруку необходимо было найти на юге источники сырья, которое отсутствовало на равнине Междуречья.
Такие источники были. Легендарные Медные горы находились в Магане – в юго-восточной Аравии, то есть в современном Омане. Медные горы (хребет Аль-Хаджар) упоминаются в клинописных табличках из Лагаша и других городов; здесь с очень давних времен рыли шахты глубиной до шестидесяти пяти футов и строили печи для плавки металла.
В Магане не существовало легкой дороги через Аравийскую пустыню. Зато в портах Магана шумеры на тростниковых лодках – обмазанных битумом и способных поднимать до двадцати тонн груза, – могли торговать зерном, шерстью и маслом в обмен на медь. Первым логическим шагом Мескиаггашера при подготовке к войне было бы обеспечение купцам Урука (или через переговоры, или путем военной экспедиции) свободного доступа через Оманский залив к Магану.
Но шумерские кузнецы нуждались не только в чистой меди. Примерно за триста лет до Мескиаггашера они начали добавлять в медь десять процентов олова или мышьяка. Благодаря этому они получали бронзу более прочную, чем медь, более ковкую и позволяющую острее заточить край после отвердевания [37].
Итак, для получения бронзы Мескиаггашеру было необходимо олово. При содержании в сплаве мышьяка бронза становится мягче и дает худшую заточку; кроме того, ядовитый мышьяк через какое-то время убивал мастеров, что мешало эффективному пополнению арсенала. Поэтому, скорее всего, поход Мескиаггашера в горы проводился в поисках того олова, которое добывалось у скалистых склонов гор Загрос. Возможно, что он проник еще дальше на север, добравшись до ледяных круч хребта Эльбурс у Каспийского моря. Мескиаггашер завел своих солдат глубоко в горы по перевалам и заставил горные племена поставлять ему металл, необходимый для превращения меди в бронзу.
Теперь Урук был вооружен, но Мескиаггашер не дожил до того, чтобы увидеть победу. После его смерти трон унаследовал его сын Энмеркар.
Энмеркару досталась незавидная участь – жить под гнетом репутации своего отца; трудно превзойти человека, который ходил в моря и поднимался в горы. Мы можем узнать о его потугах ухватить свою долю славы из длинного эпического повествования, написанного много позже и названного «Энмеркар и владыка Аратты».
Аратта не была шумерским городом. Она была расположена в горах немного южнее Каспийского моря. Население города составляли эламиты – люди, говорившие на языке, абсолютно отличном от шумерского, который до настоящего времени еще не расшифрован. У эламитов не было олова или меди, зато у них были драгоценные металлы и камни – серебро, золото и ляпис-лазурь. В течение многих лет они поставляли Шумеру полудрагоценные камни в обмен на зерно.
Энмеркар, будучи в тени славы человека, который ходил в моря и поднимался в горы, решил устроить ссору со своим торговым партнером. У него не имелось подходящей политической причины для этого – но Аратта была слишком лакомой добычей. Если бы Энмеркар смог подчинить город своей власти, он бы поднялся выше властителей Урука, признающих славу Аратты за ее богатства, мастеров по металлу и опытных резчиков камня. Благодаря этому завоеванию возросла бы личная слава Энмеркара.
Поэтому царь Урука отправил царю Аратты послание, заявляя, что Инанна – верховное божество Аратты – предпочитает Урук Аратте, и население Аратты должно признать это безвозмездно, прислав Энмеркару золото, серебро и ляпис-лазурь.
По сути, это было объявление войны. К несчастью, Энмеркар переоценил свои силы. В эпическом повествовании после серии пробных обменов письмами между двумя царями богиня Инанна отправляет послание, в котором заверяет Энмеркара, что хотя она любит Урук больше, но также любит и Аратту, и хотела бы, чтобы он не разрушал город. И в конце повествования эламиты Аратты все еще свободны от правления Энмеркара {35}.
Так как эта история дошла до нас от шумеров, а не от эламитов, подобный двусмысленный конец, вероятно, говорит о полном поражении шумеров. Энмеркар умер бездетным, не расширив империю отца и став последним в династии Мескиаггашера.
Энмеркару наследовал один из военачальников, человек по имени Лугулбанда, в свою очередь ставший героем нескольких эпических сказаний. После Лугулбанды городом стал править другой военачальник – и снова не родственник царя. Похоже, система наследования сыновей отцам была прервана, а в самом Уруке больше не предпринимались попытки подчинения других городов.
Затем, быть может, сотней лет позже, была еще одна попытка установления гегемонии Урука над шумерами, с воцарением на троне юноши по имени Гильгамеш.
Согласно Царскому списку, отец Гильгамеша тоже не был царем. Вероятнее всего, он был жрецом высокого ранга в храмовом комплексе Куллаба, посвященном богу Ану, причем
