762
Книга Роллана «Бетховен. Великие творческие эпохи» была переведена М. А. Кузминым и вошла в 13 том собр. соч. (1932).
См.: Вольфсон И. В. Практика газетного издательства. Краткое руководство. Пг.: [Т-во А. Ф. Маркс], 1919. С. 46; Вольфсон И В. По поводу вздорожания книги // Летопись Дома Литераторов. № 4, 20 дек. 1921. С. 6.
Впрочем, соперничество с Музгизом оказало влияние на состав издания «Времени»: в 1931 году Музгиз успел напечатать две книги Роллана о музыке под редакцией Иванова-Борецкого, «Г. Гендель» и «Опера в XVII веке в Италии, Германии, Англии». «Время» сообщило Роллану, что выход в Музгизе «Генделя» их не очень беспокоит, т. к. в собрании сочинений это произведение будет объединено в одном томе с другими, в том числе рассчитанными на широкого читателя (см. письмо «Времени» Роллану от 28 нояб. 1931 г.), а вот с «Историей оперы» дело обстоит гораздо хуже: тираж ГИЗа 3000 экз., «мы боимся, что эта цифра далеко превосходит то количество специалистов, которым может быть доступно это исследование. В виду этого распространение повторного его издания может встретить непреодолимые затруднения» (там же). Издательство предложило Роллану не включать «Историю оперы» в собрание сочинений, тем более что в ранее составленном им перечне произведений он поставил эту работу «вне общего плана <…>, трактуя ее по-видимому как чисто научный труд, выходящий за пределы того творческого цикла, который должен найти себе отражение в нашем издании» (там же; см. об этом же письмо «Времени» Роллану от 22 апр. 1932 г.), и получило согласие автора: «Что касается Истории оперы, то я согласен, что вы можете не включать ее в ваше издание, — и не только потому, что это сочинение имеет научный характер, но и потому, что мне следовало бы его полностью переписать, ибо написано оно было тридцать пять лет тому назад и мне хотелось бы его усовершенствовать (а времени для этого у меня, конечно, не будет)» (письмо Роллана «Времени» от 30 апр. 1932 г.). Впрочем, и книгу Роллана о «Генделе», выпуск которой Музгизом не представлялся «Времени» препятствием для издания соответствующего (17-го) тома, где она была объединена с более популярным «Музыкальным путешествием в страну прошлого», издательству вероятно все же пришлось задержать, пока на книжном рынке оставалось издание Музгиза: подготовленный «Временем» перевод, сделанный Н. Н. Шульговским, вышел только в 1935 году в ГИХЛ.
В частности, это проявилось в том, что Роллан, задерживая присылку «Времени» последней книги «Очарованной души», которую издательство хотело выпустить одновременно с выходом французского издания, посылал фрагменты рукописи в советские журналы: Роллан Р. Мытарства индивидуалиста (отрывок из неизданного произведения) / Пер. с фр. рукописи С. Я. Парнок // Красная новь. 1932. № 11, нояб. С. 3–6; Роллан Р. «Семеро против Фив» (Отрывки из романа «Смерть одного мира») / Пер. Б. Загорского // Интернациональная литература. 1933. № 4. С. 3–16.
Пример этот был не случаен (хотя вряд ли понятен Роллану), потому что с 1925 г. издание по-русски действительно необычайно популярного в советской России в начале 1920-х гг. Эптона Синклера было декретивно монополизировано Госиздатом (14 мая 1925 г. Народный комиссариат просвещения опубликовал постановление «О признании достоянием РСФСР всех переводов на русский язык произведений Эптона Синклера»; см.: Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР. 1925 г., № 45. Ст. 336). То есть 8200 экз. был тот тираж, распространение которого мог обеспечить Госиздат при отсутствии на рынке других переводов этого автора, притом, в отличие от Роллана, массово популярного.
Осенью 1933 г. бригада Ленинградского горкома партии, инспектировавшая работу «Времени», отметила, что первоначальный план издательства на 1932 год, составлявший 66 названий из расчета 300 тонн бумаги, был, вследствие сильного сокращения бумажных лимитов, урезан до 18 названий и полностью выполнен издательством лишь благодаря остававшимся у него от прошлого года запасам, поскольку в 1932 году из утвержденной ему сокращенной нормы в 84 тонны бумаги издательство получило только 60 %, т. е. 49 тонн. На 1933 год (для выполнения плана которого из 19 названий, как указывалось в отчете бригады, необходимо было 85 тонн бумаги), лимиты были «Времени», вероятнее всего, урезаны (у нас нет точных данных за этот год, однако в следующем, 1934 году, когда для выполнения плана издательству требовалось 270 тонн бумаги, ему было ассигновано только 80 тонн, а за первое полугодие эта сниженная норма была урезана еще на 14 тонн (см.: Энгель Н. А. [Справка о деятельности кооперативного издательства «Время» в Ленинграде], 7 мая 1934), что свидетельствует об устойчивости тенденции к сокращению).
Этот же аргумент приводил в 1931 году, когда над издательством нависала угроза закрытия, С. Ф. Ольденбург: Время привыкло рассматривать себя «как лабораторию, как опытный участок, на котором пробуются различные методы редакционной и издательской работы. При своем маленьком масштабе Издательство может позволить себе ту роскошь кропотливой работы, которая не доступна крупным массовым издательствам» (протокол расширенного ред. совещания, 4 мая 1931 г.). Мотив «лабораторности» работы издательства был центральным и в обращении нового руководства «Времени» к Горькому: маленькие масштабы издательства позволяют ему вести свою работу «как бы в лабораторном плане, экспериментировать», т. е. выступать как «опытный участок» советского книгоиздания (письмо «Времени» Горькому от 24 авг. 1931 г. // Архив Горького в ИМЛИ. КГ-Изд 6–6–30), и в попытке доказать власти необходимость увеличения выделяемых издательству лимитов бумаги: «Борьба за то высокое качество продукции, которого добивается Издательство, возможна только в определенных условиях. Особенное значение приобретает в этом случае искание новых приемов работы, эксперимент, а для этого требуется исключительно скрупулезный, „лабораторный“ подход к выпуску книги. Издательство привыкло смотреть на себя, как на „опытный участок“ и именно в таком понимании своей задачи воспитался кадр его сотрудников. Но, проводя эту работу, Издательство крайне стеснено теми карликовыми масштабами, к которым по необходимости приходится ее сводить. <…> Работа Издательства теряет всякое значение, обращаясь в кустарщину, и даром пропадает весь накопленный запас опыта и творческой энергии, когда годовой план Издательства ограничен двумя-тремя десятками названий, когда в этот план не уложить даже актуальнейших новинок иностранной литературы, когда выпуск собрания сочинений Жида приходится растягивать на два года, а Роллана — на пять-шесть лет, что недопустимо и политически, и с точки зрения договорных обязательств, принятых на себя Издательством в отношении этих авторов. — Издательство имеет внутренне все возможности увеличить в полтора-два раза количество своей продукции и настаивает на этом увеличении» (Энгель Н. А. [Справка о деятельности кооперативного издательства «Время» в Ленинграде], 7 мая 1934 г.).
Так формулировало это сложившееся в тридцатые годы обстоятельство советского книжного рынка «Время» в письме к Роллану: <…> «в связи с проведением в хозяйственной жизни СССР плановых начал, вопросам планирования издательской работы придается очень серьезное значение и, в основном, эти вопросы разрешаются издательствами соответственно директивам выше их стоящих регулирующих органов. Вы понимаете, что при этих условиях ни о какой „коммерческой конкуренции“ не может быть и речи. Самое это понятие стало нам совершенно чуждо» (письмо «Времени» Роллану от 17 янв. 1933 г.). При определенных оговорках, это в целом было верно, во всяком случае для «Времени» возможность коммерческой конкуренции, существовавшая в двадцатые, была закрыта прежде всего тем, что теперь издательство полностью зависело от выделяемых ему государством лимитов бумаги, поскольку частный рынок бумажной продукции перестал существовать.
Шомракова И. А. Издательство «Время». С. 212.
Последним томом собрания сочинений Роллана, выпущенным «Временем», стал 14-й, куда вошел цикл «Героические жизни» — «Жизнь Бетховена» (пер. Е. С. и С. С. Кудашевых под ред. А. А. Смирнова); «Жизнь Микеланджело» (пер. М. А. Кузмина, в том числе стихотворные переводы стихов Микеланджело) и «Толстой» (так в оглавлении, в тексте под заглавием «Жизнь Толстого», пер. Е.С. и С. С. Кудашевых под ред. Б. М. Эйхенбаума). В ГИХЛе вышли переведенные «Временем» два «индийских» (19 и 20-й) и два «музыкологических» тома, а также последняя часть «Очарованной души» (т. 9) и том публицистических статей Роллана (т. 18).
