которая носит прилагательное имя. По-видимому, суть его в том, что прилагаться она должна к мужчине — хозяину. Ранее так и было: надежность русского мужика никто не оспаривал. К сожалению, сейчас при процветании алкоголизма и наркомании приложится к русскому мужику не всегда надежно. Поэтому русская женщина взяла тяготы жизни на себя: она работает одинаково много как по должности, так и дома. Когда вернется старое доброе время, и женщина сможет приложиться к мужчине, как надежной опоре, сказать трудно.
Что касается карел, то традиционно к особенностям карельской культуры можно отнести: бытовой карельский язык, устные песни, плачи, частушки, одежду, питание, ремесла, иконопись, а исходя из этого — культуру труда и общения.
До тридцатых годов XX века у тверских карел не было своей письменности, поэтому они в культуре отставали от русских, которые к тому времени уже давно имели свою письменность, пережили «золотой век» А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, «серебряный век» А.А. Блока, А.А. Ахматовой, Н.С. Гумилева.
Суть культуры тверских карел — в их деревенском укладе жизни, где они являются частицей природы. Работают при солнце от восхода до заката и отдыхают при дожде. Этой взаимосвязью с природой можно объяснить долголетие деревенских тверских карел, где норма жизни у женщин восемьдесят-восемьдесят пять лет, многие доживают до девяноста-девяноста пяти годов. В городских условиях разобщенности культура тверских карел теряется. Более богатой культура тверских карел могла быть после создания карельской письменности на латинице в тридцатых годах XX века. Были две попытки постепенного перехода на письменный язык. Первая попытка 1932-1938 годов закончилась запретом письменности и кострами из карельских книг. Вторая попытка, которая началась с 1993 года, пока более успешная по многим обстоятельствам, но менее удачна по числу оставшихся носителей языка.
В настоящее время карельская культура, имеющая свою письменность, обогащается за счет переводов на карельский язык русских текстов и песен, сочинения карельских песен с элементами русских мелодий. Но, к сожалению, постепенно утрачиваются собранные по крупицам элементы культуры тверских карел. Мало где можно увидеть настоящее карельское подворье, полотенце, наволочки, занавески, подвески с традиционным карельским орнаментом. Даже культура деревенского труда за последние годы выхолощена, как и культура добрососедских отношений, присущих деревенской общительности.
«Коль мытьем столов займешься, —
делай так хоть раз в неделю!
Не забудь края столешниц,
Помни также и о ножках.
Окати водою лавки,
Обмети крылом простенки,
Оботри края скамеек,
Щелочки в стене прочисти.
Пыль, что на столах скопилась,
Собралась в избе на окнах,
Обмахни крылом легонько,
Оботри ветошкой влажной,
Чтобы пыль не разлеталась,
К потолку не поднималась.
С потолка сотри всю копоть,
Соскобли всю сажу с полки,
Не забудь столба печного,
Оботри получше грядки,
Чтоб изба избой казалась,
Чтоб жилье жилищем было».
(«Калевала», песнь 23, стр. 263-264)
Карельская изба
Карельский дом представлял ранее автономное хозяйство, которое можно было вести зимой в течение длительного времени, не выходя из дома. В домах под одной крышей было практически все, кроме бани и риги: одна или две избы, сени, кладовая, подполье, двор. На дворе находились хлев, изгородь для овец, закут для телят, стойбище для коров и сарай для сена. Сено также хранили на хлеву и жердяном настиле на балках двора. В некоторых домах был деревянный въезд в сарай, по нему можно въезжать на лошади с возом сена.
Изба была обычно размером пять на пять метров или шесть на шесть метров, она делилась на две части. Левая часть избы, где находилась печь, называлась "каржина". Справа была более просторная часть избы, она иногда отгораживалась от каржины дощатой перегородкой или бревенчатой стеной. Когда эти части избы стали отгораживать бревенчатой стеной, каржиной стали называть рундук возле печки с лазом в подполье.
Печи были похожи на русские, сначала они были без дымохода и трубы. Дымоходы стали появляться к середине XIX века. Основание печи — опечек, — делали из бревен и обшивали досками. Печь выкладывали из глины, потом ее стали делать из кирпича. Справа и слева от шестка делали жаратки, куда выгребали из печи горячие угли. Эти угли использовали для самоваров. Значительно позднее, в средине ХХ века крестьяне-карелы стали приобретать металлические «тушилки», куда складывали эти угли. Сзади и с боков в печке делали «печурки» куда клали сушиться рукавицы, носки и портянки.
Когда не было дымоходов и труб, над печкой в потолке делали отверстие — дымницу, которую закрывали доской. Затапливая печь, дымницу открывали, дым сначала густо стелился по всей избе. Особенно трудно было зимой, когда семья до 20 человек находилась в избе. Она сидела на полу, где меньше дыма, потом дым столбом начинал выходить через дымницу. От дыма потолок и стены наверху были черны от сажи. Когда печь протопилась (обычно ее топили три-четыре часа), дымницу закрывали снова доской.
Нижняя часть стен от пола выше человеческого роста поверх окон была белой, так как копоть каждый день счищали скобелем. Первый раз после зимы потолок и верхние части стен скоблили от копоти на пасху. Скоблили их несколько раз также летом и осенью.
Зимой все члены карельской семьи спали в доме. Для этого на пол в разных местах настилалась солома, на которую набрасывали шерстяную или льняную подстилки и клали подушки из перьев. Укрывались верхней одеждой, позднее стали шить одеяла. Каждая супружеская пара спала отдельно. Холостые парни имели отдельную постель, как и незамужние дочери. Для почетного гостя солому стелили в переднем углу у стола, нищие и бедные довольствовались местом у двери. Утром вся солома убиралась, пол начисто подметали, изба выглядела очень опрятной по сравнению с плохо заправленными постелями не в карельских домах.
Стульев в карельской избе не было, были лавки и скамьи. Лавки обычно ставились вдоль передней и боковой стен, они были шириной около пятидесяти сантиметров и толщиной восемь сантиметров. На одном конце скамьи делали две ножки, другой ее конец ставили на лавку и на ночь, таким образом делали постель на лавке. Спать здесь было плохо, так как карельские дома обычно имели по шесть-восемь окон. Из каждого окна дуло и было холодно. На день скамьи поднимали на полати или голбицу, чтобы они не занимали места в избе. Окна в карельской избе до конца XIX века обычно делали небольшими, до двадцати пяти-тридцати сантиметров высотой. На них натягивали бычьи пузыри, ставили стекла
