790
Там же. С. 157.
Луначарский А. В. Марсель Пруст // Пруст М. В поисках за утраченным временем. Т. 1. По направлению к Свану / Пер. А. А. Франковского. Л.: Время, 1934. С. V–XII.
Там же. С. XII.
Гальперина Е. Марсель Пруст. С. 153.
Там же. С. 157.
Луначарский А. В. Марсель Пруст. С. XII.
Гальперина Е. Марсель Пруст. С. 157–158. Кроме того, Гальперина, как кажется, скрыто выступает и против мысли Луначарского о художественном родстве необычно для французской литературы «длинной» прозы Пруста и Роллана, приводя в начале своей статьи отвратительную цитату из «Смерти одного мира» Роллана о «неврастеническом снобизме франко-семитского гермафродита с бархатными глазами», именуя ее «законным раздражением социально здорового человека против воплощения социальной болезненности и вырождения» (там же. С. 153).
Утверждение Роллана не соответствовало действительности — на страницах «Cahiers de la quinzaine» были до войны опубликованы многие произведения Роллана, см. также: Duchatelet Bernard. Romain Rolland et Charles Péguy // Cahiers de Brèves. № 30. Dec. 2012.
МОРП выступал здесь и как гарант юридически по-прежнему не защищенных прав автора и издательства: получив стороной сведения, что «Время» собирается издавать роман Муссинака, МОРП потребовал от издательства связаться с ними «по всем вопросам издания (т. е. перевод, заключение договора и пр.)…» (письмо МОРП «Времени» от 9 апр. 1933 г.). «Время», отвечая, что роман издается с личного согласия автора, оформленного договором и с выплатой ему гонорара (см. письма «Времени» Муссинаку от 13 и 22 мая 1933 г.), просило МОРП «принять меры к предотвращению попыток других издательств выпустить эту книгу» (письмо «Времени» в МОРП от 11 апр. 1933 г., ср. о том же в письме «Времени» Муссинаку от 13 мая 1933 г.).
В этом же духе высказался В. А. Десницкий в рецензии на уже выпущенный «Временем» перевод, выступая в характерно двойственной роли — от имени Ленинградского отделения Критико-библиографического института ОГИЗа и будучи при этом членом редколлегии «Времени»: «В предисловии к русскому переводу своего романа Л. Муссинак заявляет, что его цель — „объяснить… некоторые явления, свойственные загнивающему буржуазному обществу“. Нельзя сказать, что эта задача разрешена автором вполне удовлетворительно. Его собственно художественное восприятие мира не свободно от мелкобуржуазного интеллигентского индивидуализма и скептицизма. Это нашло выражение в показе „героя“ Э. Ж. Кудерка, авторские симпатии к которому не подлежат сомнению <…>, и в стиле „нарочито модном“. И, в особенности, в весьма неудачном показе Москвы. <…> Все описание „вечера 8 ноября 1927 г., в Москве“, в „ресторане дома Герцена“ с „казачьим генералом“, с пляской, которой „славянские расы являют нам частицу своей первобытной ценности“ и т. п. — ни в какой мере не обособляет Л. Муссинака от старых буржуазных французских писателей, которые, посетив Россию, раскрывали потом своим читателям, как в стране „медведей едят икру“ и пьют „квас“ (А. Дюма, Т. Готье и др.). Ряд картин французской жизни, данных в романе, превосходен, и они заставляют забыть неудачный „показ“ Москвы. <…> Данной книжкой издательство „Время“ открывает серию произведений современной западноевропейской литературы. Это начинание следует всячески приветствовать, тем более, что внимание издательства сосредоточено на передовой революционной литературе Западной Европы. Перевод данной книжки вполне удовлетворителен, внешность издания, при сравнительно невысокой цене, более чем удовлетворительна (бумага, шрифт, отсутствие опечаток, переплет и т. д.)» (недат. (не ранее ноября 1933 г.) отзыв).
См. также: Ороховацкий Ю. И. Из истории советско-французских литературных связей (Письма А. Мальро в издательство «Время») // Русская литература. 1979. № 1. С. 152–155. Издательство предложило Мальро новый вариант договора, отвечавший его требованиям; для обеспечения эксклюзивности своего издания «Время» попросило Мальро лишь написать специальное предисловие, которое не могло быть перепечатано в московском издании (см. письмо «Времени» Мальро от 21 июля 1934 г.). Однако через неделю издательство было закрыто и роман, перевод которого А. А. Франковский, вероятно, не успел сделать, впервые был опубликован в журнале «Молодая гвардия» (1935, № 4–8) в переводе С. Ромова под редакцией Л. Никулина.
Впрочем, «Время», следившее за творчеством давно им любимого Мартен дю Гара, уже интересовалось этим романом: он, в числе ряда других изданий, стоит в заявке на приобретение книг за границей, поданной «Временем» в АО «Международная книга» 4 марта 1933 г.
Ермилов В. [Рецензия] Роже Мартен дю Гар. Старая Франция (Roger Martin du Gard. Vieille France) // Красная новь. 1933. Кн. 12, декабрь. С. 193.
Ср. такую же интерпретацию в версии В. А. Розеншильд-Паулина, от себя предлагавшего роман Мартен дю Гара к переводу: «Роман этот вызвал многочисленные комментарии французской буржуазной критики, ибо автор проводит в нем отрицательную тенденцию к французским крестьянам, подразумевая под таковыми всю совокупность сельских обывателей, проникнутых мелкобуржуазными традициями и узко-собственническими инстинктами; он считает их классом обреченным на вымирание, не способным сказать нового слова, лишенным благородных побуждений. „…Что бы вы не думали, — пишет он одному из своих критиков, — но как не стараешься относиться к этой проклятой породе со всей полнотой любви к человеку, крайне трудно найти в ней хоть малейшую искорку… Нечего больше ждать от этого дряхлого человечества, в котором иссушены все соки… Мне бы следовало дать понять, что я, наоборот, ожидаю от городского населения, от рабочих. Там скрыты громаднейшие возможности бескорыстия, братства, духовных порывов <…>“ <…>» (недат. (конец 1933 г.) отзыв). Попавшие в издательство в том же 1933 г. два других французских «деревенских» романа, Жана Жионо (Giono Jean «Regain», 1930, «Un de Beaumugnes», 1929), принадлежавших, однако, не к реалистическому, а, по оценке А. А. Смирнова, к направлению «популизма», где народ, то есть крестьяне, изображены «в очень идеалистических, притом идиллических, тонах» (внутр. рец. от 5 июня 1933 г.), были отвергнуты издательством: «…его крестьяне, в социальном отношении, живут на необитаемом острове. Над ними не тяготеют законы буржуазного общества, они не знают эксплуатации, им не приходится сталкиваться с власть имущими. Все их проблемы протекают и разрешаются в плане „душевных переживаний“. Конфликты — лишь между отдельными личностями, борьба добрых со злыми, столкновение между индивидуалистическим чувством и каким-нибудь стародавним обычаем. Основная (почти единственная) тематика — любовь на фоне природы и патриархальной жизни. Это — своеобразная поэзия, нечто в роде „Эклог“! Нужно быть добрым, смелым и сильным, нужно любить природу, труд, жизнь и людей — и тебе обеспечено счастье. Вот — мораль Жионо, элиминирующая всякую идею социальных конфликтов и классовой борьбы. Романы Жионо очень поэтичны, написаны искусно и занимательно, но идеологически, по указанным причинам, для нас совершенно неприемлемы. Издавать их не следует» (там же).
Анисимов И. И. [Рецензия]. Роже Мартен дю Гар. Старая Франция. Пер. с фр. Г. П. Блока. Л.: Время, 1934 // Известия. 21 июня 1934.
См. переписку Мартен дю Гара с Т. А. Рокотовым 1937 г. в: Диалог писателей. Из истории русско-французских культурных связей XX века. 1920–1970. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 300–307.
По сообщению Саца, Луначарский выступал с ответом на доклад Анисимова о Жиде, сделанный на заседании в Коммунистической Академии, и стенограмма выступления Луначарского сохранилась у докладчика (письмо P. M. Вайнтрауба «Времени» от 8 янв. 1934 г.) — издательство обратилось к Анисимову с просьбой «принять на себя составление предисловия к нашему изданию Жида, использовав в нем возможно шире упомянутую речь А. В. Луначарского. Может быть Вы нашли бы нужным привести эту речь полностью, отдельно от Вашей статьи, против чего мы тоже не возражаем» (письмо «Времени» И И. Анисимову от 11 янв. 1934 г.), однако в предисловии, опубликованном в выпущенном в 1935 году ГИХЛ первом томе собрания сочинений Жида, отсылок к выступлению Луначарского нет.
